Чаще всего интервью со звездами кино, режиссерами и продюсерами берут для СМИ журналисты или критики, которые могут блестяще говорить о предмете и разбираться в нем, но те, кто работает непосредственно в индустрии, знают большее количество деталей и подводных камней.
Фото: Ян Кооманс
Генеральный продюсер проекта: Аниса Ашику
Поэтому для интервью и репортажей в нашей рубрике «КиноБизнес изнутри» мы пригласили в качестве ведущей Ренату Пиотровски — профессионала индустрии. Сегодня ее собеседница — киноактриса Оксана Акиньшина.
О фильме «Рассвет»
Меня попросил поучаствовать в проекте продюсер — мой бывший муж. И хотя я заранее по рассказам представляла, что планируется, сценарий мне дали в самом конце, буквально за день до съемок. К тому же я попала на первые смены, а они всегда сложные. Но ребята отлично подготовились и работали очень слаженно, особенно для дебюта. На меня возложили самую важную часть — валяться в грязи. В общем, подали любовь ко мне на блюдечке. При этом какой бюджет у фильма, я даже не знаю. Потому что когда думаешь о таком, начинаешь заводиться. Так что я предпочитаю думать о чем-то другом.
О популярности хорроров
Насколько я понимаю, на иностранных рынках хорроры всегда зарабатывали наравне с другими блокбастерами. А мы, видимо, либо только сейчас доросли до них, либо переели каких-то сложных, жанровых российских картин и сомнительных комедий, поэтому решили переключиться. Да, в России часто начинают массово снимать фильмы или передачи какого-то одного типа. Но такое у нас государственное кино — с бюджетным финансированием, заказами и праздниками, которых в стране очень много, и все должны под эти праздники сделать какую-то красивую картинку.
Без команды — никуда
Для меня всегда большое значение имеет сценарий. Если в нем нет правильной жилки, именно киношной структуры, даже при наличии хорошей команды все развалится. С другой стороны, есть вроде бы талантливые, интересные, толковые режиссеры, которые не умеют создавать свою команду. А это крайне важно! Я убедилась, что в нашей стране самые удачливые — те, у кого есть сложившаяся команда: от оператора и художника-постановщика до гримеров. Тогда режиссер пылает каким-то огнем. Можно снимать в ужасе, в холоде, но когда есть люди, которым, как ты понимаешь, небезразличен процесс, от проекта все равно идет позитивная энергия.
Ожидания vs реальность
Когда мы снимали первую часть «СуперБобровых»,
я думала: «Какой кошмар!». Мы отчасти не понимали режиссера, не понимали этого юмора в предлагаемых обстоятельствах. Сценарий был, но все казалось советским ужасом. А в итоге вышло как-то очень по-доброму, и я сказала Дмитрию Дьяченко: «Спасибо тебе большое!»
Любимая роль?
В «Высоцком», конечно! Это был период, когда коллектив просто дышал. Мы были вместе год, и мне кажется, каждый человек на площадке как будто прожил отдельную жизнь, побывал в отдельном мире.
Семья всегда в приоритете
Иногда мне присылают проект на 70 съемочных дней. Я не могу себе такого позволить, но и не то чтобы сильно от этого страдаю. Может быть, мои дети станут постарше, и я буду больше работать. Но как я могу исчезнуть из дома на три с половиной месяца? Как я могу три с половиной месяца не видеть полуторагодовалого ребенка? Я не могу! На 15 съемочных дней у меня еще получается уехать и чувствовать себя хорошо, но в более длительные поездки я стараюсь брать детей с собой. Я все равно с ними! У меня и жизни-то другой особенно нет: я либо на съемках, либо дома. До появления детей я была зажатая, закомплексованная, закрытая. Но с появлением каждого ребенка — одного, второго, третьего — становилась все более легкой и свободной. Зато алкоголь мне в магазинах не продают до сих пор — слишком молодо выгляжу.
Место актрисы — в кадре
Я не понимаю, зачем быть режиссером, продюсером. Девочки что-то снимают, а для меня это какое-то смехопредставление. Мне кажется, они заигрались в поиске мужчины. Выстроили систему жизненных принципов для себя, чтобы доказать свою реализованность, завладеть миром. Даже те, кто замужем. Зачем? Ты ведь уже вышла замуж, и если у тебя муж — продюсер, ты можешь просто периодически сниматься в его картинах и наслаждаться процессом.
Главное, чтобы без чернухи
В России есть хорошее драматическое кино, но в какой-то момент я переела, и у меня началась к нему антипатия. Звягинцева, например, я не очень люблю. Сейчас я готова к хорошим драматическим картинам, но не про нашу суровую действительность, а просто — к хорошим. Неважно, исторические они будут или нет. Главное, чтобы интересные и без чернухи. Сегодня почему-то считается, что российское кино — это такая супердрама в глубинке: пьющий мужик с топором, бьющая детей мамаша. Когда такое кино смотрят люди из нашей страны, у которых вообще нет вкуса никакого, они не испытывают ничего, кроме узнавания себя и кайфа от того, что вот так все и должно быть.
Как с фильмом «Горько!»: 99% населения считают это нормой и получают лишнее подтверждение, что живут «правильно». Поддерживать такое я совершенно не хочу. Нет, если бы мне предложили очень много денег, я бы в подобном фильме, конечно, снялась. Просто я против этого в принципе. У нас есть талантливые режиссеры, талантливые артисты. Почему нужно все время снимать то, что «пипл хавает»?
О соцсетях
Для меня «Инстаграм* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)» — очень странная история. Во-первых, я не могу себя заставить два слова там написать. Максимум: «Такое утро». Даже если меня о чем-то попросят, я буду неделю готовиться, чтобы три предложения из себя выдавить. А во-вторых, это же патологическое, асоциальное существование — все время ходить с телефоном. Я просто не понимаю, как в своей жизни такое организовать. У меня есть няня, есть подруга, но я не могу представить, чтобы мы шли куда-то, и кто-то из них меня снимал. Или чтобы я попросила мужа меня сфотографировать. Зато я состою в группе «Мамы Рублевки».
Там все друг другу советуют, где лучше школы, где — врачи, где — теннис. Удобно.
Каково это — быть в жюри «Кинотавра»?
Меня настраивали,
что будет адски тяжело, но все оказалось не так сложно. Во-первых, у нас было очень веселое и слаженное жюри: до сих пор сохранился совместный чат, в котором все 24 часа в сутки друг другу пишут, хотя уже почти пять месяцев прошло. Во-вторых, мне очень понравился наш фаворит. Конечно, кто-то остался недоволен итогами фестиваля и, возможно, перестал со мной разговаривать, но мне, если честно, плевать.
Выбор очевиден?
Если встанет выбор, что смотреть — «Ментов» или сериал с моим участием, то я, естественно, выберу мой. Но вообще
мне безразлично: у меня телевизор в фоновом режиме работает. Бывает, дети меня там увидят, начнут кричать: «Мама! Мама!». Зато премьеры, в которых снималась, я всегда смотрю.
Без молодильных яблочек — никуда
Российское кино, бесспорно, развивается. Но конкурировать с западным оно, конечно, не может. Между ними — пропасть. Не хватает фантазии, опыта. Когда смотришь диснеевский мультик «Пиноккио», выпущенный в 1940 году, понимаешь, что даже сейчас с точки зрения музыки у нас с ним сравниться не могут. Я всегда удивляюсь: есть госбюджетное финансирование, команда, талантливый режиссер,
а снимают ерунду. Куча работ — просто чудовищный ужас! Вам же дали деньги, почему нельзя в хорошей компании сделать какую-то качественную картину? Не знаю, молодильных яблочек им не хватает, что ли. Поколение пятидесятилетних мужчин, которые пока управляют нашей киноиндустрией, уже не в теме. А молодые еще не доросли.
Но есть большой плюс: атмосфера становится более позитивной. Десять лет назад было жуткое пиранье царство, мир бесконечных сплетен, интриг, ненависти. Может, и я сама была другой. Но сейчас все девочки как-то выдохнули, стали принимать всех такими, какие они есть, снисходительно друг к другу относиться.
С кем из режиссеров хотела бы поработать?
Из российских — не знаю. Среди иностранных мне очень нравится Жан-Марк Валле, который снял сериал «Большая маленькая ложь». Ну и, если Тарантино или Спилберг мне сейчас позвонят и предложат у них сняться, я, конечно, соглашусь!
О бунте голливудских актрис
В нашей стране такой бунт невозможен. У нас можно что угодно кричать, но толку от этого не будет. Максимум — с человеком просто попрощаются и перестанут снимать. Мне кажется, в нашем кино вообще правят не продюсеры даже, а кастинг-директора. И среди них есть те, кто меня, например, не любит.
О светской жизни
Иногда я заставляю себя сходить на мероприятие просто ради того, чтобы быть в тонусе. Мол, девочки, надо куда-то выбраться, чего мы все дома-то сидим? При этом людей, которые помогали бы мне готовиться ежедневно, к каждому выходу, у меня нет. Если речь идет о премьере, какие-то вещи беру заранее, чтобы деньги не тратить.
О Сергее Бодрове-младшем
Когда актер, музыкант или любой творческий человек уходит рано, на пике, у людей в головах остается прекрасная, неповторимая картинка, им кажется, что он оставался бы таким же и через тридцать лет. Конечно, это не так. Если бы Высоцкий дожил до наших дней, он был бы уже не тем Высоцким. Мы бы относились к нему, например, как к Гребенщикову. Когда мне было лет одиннадцать-двенадцать, я была в Сергея Бодрова влюблена. Мне кажется, он чем-то похож на меня, но я не могу сказать, что хорошо его знаю. Когда мы вместе работали на фильме «Сестры», он казался мне взрослым мужчиной, хотя на самом деле был молод и юн. А теперь он навсегда останется для меня иконой — только своей, родной, домашней. В каком-то смысле папой. Раньше он мне часто снился. Сейчас — реже, но я по-прежнему периодически вижу его во сне, когда переживаю какие-то тяжелые моменты.
Непростой характер — миф или реальность?
Так сложилось, что представление людей со стороны о моей личности формировалось в полном отрыве от реальности. На самом деле я человек достаточно скромный и даже застенчивый. Но меня до сих пор могут позвать на пробы, а потом задаваться вопросом: «Она точно придет? А то ведь пятнадцать лет назад на „Статского советника“ не пришла!» Хотя история там была совершенно другая. Да и в целом моя личная жизнь всегда находилась под присмотром, и все слухи о ней не имеют к действительности никакого отношения. То есть совсем! Из того, что написано, может быть, только один процент правды.
Я тут как-то засекла время распространения в прессе любой моей публикации в «Инстаграм* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)»: один час десять минут. Всего! Я могу написать, например, что съела мороженое, и это будут обсуждать — когда съела, какое именно мороженое. А когда ничего не происходит, мне начинают звонить и говорить: «Если вы нам не дадите информации, мы сами что-нибудь напишем!».
Дружба и популярность — несовместимы?
С того момента, как в моей жизни появилось кино, одноклассники закончились, друзья закончились, как будто и не было никого. Я сразу стала для них белой вороной. Сначала было напряжно и тяжело, но не могу сказать, что я сильно страдала.
С пятнадцати лет и вовсе школу забросила: потом экстерном ее заканчивала. Не знаю, можно ли считать это платой за успех. В жизни всегда есть рубежи и обстоятельства, которые отсеивают ненужных людей. Я вообще мало кого допускаю до близкого общения. Не считая родителей, есть буквально несколько человек, которые в моей жизни существуют очень давно, и мне их выше крыши. Например, Петя Буслов с женой. Я — крестная мама их детей, они — моих. Мы уже не просто друзья, а родные, почти семья.
Как выглядит самый лучший день?
Мальдивы, нет детей, много секса, море. И все!
