В прокат выходит фильм-обладатель «Золотой пальмовой ветви» Каннского фестиваля 2017 года.
Впервые за долгое время решением каннского жюри остались довольны, кажется, почти все. Теперь оценить остроумную, едкую, современную социальную трагикомедию «Квадрат» смогут и обычные, не профессиональные зрители.
«Квадрат — прибежище доверия и неравнодушия. Внутри него у всех нас равные права и обязанности». Такова экспликация к объекту современного искусства в картине Рубена Эстлунда. Объект представляет собой белый квадрат, начерченный на площади возле музея. Расположена галерея, кстати, в Королевском дворце в Стокгольме, что является фантастическим допущением: музеи во дворце есть, но не современного искусства. Аналогичный квадрат поместят и в одном из залов. Впрочем, фильм Эстлунда не только и не столько о современном искусстве (по которому он тоже иронически проходится), сколько о современном обществе.
Шведский режиссер Рубен Эстлунд — один из немногих значительных мировых кинотворцов, открытых Московским международным кинофестивалем: в 2004 году его дебютная игровая картина «Гитара-монголоид» завоевала на ММКФ приз Международной федерации кинопрессы ФИПРЕССИ. Следующие четыре его работы попадали уже в разные программы Каннского фестиваля. В 2017-м Эстлунда впервые включили в основной каннский конкурс. «Золотая пальмовая ветвь», присужденная ему жюри под предводительством Педро Альмодовара, стала почти для всех неожиданностью, причем приятной. «Квадрат» сравнивают с прошлогодним каннским хитом Марен Аде «Тони Эрдманн», который, впрочем, как раз был преступно обделен наградами. Оба фильма рассказывают о проблемах современного буржуазного общества, оба при этом— трагикомедии, оба постоянно ставят своих героев в неловкое положение, оба обладают внушительным хронометражем.
Центральный персонаж фильма, куратор музея по имени Кристиан (датчанин Клас Банг), кажется, искренне воодушевлен концепцией инсталляции «Квадрат». Заключается она в следующем: если кто-то пересек границу квадрата, он вправе попросить у каждого проходящего мимо человека о любой помощи. Но мы так и не увидим, как функционирует выставка. Да и какая разница как, если в реальной жизни эта красивая концепция, несмотря ни на что, является абсолютной утопией. Кристиан в этом убедится на собственном опыте, когда станет жертвой уличного ограбления. Начнем с того, что в современном обществе всеобъемлющего страха почти никто не рискнет одолжить на улице телефон человеку, которого только что обокрали. Аналогичный мотив был и в предыдущей картине Эстлунда «Форс-мажор», где постоянно нагнеталось напряжение, но ничего страшного, несмотря на постоянные опасения героев, так и не происходило. Обеспеченный денди Кристиан вместе со своим коллегой придумает остроумный план. Они напишут письма с угрозами и требованием вернуть похищенные вещи и положат их в почтовые ящики всех квартир одного из домов в неблагополучном районе — именно там, судя по сигналу, находится украденный телефон героя. Эта идея искренне веселит обоих, кажется забавной игрой, но ровно до тех пор, пока «Тесла» Кристиана не подъедет к тому самому дому. Тут оказывается, что бегать по темным этажам — занятие не для слабонервных, ведь Кристиан уже, кажется, представил себе все худшие варианты развития событий.
Эстлунд исследует в фильме множество тем: это и идиотизм крайних проявлений политкорректности, и сексизм и объективация (эпизоды с приглашенной звездой Элизабет Мосс), и неэтичность «модных» пиар-кампаний, и современное искусство, которое порой оказывается бессмысленным трэшем. Но все-таки главный мотив «Квадрата» — тотальная разобщенность богатых и бедных в современном мире и тотальный страх первых перед последними. Да и вообще всех перед всеми: так, Кристиан вспоминает, что его отца в шестилетнем возрасте родители спокойно отпускали гулять в одиночестве по центру Копенгагена. Ему просто вешали на шею бирку с именем и домашним адресом, полагая, что другие взрослые в случае чего помогут. Теперь все не так, и мы неизменно воспринимаем других людей как потенциальную угрозу.
Что касается социального расслоения, Эстлунд считает, что помогать, сочувствовать и вообще как-то действовать буржуа готовы лишь в пространстве игры. Когда же теория обрастает плотью, когда происходит столкновение с реальностью, остается лишь равнодушие, страх или бездействие. Если в мир искусства врывается жизнь, случается коллапс. Один их важнейших эпизодов «Квадрата» — перформанс некоего Олега Рогожина (Терри Нотари, который, в частности, известен как постановщик движения для «Планеты обезьян» и как исполнитель роли Ракеты). На званом ужине в том самом дворце-музее он правдоподобнейше изображает для публики в бриллиантах обезьяну, которая потихоньку слетает с катушек и начинает к этой публике агрессивно приставать. Бомонд, осознавший, что игра стала реальностью, цепенеет от страха и не может защитить ни себя, ни других.
Есть ли какой-то выход из ситуации? Раскаявшийся в своих и чужих грехах Кристиан в финале изречет (кажется, в каннской версии фильма этот фрагмент отсутствовал): «Я знаком с одним из двухсот девяноста человек, владеющих пятьюдесятью процентами мирового богатства. И вот он мог бы решить эти проблемы, просто щелкнув пальцами».
