В Сети появился трейлер нового фильма Пола Томаса Андерсона «Призрачная нить». Главную роль в нем сыграл Дэниел Дэй-Льюис, который еще летом этого года сообщил о том, что намерен завершить актерскую карьеру.
Вспоминаем знаковые работы трехкратного обладателя премии «Оскар» и разбираемся, чем станет для нас его уход из кино: большой потерей или лишним доказательством того, что в любом деле главное — вовремя остановиться.
Когда в середине 90-х годов Дэниел Дэй-Льюис впервые заявил, что хочет приостановить участие в любого рода съемках, мало кто поверил в серьезность этого заявления: в Голливуде его сочли скорее капризом гения, который просто немного устал от повышенного внимания к своей персоне. К тому времени за плечами у Дэй-Льюиса уже был опыт работы с топовыми режиссерами вроде Мартина Скорсезе и Джима Шеридана, а также — первый «Оскар» за роль в фильме «Моя левая нога», где актер сыграл страдавшего церебральным параличом художника и писателя Кристи Брауна.
Однако Дэй-Льюис не шутил и не кокетничал. Он на самом деле почти на пять лет пропал с радаров и, как выяснилось позже, все это время не бездумно тратил гонорары, а занимался тем, что на тот момент действительно представляло для него большой интерес: сначала — деревообработкой, потом — пошивом обуви под руководством флорентийского мастера Стефано Бемера. В дальнейшем станет очевидным, что желание испытать себя вообще является для актера ведущей мотивацией, о какой бы задаче ни шла речь.
Тогда, больше пятнадцати лет назад, достаточно весомым поводом вернуться из творческого отпуска для Дэй-Льюиса стало предложение о съемках в фильме того же Скорсезе «Банды Нью-Йорка», где он сыграл Мясника Билла — человека жестокого, холодного, властного, но обладающего удивительным мрачным обаянием. Сегодня мы знаем, что, по всей видимости, последним образом, воплощенным актером на экране, будет Рейнолдс Вудкок — кутюрье, обшивавший британскую королевскую семью. Сложно представить себе персонажей, отличающихся друг от друга больше, чем грубый, шагающий вразвалку Мясник и утонченный, интеллигентный, одетый с иголочки Вудкок. И тем не менее есть у них и нечто общее, а именно — исключительное, порой парадоксальное благородство, которым Дэниел Дэй-Льюис наделяет каждого из своих героев.
Понятно, что Ньюленду Арчеру из «Эпохи невинности» положено обладать аристократическими манерами, как и положено экранному Аврааму Линкольну, практически канонизированному американским народом, являть собой образец великодушия. Но когда Дэй-Льюис умудряется оттенить монументальной сдержанностью образ дикаря-охотника Натти Бампо в экранизации «Последнего из могикан» или хитрого, ушлого торгаша Дэниела Плэйнвью в «Нефти», остается только поражаться масштабам его личности. Именно личности, а не актерского таланта.
Единственное, в чем, пожалуй, можно упрекнуть Дэй-Льюиса — это в его излишней серьезности и основательности, которые поначалу, конечно, не мешали ему органично смотреться в игривых, отчасти даже легкомысленных ролях — вроде Томаша в «Невыносимой легкости бытия». Но уже зрелый, переваливший за пятидесятилетний рубеж актер выглядит немного странно и неуклюже в образе Гвидо Контини в мюзикле «Девять», снятой Робом Маршаллом интерпретации «8½» Федерико Феллини. С другой стороны, тем интереснее будет увидеть его в «Призрачной нити», где Дэй-Льюис сменит костюм Честного Эйба, совести нации, на иголку с ниткой.
Если судить по представленной в официальном трейлере нарезке кадров, роль Рейнолдса Вудкока, мужчины вроде бы милого и славного, но явно стремящегося контролировать все, что его окружает, перекликается с еще одной прекрасной работой актера, которая осталась почти незамеченной на фоне его трехкратного триумфа на церемонии вручения премии «Оскар». Речь идет о драме «Баллада о Джеке и Роуз», снятой, между прочим, женой актера Ребеккой Миллер, дочерью известного американского драматурга Артура Миллера. В этом фильме Дэй-Льюис, похоже, сыграл человека, ведущего тот образ жизни, который в реальности очень близок самому актеру. Ну, разумеется, если оставить за кадром весьма двусмысленные отношения с юной дочерью.
Джек Слэвин живет уединенно на шотландском острове, занимается ручным трудом и старается противостоять не столько стихии, сколько чужакам, которые упорно стремятся нарушить его покой. Судя по всему, примерно тем же будет заниматься и сам Дэй-Льюис, когда уйдет из кино. Правда, перед этим он, возможно, пополнит свою коллекцию еще одним «Оскаром»: в конце концов, где три, там и четыре. А может, и не пополнит. Да и какая разница? Все равно измерить степень его влияния — как на мировой кинематограф, так и на актерскую профессию вообще — невозможно в эквиваленте даже самых престижных наград. Таких людей, как Дэй-Льюис, любители высокого штиля вполне заслуженно называют «скалой». И чем дальше такая скала стоит от голливудской Аллеи славы, тем более внушительно она выглядит.
