Если вы из тех, кто понимает ценность образования и новых знаний даже во взрослой, успешной жизни — вам в Московскую школу профессиональной филантропии. Ян Яновский — один из ее создателей — в нашем разговоре говорит, почему этот опыт оказывается для многих бесценным.
Немного теории: благотворительный фонд «Друзья» в партнерстве с НИУ «Высшая школа экономики» продолжает набор слушателей на образовательную программу для руководителей некоммерческих организаций.
Мы встретились с одним из соучредителей фонда «Друзья» — финансистом Яном Яновским — на его любимых Патриках, в одном из кафе. Передо мной у Яна закончилась одна встреча, сразу после — начиналась другая. Меня всегда удивляло это умение людей бизнеса работать нон-стоп: такое впечатление, что внутри, рядом с сердцем, в них зашит еще какой-то моторчик, позволяющий им ускоряться, успевать за 24 часа больше, чем обычным людям. Яновский — самый яркий представитель такого современного бизнесмена: у него несколько бизнесов, его сын в трехлетнем возрасте объездил 21 страну, супруга более 20 лет прожила в Нью-Йорке, у него самого за плечами 111 стран, и о самых любимых из них он расскажет лучше любого тревел-агента. При этом нашего героя можно часто встретить на светских мероприятиях, он — публичный человек. В сумасшедший график таких людей сложно втиснуть даже ланч с приятелем, не то что огромный новый проект. Тем не менее, так случилось, что в 2015 году появился благотворительный фонд «Друзья», который основали три друга: Гор Нахапетян, Ян Яновский и Дмитрий Ямпольский. Для чего? Чтобы помочь индустрии благотворительности в России стать профессиональнее. А если точнее?
Ян Яновский: Миссия фонда «Друзья» — сделать индустрию благотворительности более профессиональной. Много лет поддерживая разные некоммерческие организации и отдельных людей, мы с друзьями пришли к выводу, что этой отрасли нужны системные изменения. Мы изначально хотели назваться «фондом фондов», но председатель попечительского совета «Друзей» Иван Ургант сказал, что это звучит так же, как «Ян Яновский». А потом поняли, что мы все — прежде всего друзья, и с теми фондами, которые придут на нашу платформу, и со своими партнерами мы в первую очередь дружим. Поэтому — «Друзья». «Друзья» помогают индустрии благотворительности в России стать эффективнее, привлекая в штат некоммерческих организаций (НКО) успешных управленцев из разных отраслей, а также через обучение их сотрудников. Мы создаем площадки и механизмы как для фандрайзинга, так и для успешного сотрудничества фондов с бизнесом и государством.
Татьяна Сабуренкова: У всех фондов есть своя специфика, часто срывается с языка: «И как нам понять, что фонд не забирает наши деньги себе, что они реально идут по назначению?»
— Не бойтесь задавать сложные вопросы и заранее узнавать, на что будут потрачены деньги, которые вы жертвуете. Читайте отчетность фондов — добросовестные фонды отчитываются за каждую копейку. Когда мы создавали «Друзей», мы изначально понимали, что нам самим фандрейзить будет непросто: у нас нет больных детей, лошадей, собачек, а значит, выдавить из донора слезу не выйдет, да и людям хочется позитива, улыбок, эмоций, драма в лоб уже не работает. В фандрейзинговой стратегии нашего фонда мы сделали ставку на позитив. Наверное, еще и поэтому у нас на каждом мероприятии абсолютно полная явка и невероятная атмосфера. Нам доверяют, к нам ходят.
Почему у нас в партнерах много ведущих брендов? Команда фонда садится вместе с брендом и придумывает умную интеграцию для каждого нашего партнера, мы всегда за win-win: каждый бренд, поддержав наши мероприятия, не только делает взнос, но и получает выход на нужную аудиторию, решает какие-то собственные маркетинговые задачи. Это может быть работа с целевой аудиторией, продвижение нового продукта. При этом эти мероприятия — не наша профильная деятельность, мы же не агентство, и для фонда сделать мероприятие — это огромное отвлечение ресурсов от основных дел. Но нам приходится это делать, чтобы собирать необходимые средства, которые позволяют нам реализовывать такие важные программы.
— Как родилась идея Школы профессиональной филантропии?
— У нас была гипотеза, что эта школа очень нужна. А когда мы — в первом же наборе — получили конкурс шесть человек на место, стало понятно, что мы не ошибались! В первый день, когда занятия в школе начались, мы записали видео, где задавали студентам два вопроса: «Кто я?» и «Куда я иду?» И в последний день занятий сделали то же самое. На выпуске мы склеили эти два видео, для наглядности. Итоги потрясающие!
— Американская фишка по самопознанию…
— Не только американская. Есть же такой анекдот, как в Израиле стоит солдат, мимо идет раввин, и солдат говорит: «Стой! Кто ты? Куда ты идешь?» Раввин говорит: «Мойша, сколько вы получаете за то, что здесь стоите?» — «Шекель в день». — «Я могу вам давать 10 шекелей в день, чтобы вы каждый день меня останавливали и об этом спрашивали!». Это нужно тебе самому — постоянно фиксировать, кто ты и куда двигаешься. Так вот, после первого выпуска студентов мы увидели совсем других людей, тех самых «агентов изменений» с горящими глазами, способных выстраивать четкую стратегию для достижения своей мечты. А мечтать они не боятся.
— Агенты изменения, как ты их назвал, должны в будущем изменить общество, задача такая?
— Конечно. Чем больше людей в нашей стране будет понимать, что благотворительность для каждого человека — это неотъемлемая часть жизни, тем добрее будет наше общество и тем комфортнее будет житься в нем каждому из нас. Многие студенты дают нам обратную связь: Московская школа профессиональной филантропии как будто бы поставила их на ноги, расширила кругозор на 360 градусов, и, самое главное, дотронулась до самого сердца. То есть мы работаем с очень тонкими материями. К примеру, домашнее задание между первым и вторым модулем было такое: написать свой некролог. Тебе 120 лет, ты умираешь, и вот как ты хочешь, чтобы о тебе написали, скажем, на сайте Posta-Magazine? О каком таком интересном вкладе рассказали, о каких твоих качествах, заслугах? Кстати, я свой переписывал уже три раза.
— Откуда вы берете такие нестандартные методики, вроде собственного некролога? Кстати, у меня вот его нет — сегодня же найду время.
— Обязательно! Поначалу кажется — какое это неоднозначное задание! Но оно невероятно глубокое по своей сути: заставляет покопаться в себе, задуматься. Что касается того, откуда взялись эти методики и идеи — скажу честно, я сам лично потратил полгода своей жизни, собирая программу по крупицам. Ездил в США, отучился в знаменитой THNK в Амстердаме — это школа креативного лидерства, которая очень меня вдохновила. И, конечно, вся наша прекрасная команда пыталась найти самые передовые в мире образовательные практики. А команда у нас — о-го-го, у всех серьезная история за спиной. Плюс, Высшая школа экономики — крутой образовательный партнер. Все вместе мы делаем то, чего до нас еще никто не делал.
— Расскажи больше о процессе обучения?
— Это восемь модулей, по сути, мини МВА для тех, кто хочет руководить некоммерческой организацией. Вы можете работать в бизнесе, можете сейчас уже быть основателем или главой какого-то фонда, можете быть женой олигарха, одним словом, вы уже варитесь так или иначе в теме благотворительности, и вам нужно углубить свои знания. Школа поможет выстроить системное понимание индустрии и даст необходимые навыки выстроить работу подобной организации: от создания фонда до ежедневного управления, от управления командой до строительства собственного бренда.
— Этой школой вы зарабатываете? Обучение стоит 375 000 рублей — не маленькая сумма.
— Учитывая то, сколько в реальности стоит обучение одного студента (более полумиллиона рублей) школа для фонда «Друзья» — дотационный проект. При этом у нас еще существует система грантов, а также мы всегда готовы помочь нашим студентам самим сфандрейзить на свое обучение. Важно, чтобы студенты сами участвовали в оплате части стоимости обучения, потому что это сразу меняет отношение к обучению: когда ты заплатил сам и учишься, ты большего от себя требуешь, больше вовлечен.
— Как бы ты сформулировал, в чем глобальное отличие общественного отношения в нашей стране к благотворительности от тех же Штатов?
— Ну, есть математика — по проценту участия в благотворительности в целом. У нас это 15 процентов людей, в Америке — 25 и более, в зависимости от штата. Когда мы только создавали фонд «Друзья», процент вовлеченности людей в благотворительность в России был вообще в районе 9%. Недавно Нюта Федермессер, учредитель фонда «Вера», сказала очень глубокую вещь (наверное, это относится пока к Москве, но я надеюсь, что дальше это пойдет), что благотворительность становится частью нашей гигиены. Лучше просто не придумать определения — к чему мы стремимся! Я выступал недавно на Петербургском форуме — на сессии о благотворительности, и все вокруг говорили — сфера благотворительности. Пока мы будем называться сферой или областью, вперед мы далеко не двинемся. Давайте будем точнее — это индустрия, которая помогает и делает не меньше, чем строительная, к примеру, или банковская. И в индустрии благотворительности должны быть свои профессионалы, эксперты, свои правила игры. В ДНК каждого человека «зашито» естественное желание помогать, при этом важно, чтобы в обществе транслировались эти ценности, а вот это вопрос доверия, осведомленности, желания. И тогда индустрия будет расти.
— Давай поговорим о конкретных запросах, с которыми к вам приходят фонды. Чем вы конкретно, помимо школы, занимаетесь?
— Если говорить про наши программы, то первая — это «Команда профессионалов». Мы как менторы берем некоторое количество некоммерческих организаций и комплексно повышаем уровень их профессионализма. Проекты, которые попадают к нам на платформу, проходят жесткий многоступенчатый отбор. Каждый год мы объявляем набор новых организаций на платформу. Присланные анкеты-заявки от фондов передаются экспертному совету «Друзей», который составляют лидеры сферы благотворительности, профессионалы в области филантропии. Благодаря этому органу составляется шорт-лист, и далее фонд «Друзья» проводит финансовый, юридический аудит и оценку команды фонда. После этого команда фонда «Друзья» вместе с подопечной организацией разрабатывает новую стратегию. Если нужно, мы нанимаем за свой счет топ-менеджеров, задача которых — качественно изменить работу подопечной организации. Возьмем пример с питерским фондом «Ночлежка»: изначально он пришел к нам с запросом на оплату услуг юристов, но после анализа деятельности и утверждения стратегии на географическую экспансию мы наняли для фонда директора по стратегическому развитию и главу московского филиала. «Ночлежка» уже работает в Москве, и мы счастливы, что смогли стать локомотивом этого процесса.
Вторая программа — это платформа интеллектуального волонтерства ProCharity.ru. На ней ты как главред тоже можешь стать волонтером — как человек, который понимает в медиа: поделиться своими дорогими экспертными знаниями, которые будут соответствовать твоей профессиональной экспертизе. Точно так же благодаря платформе фондам помогают юристы, дизайнеры, разработчики. Наша третья программа — это Московская школа профессиональной филантропии, в рамках которой мы также устраиваем открытые лекции и семинары раз в месяц для всех сотрудников НКО. Вот на них можно приходить совершенно бесплатно: там мы говорим с экспертами разных областей: про SMM, как построить работу с партнерами, как создать фонд целевого капитала — о самых полезных и, главное, прикладных вещах, чтобы слушатели вышли с мероприятия и смогли применить полученные знания в своей работе.
— Ваши программы спонсируются за счет партнеров?
— Да, поддержка программ стоит больших денег для фонда. И первое, что мы пытались объяснить нашим донорам: мы хотим помогать системно. Все говорят: мы хотим помочь конкретному мальчику, девочке, собачке. Мы говорим: а у нас другое. Иногда думаешь: что важнее — помочь организовать операцию в Германии для конкретного ребенка, адресная история, или на эти же деньги оплатить врача, который приедет в Москву и научит остальных, как делать эту операцию, чтобы помочь уже гораздо большему количеству детей? Я лично за системную благотворительность. И даже когда фонд говорит, что он деньги не ворует, для меня неэффективное использование средств равно воровству. Мы, например, сейчас работаем над проектом «Метрики»: чтобы помочь донорам адекватно сравнивать вложенную помощь на рубль. Благодаря этому проекту можно будет сравнивать, сколько помощи оказано какому количеству людей на рубль. Это очень сложная тема, и мы работаем над тем, чтобы прийти к какому-то общему знаменателю.
— Ты говорил, что и раньше, до фонда «Друзья», занимался благотворительностью. Где именно?
— Был фонд «Вера», попечительский совет которого возглавляют Ингеборга Дапкунайте и Татьяна Друбич. Меня пригласили в правление фонда, и я проработал в нем около 10 лет. Многое удалось сделать, когда в фонд пришли профессионалы своего дела: люди из бизнеса, пиарщики, финансисты, руководители направлений, в организации появились процессы и процедуры. Люди идут в индустрию благотворительности в основном на эмоциях, это очень важная внутренняя мотивация. Но этого мало, должна быть экспертиза, без понимания, что ты делаешь и как это сделать правильно, ничего сделать невозможно. Мои друзья, сооснователи «Друзей», также активно занимались благотворительностью до фонда, а потом мы решили объединить усилия и поняли, что без профессионализма всех участников сделать что-то будет сложно. Недавно у нас была стратегическая сессия, на которой мы пытались визуализировать, кто мы такие. В какой-то момент сели и поняли ответ на вопрос: «Кто такой фонд „Друзья“?» Мы — архитекторы взлетных полос, с которых взлетают «Боинги» новых благотворительных проектов.
— Красиво звучит. И от вас зависит, взлетят они быстро, медленно и вообще взлетят ли…
— Да, и будет ли это «Боинг». (Смеется.)
— Какая цель у фонда «Друзья» на ближайшие пять лет?
— Глобальная цель — сделать так, чтобы наш фонд больше не был нужен. Вот наша цель. Я думаю, на десятилетнем горизонте это вряд ли возможно. Поэтому у нас есть амбициозные задачи по развитию наших программ, по количеству фондов на платформе, по географическому расширению проектов, по развитию Московской школы профессиональной филантропии, по построению кампуса в Москве.
— Я все-таки задам неудобный вопрос, который крутится у меня в голове. Ты, как и все соучредители, — крупный бизнесмен, у вас семья, друзья, хобби в конце концов. Можно было просто куда-то перечислить деньги, очистить совесть и не тратить такое огромное количество времени, не создавать фонд. Откуда все-таки это желание настолько вкладываться? Я даже не про деньги сейчас, а про самое ценное — время?
— У меня лично есть корыстная цель — я получаю от этого кайф. И потом, у меня много паспортов, у моего сына четыре гражданства. То есть мы, по сути, можем жить в любой стране мира. Но я совершенно осознанно выбираю жить в России. Я люблю эту страну, я рвусь в Москву из каждой поездки. Но, безусловно, я считаю, что, как и каждый другой, я ответственен за общество, в котором живу. И я хочу жить в обществе, где мне не страшно оказаться в ситуации, когда приходится рассчитывать на помощь окружающих. Поэтому, когда говорят «Ну, меня это не касается, что я буду помогать?» — это вообще не так. «Это вот все» касается каждого из нас. «Это», в первую очередь, мы делаем для себя и для своих детей.
— Ты довольно часто — для бизнесмена — появляешься на светских ивентах. На это ты тоже находишь время по какой-то причине?
— Знаешь, когда мне говорят, что в Москве ужасное светское общество, весь этот гламур сплошной и кошмар, я искренне не понимаю. У меня огромное количество друзей в этом свете. Более того, ни разу в жизни — ни разу! — никто из светских не отказал в помощи, когда мы просили в плане благотворительности. Ты сама знаешь: Posta была партнером нашего последнего теннисного мероприятия. Мы делали его летом, но все, кто был в Москве, пришли. Женя Плющенко, несмотря на огромную занятость, сразу сказал: могу, буду в городе, что надо делать? И играл турнир. Яна Рудковская, у которой семь бизнесов, весь вечер провела с нами на трибуне. И все-все, кто помогает — Софико Шеварднадзе, Вика Шелягова, Ира Вольская, Саша Цыпкин, Оксана Лаврентьева, Ира и Боря Зарьковы, боюсь кого-то забыть, — все помогают абсолютно бескорыстно. О каком вообще «жутком светском обществе» мы говорим?
— Кстати, кто-то еще и пользу получает. Ведь это на вашем первом баттле познакомились Оксана Лаврентьева с Александром Цыпкиным?
— Точно! И еще широкая публика именно от нас узнала, что муж Наташи Давыдовой (@tetyamotya) Иван Стрешинский совершенно потрясающе поет и играет в рок-группе.
— Давай вернемся к твоему ответу выше — про Москву, ты говоришь, что хочешь сюда вернуться. Почему? С прекрасной Корсики, с Сардинии, из твоего любимого Марокко?
— У меня жена 20 лет жила в Нью-Йорке и переехала, как и я, в Москву. Это мое! Я жил и учился в школе в Париже, я жил в Нью-Йорке, я жил в Лондоне, я жил в Швейцарии. Я много езжу, мне очень нравится ездить, я обожаю за границей бывать. Но мне всегда хочется возвращаться. Я знаю, что сентябрь — начинается сезон, я увижу всех друзей, мы вместе в театр сходим, какие-то выставки, открытие всего, как же это здорово. Я люблю драйв, люблю скорость Москвы, энергию этого города. Ничего не могу с собой поделать, но таких как я — много!
— Какой у вас самый ближайший план?
— До 15 сентября мы продолжаем набор в Школу. А 14 ноября будет очередной рок Charity Battle. Каждый раз команда проводит работу над ошибками и придумывает, как в следующий раз сделать еще круче.
— Я очень люблю следить за твоим «Инстаграм* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)». Ты его ведешь очень честно — без выуживания лайков, не как профессиональный блогер, а как инфлюенсер, за которым хочется наблюдать.
— Спасибо, я очень люблю эту соцсесть, но, конечно, ни в какое развитие не вкладываюсь: когда хочу — делюсь тем, что меня радует. Помню, как после нашей поездки в Марокко мне в директ писали сотни людей с просьбой не заканчивать постить сториз, так это было интересно. Мне было и приятно, и неожиданно.
— Сейчас в «Инстаграм* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)» огромное количество коучей, учителей личного роста. Как ты думаешь, с чем связано их востребованность?
— Во-первых, люди стали меньше читать. Герои нашего с тобой времени были из книжек, которые мы прочли. Мы читали много книжек, у нас была фантазия. Сейчас люди не читают, а запрос остается, и они себе ищут новых героев. Я не знаю этих людей, есть какие-то блогеры, у которых миллионы подписчиков, но кто эти люди, что ценного они несут, что у меня с ними общего? Я, например, никогда не читаю Tripadvisor, зачем? Когда мне бабушка из Огайо пишет про какой-то офигенный отель и лучшие блюда в ресторане, у меня может быть немного другой вкус, правильно? Знаешь, говорят: чтобы у тебя была жизнь, как твой «Инстаграм* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)». У меня есть гипотеза, что у меня «Инстаграм* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)» — как моя жизнь, я ничего не приукрашиваю, я просто делюсь эмоцией, когда мне этого хочется, не более того.
— Последний и важный вопрос — ты все время нашего разговора говорил о том, как помогаете вы. А как можно помочь вам?
— Спасибо за важный вопрос! Первое, на нашем сайте www.friendsfoundation.ru можно сделать пожертвование. Нам важен каждый рубль, который мы получаем на программы фонда. Второе, на сайте www.procharity.ru можно стать интеллектуальным волонтером для других благотворительных организаций. Для каждого специалиста есть возможность поучаствовать индивидуально или вместе с коллегами. С ProCharity уже такие большие структуры, как «Сибур», «Билайн», «Альфа-Банк», они заходят целыми компаниями. Еще нам можно помочь, если у вас есть бренд, вам интересно развиваться — можно написать мне в директ в «Инстаграм* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)», можно написать в фонд «Друзья» напрямую, мы с вами встретимся и придумаем, чтобы была помощь и фонду, и вашему бренду. Нам это тоже очень интересно. Дальше — больше. Если вы эксперт в чем-то и хотите быть лектором в Школе профессиональной филантропии, мы будем рады с вами это обсудить. Если же вы хотите у нас учиться, пока еще идет набор, можно успеть к нам податься. Если хотите с нами дружить — мы любим дружить, мы же фонд «Друзья»!
