В фонде культуры «Екатерина»
проходит выставка Monumental, организованная аукционом Vladey по случаю своего пятилетия и призванная ответить на вопрос: возможно ли в XXI веке монументальное искусство?
В экспозицию вошли произведения порядка тридцати российских художников за последние пять лет (исключение — работа Ильи и Эмилии Кабаковых 2004 года) — время существования аукциона современного искусства и выставочной платформы Vladey, созданной в 2013 году коллекционером и галеристом Владимиром Овчаренко.
В числе представленных на выставке художников, наглядно демонстрирующих, что монументальное искусство в XXI веке не только возможно, но и актуально, — Виктор Алимпиев, Владимир Дубосарский, Павел Пепперштейн, Егор Кошелев, Кирилл Кто и другие.
Масштабная, во всю стену, живописная работа Владимира Дубосарского и Алес Кочевник (псевдоним молодой художницы Анны Асямовой) из серии «Сохранить как изображение», изображающая счастливых детей за поеданием сочных арбузных долек, написана в узнаваемой манере Дубосарского. Живописная плоскость холста нарушена здесь десятком аккуратно прорезанных окон, напоминающих кармашки любимых немецкими детьми шоколадных адвент-календарей. Рядом с этими окнами — соответствующие им по размеру раскрашенные рюкзаки, они же недостающие фрагменты картины. Собственно, авторы продолжают разговор о перспективах современной живописи, которые Владимир Дубосарский видит в «деконструкции этого медиума», «безжалостной, циничной и изощренной». Алес Кочевник привносит сюда еще один любопытный аспект — взаимопроникновение искусства и бытовой жизни: что происходит, когда первое становится предметом повседневности, обретая вполне понятную утилитарную функцию?
Владимир Дубосарский, Алес Кочевник. Серия «Сохранить как изображение». 2018
Уличный художник Кирилл Кто в своей живописной работе соединяет эстетику граффити с холстом, галерейным по своей природе, предполагающим жизнь произведения в довольно благополучных, если не тепличных, условиях. Внутренний парадокс этого гибрида и становится предметом картины, всю поверхность которой занимает текст: «Вся прелесть надписей цветными буквами на улице — в том, что они — на улице. А здесь? А здесь это даже не смешно».
Кирилл Лебедев (Кто). Без названия. 2016
Небольшая по формату фоторабота Сергея Браткова ставит фундаментальные вопросы целого поколения: уехать? забыть? Только они порождают новые: изменит ли отъезд мою жизнь? От чего и от кого я бегу, что хочу забыть? Неоновые буквы на черно-белой фотографии расположены так, что глаз невольно преобразует эти два слова в новые: ехать, быть, бы. Мы не раз слышали, что нужно просто жить, позволить себе быть счастливым, просто быть. Но как же это сложно, когда в голове сидит эта предательская сослагательная частица «бы»: а может, с другой семьей, друзьями, в другой стране, в другом веке все было бы лучше, проще, интереснее? Но только на этот вопрос нет ответа.
Сергей Братков. Уехать забыть. 2013
В этом же зале — инсталляция Александра Бродского, чьи экзистенциальные размышления принимают форму массивной каменной стены. На ее торце расположено окно, через которое видно внутреннее пространство — коридор, освещенный множеством лампочек, в конце которого находится зеркало, отражающее смотрящего в окно зрителя: с кем мы встретимся на другой стороне жизни? узнаем ли этого человека?
Александр Бродский. Без названия. 2018
Картина Павла Пепперштейна «Фильм „Война с гигантским ребенком“» являет собой сложносочиненный визуальный и смысловой нарратив о природе авторитаризма. «В этом фильме гигантский ребенок желает покончить жизнь самоубийством и создает целый мир с единственной целью — чтобы этот мир объявил ему войну и убил его», — сообщает комментарий на картине. В этой формуле — и метафора разрушительных межгосударственных конфликтов, и эгоцентризм политиков, использующих мир для достижения своих целей, и фрейдовское стремление к смерти.
Павел Пепперштейн. Фильм «Война с гигантским ребенком». 2013
Виктор Алимпиев в видеоинсталляции «Невинная» исследует непреодолимость языка, неспособного, несмотря на все его богатство, выразить самую суть. Три французские актрисы, двигаясь по определенной циклической схеме, пропевают некий текст на незнакомом языке. Каждая из них является той, что говорит, и той, о которой говорят. Женщины стоят напротив друг друга, как взаимные зеркальные отражения: являясь отдельными личностями, они при этом как будто и не имеют собственной идентичности, растворяясь в порождаемых другим человеком символических знаках, каковыми являются слова.
Виктор Алимпиев. Невинная. 2014
Работа Ильи и Эмилии Кабаковых (самое дорогое произведение искусства из проданных на аукционе Vladey за пять лет существования), расположенная над лестницей при входе на выставку, является ключом ко всему проекту. На картине из серии «Под снегом» бытовая сцена проступает как прогалина в снежном покрове. Снег — временное явление и довольно непрочная субстанция, но мы знаем, что под ним есть твердая почва. «Работа с прогалинами как раз говорит о том, что никакой прочной опоры под ногами у нас нет, — пишет Илья Кабаков. — Под снегом обнаруживается невероятная дыра, какое-то пространство, идущее в разных направлениях с разными тенденциями». Возможно, именно отсутствие твердой основы и хрупкость человеческой жизни и есть причины вечного стремления художников к монументальному, превосходящему по масштабам личность одного человека. Монументальное искусство — способ найти свое место в бесконечности и хотя бы частично приручить хаос и неизвестность.
Илья и Эмилия Кабаковы. № 5 из серии «Под снегом». 2004
Детали
Выставка работает до 29 июля
Фонд культуры «Екатерина», ул. Кузнецкий Мост, 21/5
