Приглашенный автор Posta-Magazine Екатерина Бермант продолжает серию профессиональных интервью с руководителями других, чаще всего небольших благотворительных организаций, которые, несмотря на отсутствие всероссийской известности, продолжают делать свое большое и важное дело.
Сегодня ее героиней стала Наталья Маркова — создатель движения «Друзья на улице», помогающего людям, оказавшимся без крыши над головой.
Бездомным может стать каждый. Обстоятельства порой складываются самым неожиданным и чудовищным образом. Но у кого-то есть семья, друзья и возможности. А другой оказывается уничтожен случившимся. Неважно, что произошло — пожар, предательство близких, водка или обман, — человек теряет себя, не умеет сопротивляться, опускается и перестает быть собой. Дальше следуют психические изменения — и вот он уже бомж. Страшная аббревиатура, большинством граждан произносимая с брезгливостью. А ведь наше отторжение — это просто нежелание решить проблему.
Давайте будем прагматичны: если есть проблема — значит, должно быть и решение. Решением могут быть приюты, центры адаптации, ночлежные дома, горячий суп и пункты раздачи вещей. И — опля! — вокруг нас нет грязных и голодных людей! Это уже победа. Давайте будем человечны — ведь никто не заслужил смерти от холода на улице. Немного нашего внимания, и люди, я повторяю — ЛЮДИ, не будут голодать, у них будет сменная одежда и даже праздники. Не всех можно спасти и вывести обратно на дорогу. Но помочь можно каждому. И это тоже победа. Сегодня я буду разговаривать с Наташей Марковой — директором фонда «Друзья на улице», существующего в Москве с 2002 года и опирающегося на опыт служения «Общины святого Эгидия».
Екатерина Бермант: Кем ты была в «мирной» жизни?
Наталья Маркова: В «мирной», как ты говоришь, жизни я остаюсь до сих пор: работаю ассистентом-переводчиком с итальянского языка, до этого у меня была небольшая турфирма, а по образованию я психолог. Я бы сказала, что раньше я жила не мирной, а скорее банальной, обычной жизнью. И сейчас у меня, как и у многих, есть своя семья, работа, увлечения. Но жить не только для себя оказалось намного привлекательнее и интереснее. Я начала впускать в свой маленький теплый мирок других, совершенно чужих, но нуждающихся в дружбе и помощи людей. И моя жизнь сильно изменилась. Надо сказать, в лучшую сторону. Она стала более полной и осмысленной. Начиная отдавать, я стала получать в ответ очень много тепла, заботы, поддержки. Это потрясающе. Иногда я думаю, как хорошо, что мне за это никто не платит. Потому что, если бы за дружбу и помощь бездомным людям (что не всегда бывает легко, а часто требует терпения и понимания) мне начали платить, я бы, наверное, довольно скоро перестала этим заниматься. И наоборот, уже почти 17 лет я с большим удовольствием (хотя и с перерывами на роды) раз в неделю прихожу к людям, оказавшимся на улице, чтобы угостить их горячим ужином, поболтать, поделиться новостями, принести немного одежды или лекарств. Моя дочь помогает готовить бутерброды, коллеги приносят вареные яйца для наших раздач, бездомные друзья звонят поздравить со всеми возможными праздниками, спрашивают, как я себя чувствую и когда у нас снова будет кино. А я чувствую себя абсолютно счастливой, потому что у меня такая большая и разнообразная семья, где каждому есть место и каждый нужен.
— Как получилось, что ты занимаешься помощью бездомным? Ты выбрала этот проект или проект выбрал тебя?
— На самом деле, мы занимаемся очень многими вещами, не только помощью бездомным людям, но и пожилыми людьми, мигрантами, профилактикой ксенофобии и расизма, работой против смертной казни, помощью программе лечения СПИДа в Африке и другими. Это, можно сказать, направления деятельности нашего объединения «Друзья Общины св. Эгидия». Направление помощи бездомным называется «Друзья на улице». В центре этих разнообразных интересов — ценность жизни человека, вне зависимости от его места жительства, возраста, национальности, социального статуса. А еще — неравнодушие к проблемам своего города и общества. Мы верим, что общество, в котором каждому есть место и в котором самые слабые могут найти защиту и поддержку, — это на самом деле общество, в котором хорошо всем и каждый чувствует себя защищенным. А как эта история началась для меня? В 2001 году у меня был момент поиска, мне, выросшей в обычной советской семье неверующих людей, хотелось понять, почему некоторые люди верят в Бога, что им это дает. Как-то я познакомилась с ребятами из моего университета, которые предложили пойти вместе с ними к бездомным и просящим милостыню людям. Это было очень необычное предложение, но мне захотелось попробовать. Оказалось, что ничего страшного в этом нет. Даже наоборот. Со временем я поняла, что угостить чем-то бездомного человека — это не сиюминутный порыв доброты, это может быть чем-то большим. Те ребята верили, что можно быть христианами по-настоящему, когда вера выражается не только внешне, но и в делах, поступках, образе жизни. Меня это очень поразило. Христианство казалось мне чем-то скучным, нравоучительным, ассоциировалось с длинными юбками и платками. А тут оказалось, что христианство — это внутренняя свобода, это бескорыстие, это плыть против течения, это защищать слабых. Но самое потрясающее — то, что христиане — люди надежды. Все всегда может измениться. Ни на ком нельзя ставить крест. Каждый человек может измениться. Надежды, мне кажется, очень не хватает в современном мире. Есть пессимизм, цинизм, равнодушие, что угодно, но не надежда и вера в лучшее будущее. Так, вместе с теми ребятами я решила пойти по этому пути, на котором уже встретила много друзей, людей, нуждающихся в помощи, и даже свою вторую половину. Так что непонятно, кто кого выбрал, но я продолжаю идти по выбранному пути.
— Благотворительность стремительно профессионализируется. Люди, начинавшие как волонтеры, становятся директорами фондов, менеджерами проектов. Вы продолжаете работать как волонтеры или у вас все-таки есть люди «на зарплате»?
— Нет, у нас нет ни одного сотрудника «на зарплате». Быть волонтерами — это наша принципиальная позиция. Мы исходим из того, что любой человек может оказать поддержку другому, для этого не обязательно быть «специалистом» по помощи людям. Для нас то, чем мы занимаемся помимо работы или учебы, — это скорее не профессиональная помощь (хотя мы стараемся оказывать и ее), а образ жизни — жить не только для себя. Каждый, будь он представителем среднего класса, студентом, безработным, пожилым или бездомным, может каким-то образом помочь другому, более нуждающемуся. И в этом в том числе достоинство каждого.
— Бездомность — это диагноз? «Очарованный странник», как я это называю, — это уже приговор или поддается лечению и социализации?
— Статистика разных стран в отношении бездомных людей говорит о том, что бездомность как тяга к странствиям — это обычно 3–5% случаев. Если говорить строго, то бездомность — это, конечно, не диагноз. Хотя так думать очень удобно, ибо это освобождает общество от ответственности за дыры в законодательстве, по-прежнему встречающиеся преступные сделки с целью лишения имущества, отсутствие отлаженных механизмов защиты человека, оказавшегося в трудной жизненной ситуации. Бездомность — это, в первую очередь, отсутствие дома, крыши над головой, права на жилье и даже формальное отсутствие постоянной регистрации по месту жительства. Это период в жизни человека, который может оказаться коротким, а может стать длиною на всю оставшуюся после утраты жилья жизнь. И часто это зависит от того, протянул ли кто-то руку помощи человеку, оказавшемуся в состоянии бездомности.
— Сколько в Москве есть организаций, занимающихся проблемами бездомных? И сколько их должно быть?
— В Москве есть порядка десяти зарегистрированных организаций и примерно столько же небольших волонтерских объединений или инициативных групп. Мне трудно сказать, сколько их должно быть, мне кажется, что для Москвы это все-таки мало. Хотя тут, может быть, даже важнее, не сколько организаций работает, а насколько они представлены на карте города. Организаций может быть и три-пять, но если они настолько большие, что могут обеспечить хотя бы по одному пункту помощи бездомным в каждом районе нашего многомиллионного города, это уже настолько сильно улучшит ситуацию, что ты даже не представляешь.
— Бездомные — это проблема больших городов?
— Я думаю, будет правильнее сформулировать, что для больших городов бездомные часто представляют проблему. Хотя, по сути, тут все понятно: большой город — это ресурсы, это возможности. Тут шансы выжить, как-то обустроиться или, на худой конец, просто затеряться в толпе значительно выше, чем в небольшом городке или поселке. Хотя, надо осознавать, что в нашем глобализованном мире все куда-то тянутся. Люди из деревушек — в города, люди из городов поменьше — в большие города, многие вообще мечтают «сменить страну». Однако почему-то проблемой становятся самые бедолаги, те, кому повезло меньше, кто не смог устроиться, кто более наивный, кого легко обмануть. Мне кажется, судить и обвинять людей, которые в поисках лучшей жизни пытаются что-то изменить, куда-то поехать, чтобы обеспечить престарелых родителей или заработать на лучшее будущее для детей, — это неправильно. И нечестно. Почему одни должны иметь такой шанс, а другие — нет?
С другой стороны, мы любим рассуждать о том, какой проблемой являются для нас бездомные. Но никто не пробует смотреть с другой стороны — какую проблему представляем мы для бездомных? Мы, в наших больших городах, с нашей благополучной сытой жизнью, мы, для которых дискомфорт от внешнего вида или запаха другого важнее, чем его возможная смерть от холода. Почему мы не думаем, какой проблемой являются наши большие города с их анонимностью, неприветливостью, равнодушием для людей, которым некуда деваться, некуда спрятаться, которых никто не хочет и многие презирают? Мне кажется, очень важно понять, что все граждане страны имеют одинаковые права, вне зависимости от наличия или отсутствия места жительства. И неправильно всегда ориентироваться только на мнение тех, кто жилье имеет. Тем более что те, кто его не имеет, заведомо находятся в более трудном положении.
— Кто ваши дарители? Кто те люди, которые помогают самым непопулярным в городе персонажам — бомжам?
— У нас нет как таковых спонсоров или дарителей, у нас есть много друзей. Некоторые из них помогают тем, что регулярно готовят еду. Кто-то помогает небольшими суммами или покупает какие-то вещи типа носков или перчаток. У нас есть много друзей среди посетителей портала Planeta.ru. Есть несколько друзей, которые один-два раза в год помогают более крупными суммами на наши наиболее затратные проекты — рождественские обеды для нескольких сотен людей и летний выезд в дом отдыха для пожилых людей из дома престарелых и бездомных. Все наши друзья, которые нам помогают, — это обычные люди, с разным достатком, многие — верующие. Я заметила, что они все довольно скромные люди. Они не хотят публичных благодарностей, не хотят формальных отчетов, часто они абсолютно доверяют нам. Что поразительно, мне до сих пор не всех удалось пригласить к нам в гости показать, как и на что тратятся деньги, а одну даму, которая нам помогает вот уже девять лет, я даже ни разу не видела в лицо.
Тут мне еще, конечно, очень хочется воспользоваться случаем, чтобы попросить тебя и всех, кто будет нас читать, не использовать аббревиатуру «бомж», которая к тому же не имеет никакого смысла без слова «человек» или «лицо» в начале, чтобы обозначить бездомного человека. Эта аббревиатура имеет негативный оттенок, и к тому же она безнадежно устарела. Мы живем во время, когда «определенное место жительства» ничего не значит. Люди, семьи, народы перемещаются по карте городов и стран, это век миграций, и никто больше не привязан к какому-то определенному месту. Мне очень хочется, чтобы безликая устаревшая аббревиатура окончательно исчезла из нашего словаря. Говорить «бездомный человек» вместо «бомж» — это ведь тоже начать менять реальность.
— Если бы вдруг ты получила на фонд миллион? Что бы ты сделала самое-пресамое и перво-наперво?
— Моя давняя мечта — это открыть в Москве бесплатную столовую для бедных людей. Такую же, как мы видели в Риме у наших друзей из «Общины святого Эгидия». Я, правда, не думаю, что этой суммы хватило бы, но помечтать всегда приятно.
А вообще, в прошлом году мы уже получили миллион, и даже не один. Наш проект победил в конкурсе грантов президента РФ на развитие гражданского общества и благодаря поддержке Фонда президентских грантов мы воплотили другую нашу мечту — многофункциональный центр помощи людям в трудной жизненной ситуации «Дом „Друзей на улице“». Это сейчас наше любимое детище, которое требует много сил и внимания, но зато дает и много вдохновения и радости. Теперь у нас и у наших бездомных друзей появился настоящий дом, и к нам можно прийти «на экскурсию», посмотреть, или помочь, или даже стать волонтером. Мы рады любой помощи, поддержке и дружбе.
— А если вдруг — и волшебная палочка? Тут понятно — другие масштабы, буквально планетарные. Так как бы ты распорядилась этим удобным гаджетом во благо человечества?
— Для волшебной палочки, конечно, задание было бы самое сложное — очень хочется мира в мире. Чтобы люди больше не убивали друг друга, чтобы люди поняли, что самое ценное у них в мире — это природа, ресурсы земли и люди, которые есть у людей. Чтобы все деньги, которые идут на войну и оружие, шли бы на лечение, исследования, борьбу с голодом и бедностью и чтобы у всех был свой дом.
Абсолютно все возможно. Любая цель достижима. Мы верим в неравнодушное гражданское общество. И усилия, которые от нас, от сообщества граждан, требуются — действительно минимальны.
Я видела бездомного в Риме, который с утра, сложив спальник, чистил зубы в фонтане Треви. А потом шел, не торопясь, завтракать в ближайшую столовую «Каритас». Его жизнь была вполне налажена: в случае болезни он знает, куда обратиться, и там его примут без возражений, есть место, где его оденут, а поскольку он вполне опрятен, есть и кабачок, где он встретится с товарищами. Такую жизнь нельзя назвать счастливой, но она не производит впечатления катастрофы.
Возможно ли такое на нашей одной шестой части суши? Пока нет. И дело не в том, что фонтанов у нас меньше, чем в Риме. Дело в нехватке человечности. Мы все соседи. И чтобы соседство было конструктивным, над ним надо работать.
