В этом году Центр современного искусства ВИНЗАВОД отмечает десятилетие. О том, что было сделано за это время, что представляет собой современный российский арт-рынок и насколько отечественное искусство вписано в глобальный контекст, Posta-Magazine поговорил с президентом Фонда поддержки современного искусства ВИНЗАВОД Софьей Троценко.
Фото: Георгий Кардава
MUAH: Татьяна Семьянских @stanya81
Продюсер: Арина Ломтева
Одна из самых влиятельных фигур в современном российском искусстве, сооснователь и руководитель ВИНЗАВОДа Софья Троценко — настоящая ролевая модель woman in power.
Создав в 2006 году первый в России центр современного искусства, с сентября 2010 года по 2012-й стала также деканом продюсерского факультета Школы-студии МХАТ. В 2012-м она ненадолго отвлеклась от любимого детища, приняв на себя обязанности заместителя руководителя аппарата вице-мэра Москвы Ольги Голодец и немногим позже — советника министра культуры России.
Вернувшись на ВИНЗАВОД, она с новыми силами взялась за развитие ЦСИ и его приоритетных проектов: программы поддержки молодых художников «Старт»; фотопроекта Best of Russia; театральной площадки «Платформа», где увидели свет первые спектакли «Седьмой студии». За последние десять лет изменилась страна, выросло новое поколение, которому современное искусство внушает не страх, а живой интерес, а всевозможные биеннале стали неотъемлемой частью сегодняшнего культурного пейзажа. Софья Троценко — о том, какую роль в этом сыграл ЦСИ ВИНЗАВОД.
Инна Логунова: У нас хороший повод для нынешней встречи — 10-летие ВИНЗАВОДа. Что было сделано за то время, какой путь пройден? Что важно лично для вас?
Софья Троценко: На мой взгляд, главное, что ВИНЗАВОД запустил многие процессы современной российской арт-жизни. Нельзя сказать, что до нас ничего не было, но то, что сейчас происходит в постоянном режиме, раньше зачастую делалось не системно. Так, образовательные, лекционные программы стали неотъемлемой частью любого культурного процесса. Пришло понимание, что важно не только делать выставки, но и рассказывать аудитории о том, что происходит в современном искусстве. Как бы нам, участникам процесса, ни хотелось думать, что все прекрасно, информации сильно не хватает. Одно из ключевых направлений нашей деятельности — системная работа с молодыми художниками: когда мы только начинали, было очевидно, что современное искусство в России есть, но что оно из себя представляет, не было до конца понятным.
Комбинезон, Alexander Terekhov; туфли — собственность героини
—
Даже для профессионалов?
—
Конечно. Это сейчас, когда мы говорим «арт-кластер» или «центр современного искусства», в голове вырисовывается какая-то картинка. А тогда, в 2006-м, когда мы задумывали ВИНЗАВОД, представить, чем заполнить 20 тысяч квадратных метров, было совсем нелегко. Мы понимали, что у нас есть активные участники процесса — галеристы, которые и стали нашими первыми резидентами. Но это тысяча квадратных метров, а что с остальными девятнадцатью тысячами? Вопрос был в том, как сделать так, чтобы площадка работала комплексно.
Нам очень повезло, что с нами как архитектор, идеолог пространства работал Саша Бродский. Опять же, это сегодня понятно, что архитектура выстраивает не только внешнюю форму, но и содержание, но на тот момент у нас в России такой практики почти не было. Мы понимали, что должны идти от задач пространства, что, помимо выставочной, нам нужны и другие функции: детская, образовательная, досуговая. Создавая площадку кластерного типа, именно под эти функции мы и искали арендаторов и резидентов: книжные магазины, детскую студию и т. д.
—
Можно ли говорить о поколении художников и арт-профессионалов, которые выросли с ВИНЗАВОДом? Кого бы вы назвали?
—
Например, Валера Чтак, Миша Most, галерея «11.12». Но я бы не стала выделять «наших» художников или галеристов. Сейчас у нас проходит юбилейный проект «Прощание с вечной молодостью» — цикл из персональных выставок двенадцати художников, которые за эти десять лет профессионально состоялись. Из них «своим» мы считаем только Мишу Most, у других были свои проекты и до ВИНЗАВОДа, но как самостоятельные художники они, по мнению разных экспертных групп, критиков и кураторов, оформились именно в этот период.
Конечно, «нашими» для нас являются все художники, которые начинали с проекта «Старт»: это и Женя Антуфьев, и Таня Ахметгалиева, и Иван Горшков, это целая плеяда, около 30 человек. С моей точки зрения, кто-то в большей, кто-то в меньшей степени, но процентов восемьдесят из них точно останутся в современном искусстве.
—
А как и где вы ищете молодые имена, новых талантливых художников? Есть ли какая-то стратегия, тактика?
—
С самого начала для нас было очевидно, что, если мы хотим состояться как институция, необходимо внимательно следить за происходящими процессами. Только через год работы, из-за большого количества обращений и разных проектов, которые стали к нам приходить, мы осознали, что сами должны во многом участвовать в процессе.
Мы пришли к тому, что наша работа должна строиться по принципу «открытой двери», то есть ВИНЗАВОД должен стать тем местом, куда стекаются инициативы и проекты в области современного искусства, которые оцениваются экспертами. Их состав постоянно ротируется, что обеспечивает объективность взгляда и непредвзятость выбора того или иного художника. Этот принцип лег в основу всех проектов, которые мы в дальнейшем делали: «Лучшие фотографии России», «Старт», «Платформа», различные образовательные программы.
Блузка, Simplify; брюки, H&M Studio; туфли — собственность героини
—
В чем отличие ВИНЗАВОДа от других институций современного искусства, того же «Гаража», ГЦСИ, Московского музея современного искусства?
—
ВИНЗАВОД — пространство для экспериментов, а не музей. У открытой площадки, как ВИНЗАВОД, другие функции. Мы не занимаемся научно-исследовательской деятельностью, хранением и музеефикацией. Кроме того, у нас, в отличие от «Гаража» или ММСИ, которые вы назвали, нет такого количества международных проектов, наш фокус — на современном российском искусстве. Наконец, что особенно важно, мы представляем собой кластер, объединивший ведущие галереи, являясь таким образом во многом основным арт-рынком России, — и это функция, которая отсутствует на всех остальных площадках.
—
К слову об арт-рынке. Что представляет собой рынок современного искусства в России?
—
На этот вопрос, наверное, не сможет ответить никто, потому что отсутствует статистика по объемам продаж. По моему мнению, то непонятное состояние, в котором сейчас находится российский рынок современного искусства, обусловлено несколькими основными причинами. Во-первых, у нас не развита инфраструктура, начиная с образования, заканчивая профильными СМИ и институтом критики, который формирует диалог между художником и аудиторией. Во-вторых, нет в достаточном объеме кураторской практики — а собственно, откуда ей взяться?
На мой взгляд, нужна государственная поддержка, хотя не всегда это срабатывает. Но примеры в разных странах показывают, что, когда государство начинает понимать, что арт-рынок и культура — важная сфера экономики, происходят определенные подвижки, запускаются процессы, которые потом уже развиваются самостоятельно, по своим внутренним законам. Для этого есть разные инструменты, в том числе налоговые льготы меценатам, поддерживающим искусство и культуру, помощь в представлении российского искусства за рубежом. В этом плане системной поддержки от государства пока нет.
—
Какие есть способы в сегодняшних российских реалиях все-таки сформировать отечественный рынок современного искусства? Помимо частных инициатив.
—
Я всегда говорю, что частные инициативы в виде отдельных проектов и фондов, — это здорово и необходимо. Например, очень важно то, что делает Рита Пушкина в формате ярмарки Cosmoscow, которая способствует формированию не только арт-рынка, но и моды на современное искусство — что, разумеется, взаимосвязанные процессы. Но для создания полноценного рынка необходимы изменения в нескольких областях. Во-первых, в образовании, которое сегодня у нас осталось на уровне середины XX века. Во-вторых, нужно создать определенную схему поддержки инициатив государством. Никто не говорит о том, чтобы просто брать и раздавать деньги. Денег в культуре достаточно. Их, конечно, всегда не хватает, но в общем и целом все неплохо. Нужны какие-то нелинейные меры поддержки — например гранты, международные программы обмена. В-третьих, необходим некий официальный статус современного искусства — сейчас оно развивается скорее вопреки, чем благодаря. Я не имею в виду официализацию, потому что официальное искусство может принимать совершенно чудовищные формы. Но, скажем, выделять больше грантов на исследования, первые проекты — в этом должна быть системная поддержка.
—
Можно ли говорить о каких-то национальных чертах современного российского искусства? Насколько оно вписано в глобальный контекст? Нужна ли в принципе сегодня национальная составляющая в искусстве?
—
Вопрос о том, должно ли современное искусство носить национальный окрас, — это, честно говоря, давний и нерешенный спор. С одной стороны, мы видим, что национальные особенности интересны людям, которые по тем или иным причинам корнями или бизнесом связаны с Россией или Восточной Европой, к которой относят и нашу страну. Но может ли в таком формате развиваться рынок в XXI веке? С моей точки зрения, сегодня искусство преимущественно интернационально, и существует оно на глобальном рынке: все арт-ярмарки ориентированы на галереи и коллекционеров со всего мира. Поэтому и нам нужно интегрироваться в этот международный контекст, что пока не очень получается.
—
Если говорить о гендерном составе, насколько женщины представлены в современном российском искусстве — как среди художников, так и в кураторском сообществе?
—
Я лично не вижу какого-то перекоса в ту или иную сторону. Мне кажется, гендерный состав примерно равный. Среди кураторов, по моим ощущениям, чуть больше женщин, но не в разы.
—
Как вы видите развитие ВИНЗАВОДа в следующем десятилетии? Как минимум в ближайшей перспективе.
—
Как раз сейчас мы разрабатываем программу на следующий период, надеюсь, к концу года определимся. Пока думаем над форматом, но об основных направлениях можно сказать уже сейчас. Мы продолжим работу с молодыми художниками, будем развивать образовательные программы, в том числе связанные с институтом критики и кураторством. Ближайшая наша задача — понять, что искусству и профессиональному сообществу будет важно в следующий период времени, какие формы поддержки будут востребованы, и, исходя из этого, выстроить процесс.
Детали
Alexander Terekhov: ул. Рочдельская, 15, тел.: +7 (495) 660-49-02
Simplify: Simplify Fashion Brand, ул. Кузнецкий Мост, 12/3, 4-й этаж, офис 413, тел.: +7 (966) 159-50-22
H&M Studio: H&M, ТЦ «Метрополис», Ленинградское ш., 16, тел.: +7 (495) 626-55-88
