На разных полюсах: что стоит знать о биполярном расстройстве и почему людям с таким диагнозом и их близким нельзя терять надежду

— Галина, биполярное расстройство в массовом сознании часто ошибочно относят к заболеваниям типа шизофрении. Что же это на самом деле за состояние, кто это лечит и как с этим жить вообще и в России в частности?

— Биполярное расстройство (биполярно-аффективное расстройство, БАР) — епархия, безусловно, психиатрии. Сопровождать человека, который подозревает у себя такого рода заболевание, должен именно врач-психиатр, в идеале психиатр и психотерапевт (клинический психолог). Или психиатр, который имеет специализацию психотерапевта. Что касается дифференциальной диагностики, то это непростой процесс — поэтому так важно обратиться за помощью к врачу, а не заниматься самодиагностикой по книжкам. Психолог такого диагноза поставить не может, может только обрисовать пациенту общую картину и сказать, на что это, возможно, похоже, опять же предложить проконсультироваться у врача.

Есть государственные или частные (платные, как правило). Что касается разницы между шизофренией и биполярным расстройством — это разные заболевания, и они очень сильно отличаются. И динамикой течения, и симптоматикой. Биполярное расстройство неоднородно: есть I и II тип — тяжелая форма и более легкое течение. Разница между I и II типами: I тип относят к эндогенному заболеванию, оно полностью определяется внутренними факторами — химией мозга, наследственностью. У II типа — более легкое течение, менее выраженные фазы, значение имеет не только внутренняя предрасположенность, но и события реальной жизни, провоцирующие развитие болезни.

Их объединяет симптоматическая картина. В чем она заключается — в резко и ярко выраженных перепадах настроения. Конечно, мы все подвержены перепадам. Но у человека с биполярным расстройством эти перепады предельны. В период маниакальной стадии человек находится в эйфории, у него приподнятое настроение, быстрая речь, скачка мыслей, кажется, что он безумно продуктивен, у него повышенная социальная активность.

Если для обычного человека хорошее настроение — это что-то более ровное и приятное, то в маниакальной стадии биполярного расстройства это переживание иного порядка. Дальше оно сменяется депрессивной стадией. И опять-таки это не просто пониженное настроение, это такое переживание, когда самое ужасное как будто случилось минуту назад, полный крах, незачем жить, непонятно, что удерживает в этой жизни. Это, безусловно, достаточно общее представление о том, что такое биполярное расстройство.

— В отличие от человека с шизофренией у того, кто страдает биполярным расстройством нет никаких галлюцинаций?

— Галлюцинации могут быть, но это скорее эпизодические феномены. В стадии мании человеку может казаться, что он, например, обладает какими-то сверхспособностями, но это эпизод, который достаточно быстро проходит. В депрессивной стадии это также может происходить, но тоже очень недолго. В шизофрении галлюцинации — это чаще постоянный, длительный симптом: голоса, бред, мания преследования и так далее. Для биполярного расстройство такие продолжительные галлюцинации не характерны.

— Насколько для человека с БАР возможна нормальная жизнь в обществе и какие существуют опасности?

— Надо понимать, что само по себе заболевание не является опасным для общества. Идея о том, что отклонения такого рода делают человека агрессивным — это неправда. Биполярники больше опасны сами для себя. По статистике риск суицида у людей с этим расстройством в 10 раз выше, чем в среднем в обществе. Половина из них хотя бы раз совершает попытку суицида. Они опасны для себя, а не для общества.

Известен случай, когда молодой человек с биполярным расстройством убил свою подругу, поднялась буря комментариев о том, что надо изолировать всех этих биполярников, что они опасны. Но это ужасная глупость и не просвещенность, к сожалению. Если у человека есть убеждение, что агрессия по отношению к кому бы то ни было в принципе возможна, что это норма, то неважно, болеет он или не болеет биполярным расстройством. Он живет с этим убеждением, это не специфическое свойство болезни и ничего общего с ней не имеет. Это картина мира человека. Нет данных о корреляции между проявлением агрессии и биполярным расстройством, и очень важно это понимать. Опасна не болезнь, а установки человека, такое мировоззрение где насилие — норма.

— С биполярным расстройством человек живет на медикаментах постоянно. Насколько эти медикаменты могут повлиять на его здоровье, на организм и качество жизни? Сколько так можно прожить?

— Если диагностировано БАР, то хорошо, если человек понимает, что с помощью препаратов он может существенно повысить свою адаптивность. Да, препараты, которые выписывают для людей с биполярным расстройством,(литий, нормотимики, нейролептики) имеют побочные эффекты. И, конечно, это может сократить продолжительность жизни на несколько лет. Нужен постоянный контроль за своим здоровьем, составом крови, но если человек заботится о себе, то можно многое держать под контролем.

— Помимо медикаментов что еще необходимо?

— Для понимания и принятия своего состояния хорошо работают группы поддержки, сейчас их, к счастью, много, например, есть Ассоциация «Биполярники» Вконтакте. Такого рода психоактивизм, который сейчас развивается, помогает избежать стигматизации и самостигматизации. Людям с БАР, конечно же, правда очень трудно. Общество их отвергает, они сами стыдятся этого состояния. Им приходится скрывать этот факт. Болезнь (как и многие другие психические расстройства) многими считается постыдной, существуют предрассудки, что от биполярников можно ждать беды, нападения и прочее. При этом необходимо также понимать, что никто от этого состояния не застрахован, от какого-либо психиатрического заболевания в общем и от БАР в частности. Если человек сейчас в норме, то это не значит, что какой-то сильный стресс или переживание не спровоцирует какие-то изменения, не активизирует спящие до поры гены, реактивный психоз или тому подобное.

В группах поддержки можно получить сведения о том, как распознавать приближение фазы, как вообще рефлексировать и отслеживать свои состояния. Для этого есть специальные терапевтические направления, например, терапия социальными ритмами. Так что прекрасно, что сейчас эти группы поддержки существуют, с участием и врачей-психиатров, и психологов, и самих пациентов, и их близких, кто проходит через это жизненное испытание. И это супер. Но чтобы человеку дойти до этого всего, он должен пройти определенную эволюцию: он должен осознать свои симптомы, принять свою болезнь, захотеть получить помощь врача и понять, что вообще говоря с этим расстройством полноценная жизнь возможна.

— В группах поддержки обычно много участников, истории разные, а можете ли посоветовать блоги или каналы отдельных людей с БАР?

— Надо сказать, что, к сожалению, такие блоги и каналы — это не всегда здоровая история. В них часто можно увидеть описание их состояний, всех этих ужасов, которые им приходится переживать каждый день, и иногда получается некая эксплуатация этих симптомов и романтизация их. Это плохо влияет и на самих авторов этих блогов и на их читателей. Получается некий шок-контент, на который подсаживается аудитория, а на реакцию аудитории в свою очередь подсаживается сам блогер с БАР. К сожалению, это наносит ущерб их процессу лечения и искажает картину расстройства для окружающих. Есть и те, кто наоборот очень грамотно ведет подобные каналы и блоги, показывая именно позитивную картину — свою жизнь с БАР, но в том ключе, что с этим можно жить и быть успешным человеком, что влияние расстройства может быть сведено к минимуму.

То есть надо понимать, что адаптироваться можно очень хорошо, для этого нужна качественная диагностика, постоянный прием препаратов и социальная реабилитация. И с этим можно жить. Также могу рекомендовать почитать недавно совсем вышедшую книгу Маши Пушкиной «Биполярники. Как живут и справляются с собой люди с биполярным расстройством», там много полезной информации, и есть еще переводная книга очень хорошая, в 2017 году вышла, «Беспокойный ум: Моя победа над биполярным расстройством», автор — Кей Редфилд Джеймисон.

На платформе Litres в отзывах на книгу Маши Пушкиной «Биполярники. Как живут и справляются с собой люди с биполярным расстройством» люди с БАР пишут (орфография и пунктуация сохранена):

«Огромное спасибо автору! По этой животрепещущей теме мало информации. Эта книга дала мне надежду. Она полезна как и страдающим БАР так и родственникам. Почитайте, возможно те, кому так нужна помощь-среди вас. Спасибо, Маша! Я буду рекомендовать её всем. Спасибо за НАДЕЖДУ».

«Спасибо всей команде. Вы лучшие. Эта книга поможет многим людям, страдающим бар, я уверена. Как минимум мне она придала сил. Ещё раз спасибо».

«Случайно наткнулась на эту книгу,страдаю БАР уже много лет, ооочень полезная книга, советую всем!!! Когда ее читаешь, понимаешь, что ты не одинок,что есть Свет в конце тоннеля, особенно ценно, что повествования от первого лица, а также справочная информация в конце! Авторам-Респект!!!»

— Имеет ли смысл также заниматься какими-то популярными сейчас практиками типа осознанности и медитации?

— Собственно, терапия, о которой я говорила, терапия социальных ритмов, имеет как раз такой особый пункт — самонаблюдение. Наблюдение за своим настроением, предвестниками ухудшений. Это вообще полезно всем, а не только людям с психическими расстройствами. Но это только часть терапии. А вообще, да, осознанность помогает. Например, отслеживать свой темп речи, ритм движений. Этому надо учиться — критическому отношению к своему состоянию. Именно поэтому может быть полезно, чтобы окружающие также были в курсе и могли обратить внимание человека с БАР на такие симптомы.

— Если, например, человек с диагностированным биполярным расстройством приходит на новую работу, имеет ли смысл оповещать о своем состоянии работодателя или вообще кого-либо?

— Это зависит от того, насколько человек вовлечен в свое лечение. В принципе, лучше, чтобы об этом был кто-то осведомлен. Если человек не лечится, не принимает препараты, не понял еще всю важность контроля над своей жизнью, то понятно, что рано или поздно какой-то приступ будет, он подведет себя и людей, как часто и бывает. В момент мании можно взять на себя слишком много обязательств, в итоге ничего не выполнить. Но если человек уже под контролем врача и относится к этому ответственно, то, возможно, это стоит сделать для собственного спокойствия. Но здесь как раз существует опасность того, что человек будет скрывать всеми силами свой диагноз, боясь осуждения и отказа в работе.

Ведь, например, если человек болен диабетом, он, скорее всего, скажет об этом, чтобы в случае экстренной ситуации было понятно, что с ним. Так же и здесь. Но поскольку в обществе это стигма, то это может человека поставить под удар, хотя он совершенно такого не заслуживает и его профессиональные навыки не связаны с его расстройством. То есть тут надо руководствоваться здравым смыслом. Если руководство и коллектив к этому плохо отнесутся, то, может, и не нужна такая работа в принципе. Сокрытие, конечно, как правило, выходит для всех боком. Главное, что человек сможет нормально сказать о своей болезни, если он сам нормально к этому относится, если ситуация им принята. Для такого камин-аута, конечно, нужна внутренняя уверенность и спокойствие, что все под контролем. И, конечно, в идеале это очень ответственный подход к своей болезни, к своей работе и к окружающим.

— Как вести себя людям, узнавшим, что у близкого человека диагностировано БАР? Как удержаться от гиперопеки или наоборот от слишком отстраненной позиции? Что лучше — максимально поддерживать или дать человеку пространство и время, чтобы пытаться справляться с этим самостоятельно, чтобы потом ему же было легче?

— Тут нужна и поддержка, и ответственность самого человека. И то, и другое необходимо. Ещё вопрос в том, что люди понимают под поддержкой. Если брать случай Канье, то там был такой эпизод, когда он куда-то уехал, а Ким сетовала на то, что вот, мы тебя хотим поддержать, а ты нас игнорируешь и не собираешься эту поддержку получать (Прим. Ред.: как раз в рамках своей предвыборной кампании Канье находился в Вайоминге и не отвечал на звонки Ким). И вся семья хлопает крыльями и кричит, что нет, не дадим тебе побыть одному, будем тебя поддерживать. Это очень наглядно показывает, как часто мы не слышим людей и не понимаем, какого рода поддержка им действительно от нас нужна. Иногда от человека надо отстать.

Это очень нелегко — принять всю эту ситуацию. Если человеку самому нелегко, хотя он на себе испытывает все симптомы болезни, то семье в определенном плане труднее, потому что они не знают, что с ним происходит, как он это ощущает и насколько может контролировать. Жизнь близких, конечно, часто превращается в ад. Особенно, если расстройство интенсивное, с большими эпизодами маниакальными — эмоционально это очень тяжело. Но, как и в случае с Канье, когда Ким пыталась его запереть и прислать к нему врачей, пока взрослый совершеннолетний человек сам не пожелает пообщаться с врачом, его нельзя заставить это сделать. Это уже определенное насилие.

— Что же в таких случаях делать, как действовать и убеждать?

— Основной способ в случае, если человек не хочет обращаться к врачам, это, конечно, просвещение и убеждение, но мягкое, в форме диалога, а не диктата. Для этого члены семьи и сами должны просвещаться. И еще важный аспект: родственникам тоже нужна поддержка, чтобы был ресурс на подобное общение. Существуют сейчас и группы поддержки именно для родственников людей с БАР. То есть на первом этапе, когда болезнь еще не диагностирована или когда диагноз есть, а лечение не проводится, страдает как раз близкое окружение, а не сам больной.

Иначе они исчерпают свой ресурс и не смогут уже никак поддержать, либо даже могут навредить своему близкому человеку, у которого биполярное расстройство, слишком принуждая к лечению, чрезмерно опекая. В группе поддержки родственникам помогут сформировать свою позицию и стратегию общения с заболевшим, научат, как организовать свое взаимодействие с ним, не теряя при этом к нему уважения и не ущемляя его человеческого достоинства и заботясь о себе в то же время. Гиперопека не приведет ни к чему хорошему, зато может привести к созависимости, закреплению ролей спасателей и жертвы и дисфункции семьи. А вот если выстроить границы правильно, то это может привести больного к осознанию ответственности за свою болезнь и свою жизнь.

— Вы сказали, что диагностика и лечение БАР — епархия психиатра, но все же если человек начинает подозревать, что с ним что-то не так, к психологу, к психотерапевту все же пойти менее страшно, чем к психиатру. Психиатрия у нас звучит как какой-то приговор. Имеет ли смысл обратиться к психотерапевту все же сначала, чтобы он направил, объяснил, куда идти дальше?

— Да, так часто бывает. Ведь здесь к любому человеку отнесутся с пониманием и без осуждения. И, конечно, когда человек увидит, что у него есть такая хорошая поддержка, ему будет проще обратиться уже непосредственно к психиатру. Психолог может не то что направить, а предложить проконсультироваться у профильного специалиста. Человек может и не согласиться, но по мере того, как будет развиваться хороший контакт с психологом, эта ситуация может сдвинуться.

Но даже при такой терапевтической поддержке — это касается вообще всех состояний, которые оказывают глубинное воздействие на жизнь человека — у пациента может быть шок после посещения психиатра и постановки окончательного диагноза. Потому что обычно больной идет на консультацию с надеждой, что, возможно, все не так плохо. Но если врач подтверждает диагноз и заводит разговор о лечении, то, конечно, стоит посещать и психолога (психотерапевта), чтобы справиться с этим шоком. Вообще, кстати, биполярное расстройство лучше начинать лечить чем скорее, тем лучше. Поскольку если лечение не начать вовремя, то биполярное расстройство II типа, с более легким течением, может переходить в I тип. А это уже более серьезная история. Считается, что чем раньше начинается лечение, тем лучше прогноз.

— А есть шанс вылечиться или это на всю жизнь?

— Похоже, что нет. По крайней мере, пока. Если диагностировано именно БАР, то хороший вариант — вход в длительную ремиссию. Но надо понимать, что одного психиатра или психотерапевта недостаточно. Здесь должен быть хороший альянс между медикаментозной поддержкой и терапией. Если для наглядности воспользоваться компьютерными терминами, то, условно, говоря, медикаменты поправляют хард, оборудование, так сказать, а терапевт поправляет софт — программное обеспечение. Одно без другого работать не будет. Поэтому если человек только посещает врача, а не работает также со своими установками, со своим отношением к своей болезни, то у него гораздо больше уязвимостей и всякого рода провокаций, которые могут его ввести в состояние стресса, а он с этим не справится. Где стресс — там болезнь. А если он пьет таблетки — нормализует химию мозга, и работает с терапевтом — проводит профилактику влияния на него стрессовых факторов, то это оптимальный вариант, причем это должна быть постоянная работа. И тогда эти люди могут дать даже фору тем, кто не имеет никакого БАР. Это будет жизнь совершенно другого качества.