#PostaKidsGourmet: Борис и Ирина Зарьковы — о свободе выбора и режиме наблюдателя

Екатерина: Правильно ли я тебя понимаю, что для того, чтобы вырос человек осознанный, твоя родительская миссия — просто наблюдать за ним, находясь где-то рядом?

Борис: Да. И если у него есть запрос, направлять. Глобально это free mind. Существует несколько видов обучения человека, основанных на том, как мы воспринимаем информацию. Есть активное восприятие информации, а есть пассивное. Все обучение в России пассивное. Что это такое? Тебе просто дают информацию, ты сидишь, слушаешь, но информация не усваивается. В обычной лекции 5-10% информации усваивается. А вот, например, в Англии все кейсовое, там все через кейсы: иди, ошибись, пойми, как устроено. И когда человек приобретает такой опыт, в этот момент происходит глубокое принятие.

И не надо ждать сейчас благодарности, в моменте, она может потом прийти. Задача же — чтобы он потом счастливым стал, а не чтобы он тебе чашечку чая вечером давал, когда тебе будет 80 лет. Хотя и этого тоже хочется.

Вообще парадокс жизни в том, что мы хотим сделать детей лидерами, а тема лидерства и счастья — это совершенно полярные темы. По большому счету смысл жизни — это прийти к тому делу, которое тебе нравится, любимому, и находиться в гармонии с собой, а не в состоянии каких-то своих внутренних загонов. А вот тема лидерства — это постоянный загон: надо все время анализировать прошлое и идти куда-то в будущее. Но это связано только с одним — с желанием создать себе финансовую базу, для того чтобы в моменте найти себе ментальный покой.

Сейчас у детей, таких как Лука (старший сын Бориса и Ирины, 15 лет. — Прим. ред.), мотивация — это всегда неудовлетворенность существующим положением. Поэтому ребенку в такой семье, как наша, эту неудовлетворенность надо создавать. Потому что в обычной, нормальной ситуации у него есть все, что он хочет, и значит, нет мотивации. Мы поэтому его и в Англию отправили, потому что здесь я не знаю, что бы с ним было.

Екатерина: А не рано? В 12 лет…

Борис: Почему у нас проблемы происходят? Сейчас дети рано взрослеют, а родители их в семье держат, они от семьи не отрываются, а у них как раз потребность — оторваться. Они хотят попробовать этот мир, они хотят взять на себя ответственность.

Екатерина: Вы довольно подолгу не видитесь с сыном. Когда он возвращается, что нового вы от него узнаете?

Ирина Зарькова: Такого нет, что мы не видимся несколько месяцев. Обычно это максимум три недели. Что узнаем нового? Конечно, каждый раз, когда даже на неделю уезжаешь и не видишь ребенка, в любом возрасте, мне кажется, что он уже другой. Естественно, он проходит какие-то этапы становления как личность, у него появляются какие-то новые инсайты относительно самого себя, относительно того, как нужно себя вести, как одеваться, как общаться. Он что-то новое узнал — и он уже себя чувствует каким-то экспертом и считает, что может с нами на эту тему рассуждать и даже спорить. И, конечно, это постоянно происходит у нас. Его увлечение одеждой, дизайном не прошло, он у нас год назад был самым стильным подростком по версии Tatler.

Борис: В принципе, ничего хорошего…

Ирина: Да, ничего хорошего. (Смеется.) Но он сам этим увлекается, ему нравятся мода, дизайн, он хочет сделать свой бренд.

Борис: Уже, по-моему, нет…

Ирина: Но идея точно была: он уже разработал первую модель рубашек, костюмов, которые собирался делать. Хотел поступать в Parsons School of Design в Нью-Йорке.

Екатерина: У Луки, как я понимаю, уже сложился свой устоявшийся стиль. То, что сейчас происходит в мире, как-то на него влияет? Насколько он гибкий?

Борис: Да, он уже вообще созревший.

Ирина: Сейчас у него активная фаза роста, переходного возраста, и то, что происходит с ним сейчас, для нас с Борисом, конечно, не очень приятно.

Когда твой послушный ребенок вдруг выдает тебе какие-то вещи… это нормально с точки зрения психологии. У меня высшее психологическое образование, и я знаю: чтобы ребенку отделиться от своих родителей, ему нужно все отрицать, нужно себя противопоставить мнению родителей. Вот тогда он почувствует себя взрослым, тогда нормально пройдет его переходный возраст. Поэтому многие подростки всего мира, в частности Лука, сегодня находятся в такой активной фазе. Родителям не нравится, но это нормальная история. И если она не происходит, то в будущем человек, не пройдя через эту фазу, останется в этом не отделившемся симбиозе со своими родителями, что тоже не есть хорошо. Пусть он пробует, пытается, делает ошибки, это его жизнь. Мы в этом плане с Борисом никогда не запирали его на ключ, не говорили: «Не делай это, не ходи туда, не общайся с этими людьми».

Екатерина: Это выглядит как очень мягкий родительский стиль — немножко в режиме наблюдения…

Ирина: Так и есть.

Екатерина: А как вы направляете? Иногда же хочется…

Ирина: Мы разговариваем.

Борис: Если есть запрос. Если у человека нет запроса, то лучше его не трогать: пусть он ошибается, спотыкается, падает. Время есть. А самое главное, что наше мнение ему не нужно сейчас, наше мнение его не интересует. У него процесс отделения идет.

Екатерина: Вы считаете, что он такой креативный ребенок в том числе и потому, что он так рано стал жить самостоятельно?

Ирина: Мне кажется, это врожденное. Как чувство вкуса: либо оно есть, либо нет.

Екатерина: А если нет, развить как-то можно?

Ирина: Мне кажется, нет. Как голос, как чувство звука.

Екатерина: А имитировать?

Ирина: Имитировать можно, но на этом долго не проедешь.

Борис: На самом деле, креатив — это умение найти проблему. Взять, например, Apple и разобрать их успех. Компания Apple создала платформу, а сначала нашла проблему: есть много маленьких разработчиков, которые знают, как это сделать, но не знают, как выйти на рынок. Есть огромное количество музыкантов, которые устали бороться и хотят выкладывать куда-то свою музыку более легким путем, а не становиться рабами чего-то там. Вот креатив — это в первую очередь умение найти проблему, а не решить ее. А сама креативность основана на нескольких вещах. Главное, это умение выходить за рамки собственного мышления: чтобы быть креативным, человек должен уметь отказываться от своих убеждений. Что обычно делает наш мозг? Ищет, исходя из своего опыта, самое простое решение. Потому что для мозга самая главная задача — сохранить энергию. Он тебе говорит: «На, вот тебе решение, я его видел». А креатив — это когда начинается brainstorm: люди пытаются найти новое решение, которого еще нет «в базе».

А вторая очень важная тема — это насмотренность: если ты ничего не видел, ты ничего не придумаешь. И поэтому для детей очень важны, я считаю, путешествия, походы в музеи, которые тренируют цветовую и композиционную насмотренность. Просто ходишь и видишь, что у тебя мозг формирует базу картинок. Креатив — сложная тема. И самое страшное, что могут сделать родители, мне кажется, это загнать ребенка в какие-то рамки и сказать: это всегда делается вот так. Поезд выехал из точки А в точку Б, за сколько он туда доедет? Да он может вообще туда не доехать, потому что забухал машинист. Сейчас мир меняется, все время что-то новое — и дети должны быть свободнее.

Екатерина: А вы когда за ним наблюдаете, вы учитесь чему-нибудь? Дети сейчас очень сильно отличаются от нас в детстве.

Борис: Дети более развиты, может быть. Если меня вспомнить в этом возрасте, я вообще белый одуванчик был. Я не выстраивал хитрые манипуляции, как завладеть чем-то. А сейчас все дети выстраивают. Это база, это у всех людей заложено. Мне кажется, дети такие же, просто мир ускорился — и ускорилось их развитие. Он в 15 лет может быть, как я в 18. Вот и все. Но это со всеми сейчас происходит.

Ирина: При этом детская составляющая еще большая. Очень взрослый — но еще точно ребенок.

Екатерина: У вас у каждого есть свой Instagram* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)?

Ирина: Да, я начала вести Instagram* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации), когда стала пиар-директором в White Rabbit Family. До этого у меня был закрытый аккаунт, и я всегда считала, что мне это не нужно, я этого не хочу, и вообще я не любила излишнюю публичность. У меня там было много детей, наших семейных моментов… Поэтому в итоге я открыла новый — «Зарькова Ира WRF». И сейчас у меня и старый работает, и новый функционирует, и я там активно присутствую, у меня уже около 20 тысяч подписчиков. На это подсаживаешься, когда подписчики тебе пишут. Ты опубликовал фото еды — и все говорят: мы тоже хотим в «Горыныч»! А если не выкладываешь, подписчики начинают волноваться…