Чаще всего интервью со звездами кино, режиссерами и продюсерами для СМИ берут журналисты или критики, которые могут отлично разбираться в предмете, но те, кто работает непосредственно в индустрии, знают большее количество деталей и подводных камней.
Фото: Ярослав Клоос
Muah: салон красоты AltoSenso, @altosenso.moscow
Продюсер: Арина Ломтева
Продюсер проекта: Аниса Ашику
Благодарим отель Moscow Marriott Royal Aurora
за помощь в организации съемки
На Агнии: платье, The Robe; туфли — собственность актрисы
На Ренате: пиджак и брюки, все — The Robe; топ и туфли — собственность актрисы
Поэтому для интервью и репортажей в нашей новой рубрике «КиноБизнес изнутри» мы пригласили в качестве ведущей Ренату Пиотровски — профессионала индустрии. Ее собеседница сегодня — актриса Агния Кузнецова.
Маленькая девочка не может быть хирургом
В детстве, лет в семь, я хотела стать врачом: каким-нибудь микробиологом или даже хирургом. Но родители объяснили мне, что маленькая девочка не может быть хирургом. Хирург — это большой и сильный мужчина. До сих пор иногда думаю: может, мне действительно нужно было идти учиться на врача? Но потом что-то произошло. Главным образом под влиянием папы — это он сделал из меня актрису: привел в музыкальную школу, где сказали, что голос у меня есть, громкий, но петь я умею недостаточно хорошо. В соседней комнате как раз находилась театральная студия. Там я прочитала стихи и сразу попала в старшую группу, куда приходят после работы сорокалетние мужчины и женщины и ставят разные спектакли. Мне же было всего 12 лет. Именно тогда у меня и возникла мечта стать актрисой.
Сейчас, анализируя, я понимаю, почему это случилось: я хотела попасть в среду, которая не совсем связана с нашей реальностью. Забыться. Когда кончилось детство, я была очень несчастной, мне не нравилась школа. Да что там: я ее ненавидела. Я вообще не вижу смысла в российской школе, в системе образования, внутри которой куча детей бегают и унижают друг друга или перенимают друг у друга вредные привычки. В общем, мне хотелось оказаться на таком особом красивом острове. Одним островом были мои любимые книги, а другим — видеоспектакли.
Нет, ты не пройдешь
В институт я поступила вопреки, потому что меня никто не хотел брать. Мой замечательный педагог Юрий Шлыков и Наталия Ивановна Санько, его жена, увидев меня на собеседовании, сказали: «Ну нет, ты не пройдешь, но мы не можем не пропустить тебя на первый тур». В «Щуке» на первом туре в отборе принимают участие педагоги, которые будут на курсе преподавать. И там все такие красивые, высокие. Все самые статные актеры окончили «Щуку». Ну, может, еще МХАТ. Недавно мы отмечали десять лет выпуска, и Шлыков рассказал мне, как я поступала: я ведь этой истории не знала. Владимир Этуш, который тогда был ректором, показал на меня и спросил: «Что это? Это мы будем слушать?» Но, видимо, было во мне что-то отчаянное, из-за чего я в итоге поступила в институт, а потом еще несколько раз получала роли, которые вряд ли бы мне иначе достались.
Видимое благополучие и великая иллюзия
Людям со стороны постоянно кажется, что у кого-то все отлично сложилось. Но это видимое благополучие, великая иллюзия. Я тоже смотрю на какого-нибудь режиссера: он столько фильмов снял. Или на какую-нибудь актрису: она, например, всегда получает главные роли, она героиня и ужасно красивая. А я-то что вообще? Мы все время себя с кем-то сравниваем. Мне, допустим, очень часто не предлагают ролей. Или я иду на пробу, а меня не утверждают. Но я понимаю, что я — не Анджелина Джоли, а кино — это визуальное искусство и очень сложный организм, в котором работает много людей. Кино — это картинка, а картинка должна быть определенной, и внешность актера должна под нее подходить. По крайней мере, в российском кино дело обстоит так. Когда я снимаюсь, какие-то моменты мне очень нравятся — особенно когда я в хорошем состоянии, не уставшая. Но так бывает не всегда. Один старый актер очень хорошо сказал: «Просто пахать и не ждать никакой награды». Быть артистом — как на заводе работать.
Я хочу жить в деревне
Я бы хотела изучить искусство жизни и доставлять людям удовольствие, а не просто сниматься в кино ради кино. Я хотела бы, чтобы в нашей жизни было больше творчества, но, в то же время, я чувствую желание развивать в себе человеческие качества, а не профессиональные, и к работе относиться не как к смыслу жизни, а по-другому: вот ты служишь, и, видимо, это твое место, а значит, тебе надо подарки Бога и судьбы отрабатывать. Вообще я хочу жить в деревне и обязательно этого добьюсь. За городом, но не в ближайшем Подмосковье, а далеко. Москва идеально устроена для того, чтобы люди делали здесь карьеру. Этот город — как рулетка: такой манящий, вкусный, сладкий. И дело не только в больших деньгах, которые здесь вертятся, а в том, что у тебя на каждом шагу есть какой-то шанс. Я иногда даже чувствую, как он проходит мимо меня. Конечно, здорово, что я могу заработать себе на жизнь своей профессией. Но мне интересны и другие сферы деятельности.
Умение делать контент — профессия будущего
Мне очень нравятся все эти примочки, на которых люди делают целые бизнесы и, сидя в телефоне, зарабатывают кучу денег. Но даже к этому нужно иметь талант, уметь делать контент, чтобы набрать три миллиона подписчиков. Это отдельная профессия будущего, к которой я не имею отношения. У меня просто нет такого таланта. В соцсетях очень часто встречается типаж молодой девочки, которой 20 лет, и она уже поет на сцене, пишет книжку своих воспоминаний и так далее. Понятно, что подписчицы хотят стать такой же, как она. Поэтому у нее миллион фолловеров. Меня это не раздражает: это просто знак времени. К тому же я знаю молодых людей, у которых по два образования. У них нет времени на то, чтобы снимать скетчи. Они в те же 20 лет ездят работать в Китай и учат китайский язык, хотят развиваться.
Гениев на всех не хватит
Мне кажется, если ты талантлив, тебя все равно в какой-то момент заметят. Возможно, в другой области, но заметят. Главное — чтобы человек хотел работать и был трудолюбивым, был честным, вот и все. Есть женщины, которые выходят замуж за продюсера, режиссера или за известного человека, и его дела резко начинают идти в гору. Но самой женщине это не добавляет ни способностей, ни таланта. Все думают, что было бы классно изображать, что ты — Джульетта Мазина. Никто не хочет страдать. Но гениев-то на всех не хватит, да с гением и жить трудно: они все пьют, у них своих заморочки. Зачем на них свое время тратить? Вместе с тем, я завидую гениальным людям, которые что-то придумывают. Вот сидел человек — раз, и придумал «Фейсбук* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)», или мотор, или изобрел колесо, или, как академик Лихачев, описал историю Древней Руси. Замечательно, насколько человек может быть талантлив. Главное — не идти на сделку с совестью.
Пора переключиться
Я бы хотела понять, как работает киноиндустрия с другой стороны, попробовать себя в роли кого-то, кроме актрисы, — необязательно режиссера. Пора переключиться. У меня есть история, которую я хотела бы визуально воплотить. Впрочем, об этом рано говорить, потому что может вообще ничего не произойти. Сама я настроена скептично. Сейчас все снимают кино и, конечно, подумают: «Ну что еще эта дура может придумать? Снять какое-нибудь очередное кино, никому не нужное в России?» Может, это вообще будет видеоарт, и я попробую себя в качестве художника. Почему нет? Я хочу прощупать все рядом стоящие структуры. Скоро я закончу съемки в двух прекрасных телевизионных проектах — комедиях. Для меня это счастье, поскольку комедии — жанр, с которым я работаю раз в сто лет. А потом буду сидеть, «опустив ноги в воду». Слава Полунин рассказывал, что раз в семь лет он меняет сферу деятельности, страну проживания. «Все, ноги в воду», говорит, садится и думает: чем бы таким классным заняться, чтобы получать удовольствие? Я вообще не верю в судьбу. Есть некая история, написанная сверху, но человек может по своей воле изменить очень многое. Это же круто, взять — и все поменять, все перевернуть. Я сделаю перерыв: стану думать, сочинять, смотреть, как будут поворачиваться ко мне люди. Я знаю, что везде есть трудности и любое счастье строится на труде. Всем — и тебе, и себе, и людям, которые буду читать это интервью, — я хотела бы пожелать, чтобы все их планы воплотились в жизнь. Я вижу людей, которые делают что-то с любовью, и творчество — и есть их любовь. И это должно получаться, даже если не хватает денег, или знакомств, или способностей.
Быть в труппе театра — рутина
Кого-то хлебом не корми — дай 30 раз в месяц на сцену выходить. Я не такой человек. Я не устала перевоплощаться, но для меня быть в труппе театра — рутина. Существует много разных зависимостей: от алкоголя, от сигарет, от своих детей и от работы. В Японии люди заканчивают жизнь самоубийством, потому что не могут остановиться и не работать. Мне хочется этого избежать. Многие вещи, включая смерть, могут произойти неожиданно. И я хочу быть в хорошем расположении духа в этот момент, когда будет уже не до игры на сцене. Театр мне давно понятен: в этой структуре ничего не сделаешь суперкрутого. С другой стороны, есть одна интересная сфера: в СССР это называлось «творческие встречи с артистами». Ты выходишь на сцену и от своего лица общаешься со зрителями, даешь им что-то, что у тебя есть. Если, конечно, оно действительно есть. Можно максимум читать стихи. Или что-то рассказывать и делиться жизненными историями, потому что жизнь интереснее, чем спектакль. По-моему, это очень круто, а ходить в костюмах мне уже тяжело.
Когда мне негде было жить
У меня ощущение, что это было очень давно. Я была дерзкой, молодой, ничего не понимающей, по-хорошему злой, безбашенной, сумасшедшей девочкой, которая могла выполнять работу в экстремальных условиях, браться за экстремальные сценарии. Я отношусь к тому периоду с благодарностью: здорово, что меня утвердили на эти две картины. Оба раза это происходило в моменты, когда мне негде было жить. Теперь я бы согласилась сниматься у крутого режиссера в хорошей роли, но в другой возрастной категории, которой я принадлежу. Изображать не 20 лет, а 30. Никаких love story — это очень скучно. Вообще все фильмы о любви — скучные. Невозможно смотреть. Существует какой-то эмоциональный лимит у актера: он не может все время работать как заведенная игрушка. Мой лимит в области экстремального кино и ролей подростков исчерпан уже давно. И если это все, что получилось, пусть будет так.
Ты знаешь Балабанова?
Помню, мне было 12 лет, на дворе стояли 90-е годы, я смотрела фильм «Брат» вместе со своим братом в деревне, в Карачах, и сказала: «О! У этого режиссера я буду сниматься». И вот я приехала в Москву, и, когда училась на четвертом курсе, в коридоре меня встретила его ассистентка и сказала: «Ты знаешь Балабанова?» А я ей: «Это который „Брат“ снял?» Она: «Да, он кино сейчас будет новое делать, дай свою фотографию». Тогда еще фото распечатывали и раздавали: не было «Инстаграм* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)», даже смартфонов не было. Я пришла по фото на пробы и увидела уставшего человека, приехавшего из Питера на поезде. Увидела — и еще до проб поняла, что буду с ним работать. Бывает такая психологическая совместимость. Да, Балабанов — «мужской» режиссер, его любимый актер — Сергей Бодров, отнюдь не я. У Балабанова и женских ролей-то нет особо. Но работать с ним все равно было здорово, и я была уверена, что теперь каждый год буду сниматься у крутого режиссера. Но это оказалось не так. В России тобой должны заниматься, чтобы ты чаще появлялся на экране. К тому же потом выяснилось, что есть вещи более интересные, чем сниматься в кино. Например, семейная жизнь.
За большие деньги рекламировать орешки
У меня не было опыта работы в рекламе, хотя предложения поступали. В первом случае, правда, мы не смогли договориться по условиям, а во втором у заказчика было три кандидатуры, включая меня, и я в итоге не прошла. При этом рекламного директора у меня нет, своими театральными проектами и гастролями я занимаюсь сама. А с другой стороны: ну зачем мне директор? Будет искать мне работу в рекламе? Мне кажется, это область, напрямую связанная с популярностью. Например, артист становится популярным, его часто показывают по телевизору — и только после этого он начинает за большие деньги рекламировать орешки. Впрочем, я бы с удовольствием согласилась, да никто не берет. Пошла бы рекламировать какое-нибудь похоронное бюро — «С нами спокойно». Или адвокатскую контору. Сухарики или прокладки тоже бы пошла: мы ведь пользуемся этими продуктами. Есть люди, которые талантливы во всем. Например, Инна Ульянова — моя любимая актриса. Она в «Покровских воротах» говорила так: «Хоботов!» В 90-е она рекламировала чистящий порошок. Несколько лет подряд она заходила в каждый телевизор, и это было гениально.
Просто ни к кому не приставать
Я знаю, что моральное насилие существует повсеместно — в том числе в нашей стране и в киноиндустрии. И я испытывала его со стороны некоторых людей, которые обладают большой властью, хотя ко мне никто и не приставал. В то же время мне кажется, что в этом смысле нужно стараться не мир менять, а себя самого. Ну как ты изменишь мир? А вот себя сделать лучше — можно. Для начала нужно просто ни к кому не приставать. Я не знаю, насколько сложно сейчас пробиваться молодым артисткам. Я с ними толком не общаюсь — не дружу, скорее приятельствую. У меня на это просто нет времени, к сожалению. Да и вообще, женщина должна заниматься своей семьей, своим мужем, а не какой-то там подружкой.
Мужчин на экране я люблю больше
Мужчин на экране я люблю больше. Да и в жизни — тоже. Мне нравится Джеймс Макэвой. Мне нравится прекрасная актриса Марион Котийяр. Хелен Миррен, Мишель Пфайффер. В кино из последнего мне запомнился неоднозначный фильм Даррена Аронофски «мама!». Еще я бы посоветовала посмотреть фильм «О теле и душе» венгерского режиссера Ильдико Эньеди, получивший «Золотого медведя» на Берлинском кинофестивале в этом году. Это моя любовь, просто невероятный фильм. Мне очень понравился психологический триллер «Сплит» с тем же Макэвоем. Все три фильма — разные по жанрам, но очень крутые.
Сломанная коммуникация
Самое главное искусство — это искусство общения, которым я вообще не владею. Даже если мне очень надо, я к человеку не подойду: вдруг он от меня откажется. А ведь произвожу я впечатление женщины, которая может сесть на стойку бара. Или раньше снималась голая, такая абсолютно отвязная баба. Я боюсь даже вдохнуть и попросить: «А может, ты посмотришь на ту историю, которую я написала? Можем мы вместе что-нибудь на гастролях придумать?» Я совсем не умею ничего никому продавать. И себя продавать не умею. К тому же мы часто придумываем себе образ человека. Вот, например, я встречаюсь с Ренатой. Я видела ее, предположим, пять лет назад и такой ее и запомнила. За это время Рената успела измениться, родила ребенка. Но я-то прихожу общаться с человеком, которого помню. Наш мозг — очень сложная система, и я бы с удовольствием посмотрела кино о сломанной коммуникации. Ну, или продала бы кому-нибудь эту идею.
Играть так, чтобы тебя никто не узнавал
Я вообще все время одна: дома сижу одна, гуляю одна. Очень люблю ходить в одиночестве в кино. Когда ты работаешь над проектом, в котором каждый день одновременно задействованы 50 человек, тебе нужно передохнуть. Не могу сказать, что меня часто на улицах узнают. Я ведь не молодой актер, которого обожают девочки и бегают за ним, потому что он такой герой-любовник. Мне кажется, это очень тяжело. Мне больше нравится, когда люди подходят к тебе интеллигентно. Почему-то так делают обычно театральные зрители. Подходят и говорят: отличный был спектакль. Иногда меня, кстати, на улице путают с какой-нибудь другой артисткой. Это очень весело. Было бы здорово играть так, чтобы тебя вообще никто не узнавал и у тебя менялось бы лицо. Популярность — такая вещь, за которой бесполезно гоняться. По крайней мере мне, я это уже поняла.
Встретимся?
Меня можно встретить в районе Арбата: я там хожу все время, гуляю. На улице где-нибудь в центре. Еще я бываю в книжных магазинах или в кинотеатрах — в «Пионере», в Кинозале ГУМа, в «Москве» или в «Октябре».
Бесплатно не работаем?
У нас в принципе мало что работает так, как в Европе или США. В России нет даже настоящих агентов, которые реально занимаются продвижением тебя как артиста. Не существует актерской коалиции, но есть люди, которые готовые платить, чтобы их снимали. Если бы существовала коалиция, все актеры могли бы договориться о том, что бесплатно они не работают. Например, за 5000 рублей они сниматься будут, а бесплатно — не будут: вот такая принципиальная позиция. Но найдутся те, кто скажет: «Я буду тебе пятки целовать, только сними меня в главной роли! Я тебе сама заплачу!» И вся система нашего договора разрушится. Вот в чем ужас.
Ты артистка!
У меня нет любимых fashion-марок. Если говорить о дизайнерах, мне очень нравится Светлана Тегин: люблю всякие английские штучки. Но вообще у меня нет времени на то, чтобы такими вещами заморачиваться. Вот муж у меня, кстати, разбирается в моде, во всяких марках итальянских, любит пиджачки себе прикупить. И заставляет меня краситься, каблуки надевать: мол, ты артистка! А я крашусь и так, на работе. Но он говорит: нет, ты должна надеть платье. И всегда хвалит, когда я подкрашусь для него: делает из меня женщину всяческими способами. Я его очень люблю, он гениальный мужчина.
Детали
Moscow Marriott Royal Aurora: ул. Петровка, 11, тел.: +7 (495) 937-10-00; www.marriottmoscowroyalaurora.ru
The Robe: Большая Бронная ул., 23, стр. 1, оф. 304, тел.: +7 (909) 677-50-05; www.therobemoscow.com
Салон красоты AltoSenso:
www.altosenso.ru
Остоженка ул, 5, тел.: + 7 (495) 785-05-85
Тверской бульвар, 3, тел.: +7 (495) 785-09-05
