Культура

Арт-уикенд в Москве: шум времени на выставках Фабрицио Плесси и Валерия Кошлякова

В Пушкинском музее проходит выставка одного из пионеров видеоарта, итальянского художника Фабрицио Плесси. Этот проект перекликается с камерной, но содержательной и зрелищной экспозицией в Новой Третьяковке, где представлены работы одного из самых востребованных отечественных художников Валерия Кошлякова.

Оба художника работают прежде всего с эфемерной тканью времени.

«Фабрицио Плесси. Душа камня»

Есть ли у камня душа? Да и кто может сказать, что такое душа? Это не субстанция, не волна, не дыхание, а скорее некий первичный образ. Принимая разные формы во времени и пространстве, он при этом всегда моментально узнаваем. Это тот самый абсолют, надчеловеческий смысл мира, который открывается людям лишь вспышками, фрагментами, отдельными взаимосвязями.

Вопрос о подлиннике и копии — один из основных в искусстве XX века. Сегодня, когда технически можно воспроизвести любой образ практически в любом количестве, его ценность определяется контекстом, который выстаивает вокруг него художник, смыслами и поэтической образностью, которыми тот наделяет произведение.

«Фабрицио Плесси. Душа камня»

«Фабрицио Плесси. Душа камня»

Свои работы Фабрицио Плесси называет видеоскульптурами — они действительно обладают монументальностью, материальностью трехмерного материального объекта, но одновременно они эфемерны и «нереальны», как любое цифровое изображение. Каждая из 16 представленных на выставке видеоскульптур состоит из трех элементов: каменного блока, расположенного встык с ним видеоэкрана и скульптуры из коллекции Пушкинского музея. Видеоизображения представляют собой копии последних. И вот здесь возникает интересная игра: слепки с античных статуй, созданные по заказу Ивана Цветаева в начале прошлого века, будучи копиями, при этом сами являются произведениями искусства. Первичность образа теряет значение, главными оказываются его взаимоотношения со временем. Зритель же в этой логике существует одновременно в античности и современности: прошлое оказывается вполне реальным настоящим — точнее, его частью. Собственно, время — главный персонаж разворачивающегося в музейных залах спектакля, и фоновый шум, который их наполняет, — это шум времени. Он вобрал в себя голоса давно ушедших людей, шелест книжных страниц и лязг оружия, звуки резца скульптора и кисти живописца — стоит только прислушаться.

«Фабрицио Плесси. Душа камня»

«Фабрицио Плесси. Душа камня»

Продолжает тему постоянного перерождения и многообразности представленная в отдельном зале цифровая реконструкция фрески XVI века из Палаццо Те в Мантуе, иллюстрирующая эпизод о Всемирном потопе из «Метаморфоз» Овидия. Экраны с видеоизображением мощных потоков воды, останки разбившегося о скалы корабля, которые на самом деле оказываются перевернутыми столами, — невероятное по силе воздействия зрелище: вода способна оживить и убить, уничтожить следы существования одного человека и всего человеческого рода. Но ведь смерть, по сути, это одна из форм жизни — которая не зависит от нашей воли. А чьей тогда? Возможно, той самой мировой души.

Детали
Выставка работает до 5 августа
ГМИИ им. А. С. Пушкина, Главное здание, ул. Волхонка, 12

«Валерий Кошляков. Романский пленник»

Уроженец Ростова-на-Дону Валерий Кошляков заявил о себе в конце 1980-х, а в 1990-е, переехав в Москву, стал одной из самых заметных фигур отечественной арт-сцены наряду с Авдеем Тер-Оганьяном, Владимиром Дубосарским и другими обитателями легендарного сквота в Трехпрудном переулке. Тогда же он начал экспериментировать с неожиданными материалами в живописи: гофрокартоном, скотчем, фрагментами упаковки и мусором. Эти же материалы он будет использовать и в своих масштабных инсталляциях.

В экспозицию в Новой Третьяковке вошли его композиции начала 1990-х, посвященные итальянскому художественному наследию: перед нами предстают образы Рима и Венеции, как будто проступающие из сна. Они узнаваемы, но лишены документальности — эта Италия немного мифичная, похожая на ту, что оживает между строчек стихов Бродского. Собственно, Кошляков действительно писал некую мечту о прекрасной земле. «Италия, как и остальная классика, являлась важным источником для моей темы. Главным являлось то, что она была полностью книжной, а не этюдной с натуры, что и повлияло на мой изобразительный язык, — вспоминает художник. — В Италию впервые я попал только через 12 лет, и, конечно, реальное не имело ничего общего с теми черно-белыми картинками в книгах, которые я любил из-за того, что они порождали особенный мир во мне и давали свободу домыслам и фантазиям».

Валерий Кошляков. Ночной фонтан в Риме. 1992

Валерий Кошляков. Ночной фонтан в Риме. 1992

Валерий Кошляков. Венеция. Большая лагуна. 1991

Валерий Кошляков. Венеция. Большая лагуна. 1991

Гофрокартон, на котором написаны картины, — по сути мусор — усиливает впечатление хрупкости импрессионистического образа, который, кажется, вот-вот исчезнет. Но он не исчезает, а постоянно меняется: римский Капитолий то превращается в руины, то вновь встает во всей своей мощи; Венецианская лагуна то замирает статичным изображением, то начинает дышать, слегка покачивая гондолы.

Живопись Валерия Кошлякова подобна воде, которая принимает очертания сосуда или места, которые заполняет: она не фиксирует границы пространства и физических предметов, а изображает то, что существует по ту сторону реальности. Как и Фабрицио Плесси, он в своих работах пытается прикоснуться к бесконечности и уловить шум времени.

Валерий Кошляков. Битва львов с леопардом. 1991

Валерий Кошляков. Битва львов с леопардом. 1991

Валерий Кошляков. Рим. Капитолий. 1992

Валерий Кошляков. Рим. Капитолий. 1992

Детали
Выставка работает до 12 августа
Новая Третьяковка, ул. Крымский Вал, 10

 

 

 

14 июня 2018
Инна Логунова для раздела Культура