Ведущая рубрики «КиноБизнес изнутри» Рената Пиотровски поговорила с актером и продюсером Виктором Добронравовым о здоровом патриотизме, онлайн-платформах и классическом театре.
Моя история — долгая
Мой отец учился на клоуна — да где он только ни учился, чего только ни делал, у него вообще золотые руки, он умеет все. И я всегда подсознательно стремился к родительской модели мира: муж любит жену, счастливая семья. Мои родители с детства были друзьями, и так сложилось, что и мы с супругой знакомы с детства, учились в одной школе. Эти подсознательные установки нам всем не стоит недооценивать. Сейчас такое время, все очень быстро: быстро поженились, быстро развелись. Но мне кажется, что моя история — долгая. Мы с женой много лет друг друга знали до того, как поженились, а когда поженились, шутили, что все канонические кризисные года — третий, седьмой — у нас уже сильно позади, потому что мы столько лет вместе. Мне кажется, самые крепкие отношения — такие вот дружеские. С Сашей я могу обсудить все: она действительно мой лучший друг.
Как зритель — и как артист
Нет, не в любом проекте я готов сниматься, есть какие-то табуированные темы, есть то, над чем шутить нельзя. Есть пошлость, вульгарность — да, она есть в жизни, но такие проекты я готов смотреть как зритель, но не готов играть в них как артист. Недавно отказался от одного проекта, который показался мне слишком откровенным — и дело не в постельных сценах, а вообще в степени откровенности души. Мы же все через себя пропускаем. Как выбирать проекты? Есть несколько вещей, за которые можно цепляться. Цценарий, режиссер, оператор, партнеры — если хоть что-то из этого является для тебя магнитом, стоит попробовать. Вот когда я работаю с Лешей Сидоровым (у меня с ним последний вышел фильм «Чемпион мира»), все сходится: и сценарий, и режиссер, и оператор. Это большое кино, в котором я готов играть самую маленькую роль. Как и в театре. Вот роль Онегина в постановке Римаса Туминаса небольшая — но разве это имеет значение?
Мой дом
Театр Вахтангова — это мой дом. Я вырос в «Сатириконе», я сатириконовский ребенок, нас таких много, но так сложилось, что домом мне стал Театр Вахтангова — и я не представляю себя в другом театре.
Любая плотина грозит наводнением
Онлайн-платформы — это глоток свежего воздуха, и там много откровенного. Потому что это первый вдох, первый глоток свободы, как в 90-е. Такой период, это нормально. Любая плотина грозит наводнением — есть такое выражение. Мы не можем себе по закону позволить ругаться матом на Первом канале или на «России» в восемь вечера, потому что это элементарно смотрят дети. Но если ты платишь за тот контент, который ты хочешь смотреть, то это твое право. В каждой серии «Игры престолов» была откровенная сцена, они даже умудрились придумать новый термин в кино — «секспозиция»: обычно в кино постельная сцена ни к чему не ведет, просто целуются два героя, а тут каждая сексуальная сцена имеет важный сюжетный поворот, без нее никак нельзя. Поэтому ты платишь и смотришь откровенные сцены, платишь и смотришь. Мы же в жизни ругаемся матом, и это никого не шокирует, это нормальная наша жизнь.
Классика на то и классика
Когда мы в ноябре выпускали «Войну и мир» Римаса Туминаса, все спрашивали, зачем вообще браться за этот материал. А Римас в шутку отвечал: «Так война никогда не заканчивается, она всегда идет». И вдруг в конце февраля спектакль заиграл новыми красками, заново открытым для нас текстом Толстого — и просто диву даешься, насколько это все актуально. Нам, людям, нужно в лоб ударить, чтобы мы поняли: а, так это актуально… А это всегда актуально, потому что это великая литература. Классика на то и классика.
Вы с нами или вы против нас?
Может ли мюзикл «Красавица и чудовище» соревноваться с Толстым? А «Форест Гамп» с Marvel? Это просто разные жанры, разная аудитория. С одной стороны, прекрасный сценарий, замечательные артисты, куча премий «Оскар». С другой — аттракцион: очень сложный технологически, очень дорогой. Это просто совершенно разные вещи, не стоит сталкивать их лбами в плане конкуренции. Вообще, мне категорически не нравится тенденция последних лет — сталкивать всех лбами: вы «за» или «против», вы с нами или вы против нас, вы белый или черный? Оставьте меня в покое! Я могу иметь свое собственное мнение — и не кричать о нем на каждом углу. Нас сталкивают без нашего желания, нас об этом даже никто не спрашивает, нас ставят перед фактом. Вот мы сняли документальную драму на военную тематику, я играл генерала Рослого, который в 1939-м прорвал линию Маннергейма, а в 1945-м брал Берлин, руководил операцией по взятию Берлина — потрясающий был человек. И вдруг общество ветеранов решило нас отблагодарить и нескольким людям вручили медаль памяти. Я рассказал об этом в соцсетях. А что такое соцсети? Это когда ты рассказываешь о себе, а люди на этом паразитируют. И вот я уже вижу свою морду в каком-то медиа, где обсуждают, заслуженно ли я получил медаль. И люди пишут: мой дед воевал, а этот засранец кто такой? Ребята, вы чего? Зачем вот так подавать информацию? Зачем провоцировать ругань?
Нас отключили от матрицы
Мы заигрались в эти социальные сети — это страшная вещь. Это катастрофическая ситуация, на мой взгляд. Я перестал вести соцсети — сейчас как будто не до этого, какая-то жизнь пошла, в общем, не про это… И мне неожиданно так хорошо без соцсетей, так хорошо жить настоящей жизнью. Да, у меня жена — фотограф, и мне иногда есть что показать, я старался не публиковать салаты, пустые тарелки, ноги на пляже, я любил постить что-то забавное или смешное. Или связанное с благотворительностью, поддержкой друзей, нуждающихся, детей, фондов… И к этому, возможно, я со временем вернусь, просто сейчас не хочу. А вот это постоянное тыканье по иконке приложения — я что, зомби что ли? У меня что — зависимость? Я больной? Не работает — все, и не надо, и не нажимай! Аларм, Витя, беги! Нас всех неожиданно отключили от матрицы, и этим, на мой взгляд, стоит воспользоваться.
Откроешь через два года
Кино — это как будто тебе подарили подарок, такую большую коробку и говорят: откроешь через два года. Так что если в этом году у меня выходит куча фильмов, это не значит, что все они снимались вот только что. В прошлом или позапрошлом году Юра Борисов выходил, и все думали, что в кино снимается только Юра Борисов — но от него не зависит, на когда поставит выход фильма или сериала. Это вообще не про артистов, мы работаем. Тут дошло до того, что моя мама меня спросила вот на днях: «Сынок, ну, как там твои съемки?» Я говорю: «Мам, ты издеваешься? Я уже почти год не снимался». — «Да? А у меня полное ощущение, что ты…» Последний большой проект у меня был в августе месяце, закончился почти год назад.
По-разному сходят с ума
Когда мы ставили «Войну и мир», я отказался от всех съемок в пользу театра. Нельзя было совмещать. Но порой бывает, что и три проекта идут параллельно, тогда тяжело. В прошлом году был тяжелый период, когда было 17 ночных смен, и они почти все были подряд. Это просто физически тяжело. Психологически тоже бывает непросто: все по-разному сходят с ума. Я вахтанговский артист, у нас все — фантастический реализм, у нас все ярко, и мне кажется, это какой-то правильный подход. Нельзя забывать, что это игра. Хотя бывают тяжелые спектакли, когда ты измотан и физически, и морально.
В баню!
Я в баню хожу постоянно, баня меня выручает. Это такое очищение — и физическое, и моральное. Иногда один хожу, прямо утром, на первый пар. Дети в школу, а я в 9 в баню: чаечек, книжку, сценарий почитать.
Суперспособности
Супергерои настоящие — вокруг нас: врачи, учителя. Люди, которые спасают жизни, — они супергерои, мне кажется. Пожарные, МЧС. А сам я мечтал бы уметь телепортироваться! Вот завтра у меня съемки в Питере, раз — и я там. Или съездить домой в Таганрог: после спектакля раз — и ты дома. У меня бывало по три самолета в день и еще работа: утром прилетаешь в Москву, из Москвы летишь в Минск, в Минске целый день снимаешься и после съемок летишь в Москву, потому что на следующий день у тебя или спектакль, или опять самолет. Вот это тяжело. А в детстве я всегда мечтал быть невидимкой. Зачем, не знаю!
Любимое дело
В 90-е денег не было ни у кого. Мы приехали в 1991 году в Москву, и все свое свободное время я проводил либо на площадке в Марьиной роще, играл в футбол или в баскетбол, или сидел в театре — смотрел спектакли, репетиции, знал наизусть все спектакли, дружил с артистами. Так что как я мог не стать актером? Когда студент заканчивает театральный вуз, он может много кем стать: у тебя подвешен язык, ты коммуникабельный, общительный, раскованный, у тебя есть много вещей, которые могут пригодиться тебе по жизни, и люди могут стать кем угодно, но не артистами. Но мне всегда нравилось актерство. Я считаю, что это самая главная задача родителей или молодого человека — найти себе любимое дело. Иначе беда. Мы можем не зарабатывать больших миллионов, но каждый день приходить и заниматься любимым делом — это же прекрасно.
Чтобы было интересно
Я стараюсь выбирать проекты, чтобы было все на каком-то уровне, чтобы мне самому было интересно играть. Потому что мне хочется играть разные роли, чтобы я менялся, чтобы зритель не отправил меня на какую-то полку. Собирался вот сниматься в проекте у Полански, но пока все заморожено: границы закрыты, самолеты не летают. Не то чтобы печально, но приятного мало: была возможность поработать в Европе с большим режиссером — это интересно. А хочется, чтобы всегда было интересно. Иногда предлагают какие-то вещи, которые означают шаг назад — и если я лапу не сосу, я лучше подожду других предложений. Вот осенью выйдет вообще фантастическая лента: там будущее, прошлое, квантаниум, бластеры. Мне стало интересно сыграть что-то такое — и ради этого я отказался от нескольких военных фильмов.
Только овощи
Кинотеатры — это про деньги. Кино — это не всегда про деньги, это про зрителя. Если у вас обычно полный холодильник, и я вам вдруг скажу, что теперь вы будете есть только овощи, это вызовет вопросы. Нет, мы не умрем, если будем есть только овощи, но мы не хотим есть только овощи. Но ошибка думать, что наш кинематограф снимает только овощи: мы снимаем все — и блокбастеры, и патриотическое кино, и андеграунд, и хорроры, и для детей, и для семьи. Так что охватившая некоторых паника, что смотреть будет нечего, — абсолютно надуманная.
Дамоклов меч
Я поймал себя на мысли, что пока мне лично как зрителю не до кино. Не потому что нас, условно, лишили фильмов про «Мстителей». Просто не время. Такие вещи происходят, а ты пойдешь, возьмешь ведро попкорна, будешь жрать и смотреть какую-то ерунду? Вот сейчас у меня вышел в прокат фильм «Одна»: идет, собирает кассу, но цифры не те, потому что хотя люди и идут, есть какой-то внешний фактор, который висит над нами, как дамоклов меч, и мы на подсознательном уровне не можем наслаждаться этим вымышленным киномиром. Я недавно сходил с детьми на мультик «Кощей. Похититель невест» — и только потому, что сам озвучивал главного героя. А до этого мы три месяца не ходили в кино — не потому что нечего смотреть.
Жили с оглядкой
В «Нулевом пациенте» снимался мой брат, на проекте работало много моих друзей — так что я посмотрел и увлекся. Это мировой уровень. Это сериал, который легко можно смотреть по всему миру. Многие наши проекты абсолютно конкурентоспособны на мировом рынке. Да, мы не умеем делать айфоны и много чего еще. Но без «Нетфикса» мы точно справимся. Я не хочу говорить, как оголтелый патриот, но мы столько лет жили с оглядкой туда, что, возможно, пришло время что-то менять. Уходит «Кока-кола»? Скатертью дорожка. Сколько лет нас ей травили? Я помню эти огромные двухлитровые бутылки на каждом дне рождения! Сколько мы здоровья ей отдали! До свидания! Просто не сошелся на ней свет клином. Я не говорю, что нужно пить квас и сбитень, ходить в бересте и с туесочками, но давайте пить свежевыжатые соки, давайте пить минералку? Я про это, я про здоровье! Почему меня расстраивает, что нас все время сталкивают лбами? А можно не сталкивать, можно просто быть не против кого-то, а за что-то? За здоровый образ жизни, за «Боржоми», например. Моя шестилетняя дочь Василиса не просит «Кока-Колу». Мы в детстве пили эту «Кока-колу» галлонами, нам казалось, что это самое вкусное, но мои дети знают, что мир чуть-чуть шире, чем эта «Кока-Кола». И в этом наша задача: нам надо понимать, что мир широк. И то же самое — про наш кинематограф. Нам кажется, что мы не умеем ничего. Все мы умеем! Посмотрите, мы все снимаем.
Сrazy russians
Когда Люк Бессон посмотрел фильм «Т-34», он сказал: «Ну, вы crazy russians, потому что невозможно снять фильм за восемь миллионов долларов в Голливуде». 8 миллионов долларов — это половина зарплаты Тома Круза, а у нас это флагманский проект, и это бюджет всей картины, всех артистов, всей графики, записанный оркестр, танки, взрывы и все-все-все. Мы бы сняли за 200 миллионов долларов, но мы можем и за 10. В общем, я считаю, что никакой катастрофы в сегодняшней ситуации в кино нет. Наш российский кинематограф очень молодой, но с крепкими корнями, с правильной историей. И мы можем гордиться нашим театром. Мы приезжаем в Европу, где практически ни в одной стране нет репертуарных театров, они не знают, что это такое. Они смотрят на нас с открытым ртом, мы для них инопланетяне, мы носители какого-то священного огня.
У нас есть репертуарный театр, у нас есть мощнейшие традиции, в каждом театре свои, мы обязаны этим гордиться. И то же самое — кинематограф. Просто сейчас во главе угла стоит entertainment, стоит вот это клеймо развлечения. А кино абсолютно не всегда про миллионные бюджеты и количество компьютерной графики.
Да, Голливуд умеет зарабатывать, продавать, делать классную обертку, чтобы всем хотелось купить это, но сколько раз за трейлером оказывался не фильм, а шляпа?
Я никогда не понимал людей, которые хают свой дом. Наша помойка? Так сделай лучше! Начни с себя и сделай лучше! И почему я защищаю наше кино или наш театр? Потому что у меня вот много сил, и я знаю, что вокруг очень много талантливых людей — просто дайте нам время и поверьте в нас. Когда мы были на гастролях в Питере и пошли на премьеру фильма «Салют-7», я плакал, я радовался, это прекрасное кино, замечательные артисты. Паша Деревянко, Вовка Вдовиченков — это сложно, он сыграл молчаливого русского мужика, за которым так интересно наблюдать. И такие фильмы возвращают зрителя в кинотеатр, они возвращают веру в наш кинематограф. Да, мы большая страна с кучей всяких проблем, но где их нет? Любить свой дом — это прекрасно, это правильно.
Генеральный продюсер проекта: Аниса Ашику Фото: Вова Поло
