— Тогда попробуем сформулировать три главные ошибки взрослых?
— Только я не хотела бы оперировать понятием «ошибки». Скажем так: есть моменты, за которые обидно. Первое: родитель часто живет свою жизнь (у него работа, друзья, интересы, увлечения, обязательства), а воспитание ребенка — это отдельная активность. У меня иногда возникает такой зрительный образ: взрослый живет в своем ярком мире, но иногда он останавливается, говорит «минуточку», поворачивается на 45 градусов — и приступает к процедуре воспитания ребенка. Серьезный человек занят серьезным делом — воспитанием ребенка. И за этим чудовищно обидно наблюдать, потому что этот родитель не понимает, что чем плотнее он делится с ребенком своей жизнью и вмонтирует свою жизнь в жизнь ребенка и наоборот, тем более он ребенку интересен. Интерес — это главное. Вы должны быть интересны вашим детям — как угодно, чем угодно, хоть тем, что вы печете необыкновенный торт, хоть тем, что занимаетесь наукой или исследуете фрески монастыря. Потому что если ваши отношения с ребенком построены на интересе, то вы можете почти все. А если вы тяжело работаете, воспитывая ребенка, и рассказываете ему, что он и кому он, бедолага, должен, то это тупиковый путь.
— То есть одна из проблем — это родительская позиция…
— Именно. Второй существенный момент: родители, к сожалению, часто довольно формально относятся к задачам, связанным с детьми. Вот приходит интеллигентная семья на очередное интервью, рассказывает про кружки, на которые ходит ребенок, но, например, про его учителя по шахматам родители ничего сказать не могут. Кто-то посоветовал — и достаточно.
Родитель часто чудовищно поверхностен — и он просто ставит галочки. В школу отдал, в кружок записал, репетитора нанял — и поставил себе галочки, что он молодец. Какое-то время назад такой «модной галочкой» было отправлять детей в boarding school: берешь ребеночка, при живых папе с мамой, и засылаешь в интернат с красивым именем boarding school. И эти папы страшно собой гордились — ведь он 25 тысяч фунтов заплатил, он молодец, он хороший папа. А потом вдруг бах — ребенок и A-Level не сдал, и в ночном клубе чего-то перебрал. И папа готов заплатить любые деньги, чтобы что-то исправить, но что можно исправить, если ребенка в 10 лет отправили в интернат? Не нужен интернат, не нужны сто кружков. Пусть их будет три — но вы будете в них уверены, будете уверены в людях, которые находятся рядом с вашими детьми, и эти люди будут детям интересны.
Еще один момент: мы чаще всего готовы поддержать осуждение, которое идет из мира взрослых в мир детей. Вы пришли в школу, вам сказали, что ребенок что-то не то сделал или чему-то не соответствует — и вы с большой готовностью нападаете на ребенка: не оправдал. Беда в том, что мы очень легко от детей отступаемся в пользу принятых стереотипов мира взрослых. Меня это всегда очень пугает и очень расстраивает. И в своих родительских клубах я всегда говорю: у нас с вами одна единственная задача — не ребенка вместе с системой, какая бы она ни была, прессовать, а сделать все, чтобы ваш ребенок от любой системы был защищен. А чтобы приходилось его меньше защищать, ищите правильную среду и смотрите на руководителя — он определяет очень многое.
— Вы говорите — и сразу чувствуется, насколько вы любите и понимаете детей…
— Я бы сказала так: во-первых, мне безумно интересны люди как явление; во-вторых, мне всю жизнь было совершенно очевидно, что это ужасно интересное занятие — растить следующую генерацию. И, как говорит мой близкий друг — пианист, который много лет живет в Париже, «вообще не надоело». Ему — жить в Париже, а мне — растить детей, особенно с такой командой, как в London Gates — рядом с людьми с горящими глазами.
Кстати, средний возраст сотрудников London Gates — 26 лет!
