6 ноября в российский прокат выходит очередной фильм «бондианы» «007: Спектр» с Дэниелом Крейгом и Моникой Белуччи в главных ролях.
В преддверии премьеры фильма
актриса рассказала журналисту Лили Лоусон о своей жизни работающей матери и необходимых для этого жертвах, о красоте возраста и мудрости, самом счастливом моменте в жизни и о том, почему ей понадобилось столько лет, чтобы поверить, наконец, в свою красоту.
В то время как молодежь продолжает оттеснять актрис старшего поколения, Моника Белуччи возглавляет «протестное движение» благодаря своей поворотной роли старшей «девушки Бонда» в знаменитой шпионской франшизе. В 51 год она горяча и ослепительна в качестве Люсии Скиарры, вдовы мафиози, от которой может зависеть жизнь и смерть агента 007 в его новой авантюре под названием «Спектр». Некоторые считают, что своей энергичной игрой Белуччи затмила всех остальных участников — но как же ей удалось добиться такого успеха? «В Джеймсе Бонде у меня свой способ достичь динамичности, — рассказывает она своим восхитительным франко-итальянским мурлычущим голосом. — Есть много способов быть динамичной. У итальянских женщин свой особенный метод создавать действие, быть активной, ничего не делая».
Киноиндустрию по обе стороны Атлантики бывшая модель, прекрасная во всех отношениях, покорила своими дерзкими, рискованными ролям, начиная с прорыва в номинированной на премию «Оскар» эпопее «Малена». Сочетая блокбастеры с бюджетными инди-фильмами — от «Страстей Христовых» и «Матрицы» до «Необратимости» Гаспара Ноэ и недавнего фаворита фестивалей под названием «Чудеса», — Моника Белуччи раз за разом проявляет себя на большом экране безукоризненно и незабываемо. Именно поэтому Сэм Мендес и Барбара Брокколи настояли, чтобы она участвовала в съемках «Спектра» — эпической картины с бюджетом в 150 миллионов долларов, от которой ожидают большого кассового успеха после миллиардных сборов предыдущего эпизода франшизы, вышедшего в 2012 году фильма «Координаты: „Скайфолл“».
В 2013 году Моника развелась с актером Венсаном Касселем, отцом двух ее дочерей (Дева, 11 лет и Леония, 6 лет). А в этом сезоне актриса стала «женщиной Бонда». На интервью звезда новой «бондианы» выглядит шикарно в розовой атласной блузке и серых брюках-клеш с высокой талией и открыто, начистоту рассуждает о своей героине в шпионской франшизе и значении этой роли для всей киноиндустрии.
Лили Лоусон: «Спектр» наконец-то выходит на экраны, вы волнуетесь?
Моника Белуччи: Я рада буду посмотреть его на премьере. А вы видели?
— Да, и вы, бесспорно, самое лучшее, что есть в этом фильме.
— Ой, да что вы, не смешите меня (смеется).
— В предыдущих своих интервью вы не могли ничего рассказать о вашей героине Люсии, а сейчас можете. Как бы вы ее описали?
— Не так уж много я могу сказать, не пытайтесь меня обхитрить (смеется). Она итальянская вдова, со своими секретами. Ее муж-мафиози был убит и, помогая Бонду, она тоже рискует жизнью. Думаю, это все, что я могу сказать (смеется).
— Что эта роль значит для вас?
— Для меня это одна из любимых ролей, потому что Джеймс Бонд — это огромная часть истории популярной культуры, и я чувствую огромное уважение ко всем девушкам Бонда, по-моему, они все — невероятные актрисы: Розамунд Пайк, Кароль Буке, Софи Марсо, Халли Берри… Этот список можно продолжать бесконечно. А теперь и я могу сказать, что стала членом этой тусовки — и для меня это имеет особое значение.
Но есть в моем случае и отличие, потому что я женщина Бонда, леди Бонда. Мне 51 год, я прожила полжизни — как меня можно записать в «девушки»? (смеется) Правда, я так и сказала Сэму Мендесу, когда мы впервые встретились: «Меня никогда нельзя называть „девушкой“», и он принял эту трактовку. Я на четыре года старше Дэниела, я уже зрелая женщина. Так что «девушка» — это ну никак не логично. Но я очень горжусь быть леди Бонда.
Моника Белуччи, Дэниел Крейг, Лея Сейду
— Ваша роль наверняка вызовет эффект домино после выхода фильма. Это радует?
— Да, это радостно для будущего. Возможно, это откроет свежую перспективу, что-то новое и всеобъемлющее. Возраст женщины должен пользоваться уважением, считаться сокровищем, а не недостатком. Не чем-то таким, что можно использовать против нее. Я рада значению этой роли для кино, она может привести к новым ролям для женщин — более интересным, динамичным. Это позволит им использовать ту особую силу, которую приобретают женщины, когда становятся старше. Быть желанной и опытной — какое сочетание! Я видела слишком много актрис, которые после 40, 50, 60 лет работали все меньше и меньше — так не должно быть. В Европе это не совсем так, там по-прежнему есть прекрасные роли для Катрин Денев, Шарлотты Рэмплинг, Кристин Скотт Томас. Но посмотрите на Лос-Анджелес: Мишель Пфайффер, Сисси Спейсек — потрясающие актрисы, которых мы больше не видим. Так что, да, возможно, развитие событий переменится.
— Барбара Брокколи хотела задействовать вас в фильме «Завтра не умрет никогда» почти двадцать лет назад. Вы были разочарованы, когда с этой ролью не сложилось?
— Я не помню какой-то великой грусти. Я знала, что претендовали и другие актрисы, так что, нет, слез не было. (смеется) Но я очень счастлива попасть в «бондиану» именно сейчас, поскольку тогда в этом не было бы ничего особенного, ничего необычного. Я была бы молодой актрисой в фильме, самой обычной.
Пирс Броснан, Мишель Йео, Тери Хэтчер в «Завтра не умрет никогда»
— Каково было целоваться с Дэниелом Крейгом?
— О господи, ну что тут скажешь? Дэниел Крейг — он такой джентльмен. В моей профессии иногда приходится сближаться с кем-то, кого ты не знаешь, и с Дэниелом это было очень легко. Он такой сексуальный и заботливый, настоящий Джемс Бонд.
— Вы репетировали поцелуй?
— Ну хватит, прошу вас. (смеется) «Давай поговорим о сексе, детка»… Нам это не надо. Мы играем. (смеется)
— Вы снимались в фильме про Бонда, а теперь работаете над значительно менее масштабной картиной — «Чудеса». В чем для вас самое главное различие? Или это всего лишь работа?
— Когда ты стоишь перед камерой, это не так уж много меняет. Когда я соглашаюсь на роль, неважно, большой бюджет у фильма или маленький. Неважно, появляюсь ли я на протяжении всей картины или лишь в маленькой роли. Например, я снималась в небольшом фильме с Ребеккой Миллер, «Частная жизнь Пиппы Ли», и была на экране лишь пять минут, но это очень красивая роль. Так что когда я перед камерой, я играю роль, и если согласилась на нее — значит мне действительно интересен персонаж. Работа актера очень личная. Пианист использует рояль, а у актера единственный инструмент — его тело, как у танцора. И оно очень хрупкое, надо очень осторожно обращаться с ним, со своей личностью. Это ты сам.
— Леа Сейду говорила, что считала себя недостаточно красивой для роли девушки Бонда.
— Какие глупости! Дайте ей зеркало, пусть посмотрится (смеется). Я слишком стара — у нас у всех есть проблемы. (смеется)
— А у Моники Белуччи, одной из самых красивых женщин в мире, не бывает таких моментов?
— В молодости?
— Вообще.
— Я тоже так думаю иногда — это очень интересно. Потому что в молодости мы все свежи и прекрасны. Во Франции говорят: «Ты прекрасен несмотря ни на что», поскольку это красота молодости. Затем что-то происходит, слава богу, когда ты становишься старше. Внутри тебя вырастает что-то еще, и это делает тебя еще прекраснее. Ты учишься быть счастливой, жить в мире с собой — это должно прийти изнутри. В молодости ты понимаешь, что свеж, у тебя есть энергия, но ты чувствуешь какую-то незавершенность.
Я не знаю, как у вас, но я в молодости была симпатичной, то да сё, но я была робкой, неуверенной. Это исходит из чего-то в самой природе молодости. А затем, когда взрослеешь, ты контролируешь ситуацию. Сейчас мне тоже еще есть куда взрослеть, еще многому надо научиться, но я не хочу быть двадцатилетней. Сегодня, когда я вижу двадцатилетних девушек, я думаю о своей дочери, о том, какой она станет. Но я не хочу вернуться. Я хочу увидеть, как все сложится в мое время, какой я приду в будущее. Как я стану еще сильнее, чтобы быть пожилой леди, стать очень-очень старой. Я хочу дожить до ста. (смеется)
И быть здоровой, если возможно.
— Как вы справляетесь со всеми блокбастерами, красными дорожками и интервью и успеваете воспитывать своих двух девочек?
— Я уже не так много работаю. У меня есть семья, я нужна им. Нелегко все сочетать, но все же я должна работать.
— Как вы переносите разлуку с детьми?
— Я просто умираю. Я звоню им каждый день. Для меня это такое большое страдание, больше, чем для них, поскольку я стараюсь как можно лучше организовать их жизнь, чтобы они не замечали разлуки. Я очень скучаю по ним, но в то же время я почти всегда рядом. Поэтому я и завела детей так поздно — я знала, что материнство станет для меня миссией. Я как еврейская мама, даже хуже. (смеется) Для меня быть матерью — это действительно обязательство, так что я провожу много времени с дочерями. Иногда, если я долго отсутствую по работе, то после беру отпуск на пять месяцев, чтобы побыть с детьми. Я считаю (хотя все говорят, мол, Моника, самое важное — это качество), что количество важнее. Намного важнее. Детям нужно много внимания. Когда я дома, даже если они меня не видят и играют где-то во дворе, они знают, что я жду их. Всегда рядом. «Хотите отдохнуть или шоколадку?» Детям нужно, чтобы ты был рядом, им надо знать, что ты будешь рядом.
Моника Белуччи с детьми и Венсаном Касселем
— Ваша старшая дочь практически тинейджер.
— Она уже ростом почти с меня.
— Вы готовы к ее переходному возрасту?
— Она уже в этом возрасте. (смеется) Она сама все лучше всех знает, но в глубине души все-таки понимает, что мама знает, как лучше.
— Если бы вы могли дать совет самой себе в молодости, что бы вы сказали?
— Однажды тебе будет пятьдесят один. (смеется) Это хорошо, потому что в 17 лет, если я слышала фразу «вот когда тебе будет 40», я думала, что умру. Умру. (смеется) «Боже, я буду такой старухой!» А в 40 у меня родился первый ребенок, и это был самый прекрасный момент в моей жизни. Когда я была в больнице, мне 40, у меня на руках мой малыш. Я подумала: «Мне никто не говорил, что в 40 я буду так счастлива». В 20 лет я этого не знала. Поэтому, я думаю, так тяжело быть уверенным в себе — жизнь такая сложная штука, но ты должен.
— Живя во Франции, вы не думаете вернуться в Италию?
— Да, у меня есть дом в Италии, в Риме, я люблю Италию. Я приезжаю, когда могу. Думаю, когда буду постарше, поселюсь там. Я совсем не скучаю, поскольку постоянно приезжаю, там моя семья. Так уж сложилось для итальянских актрис — они хотят иметь больше возможностей. В прошлом у всех были головокружительные карьеры в Италии: Софи Лорен, Джина Лоллобриджида, Клаудия Кардинале, но сегодня все иначе. Так что, если я хочу заниматься чем-то интересным, я снимаюсь в английском фильме, французском, американском — это мой способ выжить. В то же время именно это я и люблю, но оставаться в бизнесе в одной лишь Италии было бы очень сложно. Я люблю многие американские фильмы. Люблю большие блокбастеры — они прекрасны, но самой туда переезжать… Я считаю, тот, кому ты понадобишься, знает, где тебя найти. Где бы ты ни был.
Интервью предоставлено агентством FOTODOM.ru
