25 мая в российский прокат выходит фильм «Черновик», как ни странно, всего лишь третья по счету экранизация романов чрезвычайно популярного российского писателя Сергея Лукьяненко. Отец-основатель российского фэнтези Лукьяненко сам выбрал для киновоплощения «Черновика» творческий и семейный союз Мокрицких, Натальи и Сергея.
О работе над этим фильмом, о киноидеалогии, о преимуществах и недостатках госзаказа, об Эрнсте с Максимовым и нелегкой судьбе женщин-кинопродюсеров в России Наталья Мокрицкая поговорила с Нонной Газаевой.
Нонна Газаева: Почему в этот раз ваш творческий союз с режиссером Сергеем Мокрицким решил взяться за Лукьяненко?
—
Наталья Мокрицкая: Вообще, фантастика, наряду с классикой русской литературы, была очень популярным жанром и в России, и в Советском Союзе. Советская фантастика воспитала несколько поколений читателей: наши фантасты взяли от русской литературы традицию бытописания с отсылом к мирам будущего, утопическим мирам, мирам мечты и свободы, потому что страна была, в общем, достаточно тоталитарная. Писатели, начиная с Толстого и Беляева, продолжая Стругацкими и Киром Булычевым, фантазировали и рассказывали о несуществующих планетах, о смелых людях, которые такие, как мы с тобой, живут в соседних квартирах, но обладают какими-то уникальными способностями. Поэтому они могут попадать на уникальные планеты, в недоступные места, открывать что-то новое. И когда разрушился Советский Союз, Лукьяненко оказался, как ни странно, пожалуй, одним из немногих, кто эту традицию продолжил. Я читала практически все его романы и всегда очень любила за его фантазию и приверженность традиции. «Черновик» прочитала давно, в 2006 году, как раз когда стала заниматься продюсированием кино.
—
То есть это была твоя идея, ты выбрала «Черновик»?
—
Это была моя идея. Мокрицкий любит историческую драму, военную литературу, масштабные саги, по которым можно было бы снять «Сибириаду» Кончаловского или «Двадцатый век» Бертолуччи, чтобы были большие поступки, ярко эмоционально окрашенные, а фантастику Сергей не любил. А я очень любила, собирала библиотеку зарубежной и советской фантастики в детстве. И «Черновик» мне сразу понравился, это очень популярный роман, его глотают за ночь. А родился он просто: как-то Сергей Лукьяненко пришел домой и не смог своим ключом открыть дверь (потом выяснилось, что не ту дверь открывал), и тут же у него придумалась история, как герой пришел домой, ключ не подходит к замку, в квартире живет посторонняя женщина, и вообще его никто не узнает, даже родители. (Смеется.) Практически улица Строителей, в общем, все родилось оттуда. И мне показалось, что можно роман недорого экранизировать.
Кадр из фильма «Черновик»
—
При первом приближении казалось, что недорого?
—
Да. Потом появились «Ночной Дозор» и «Дневной Дозор», снятые по романам Сергея Лукьяненко, которые сделали Эрнст и Максимов, и, конечно, именно они сделали российское кино снова популярным. Именно из-за этого проекта — «Ночной…» и «Дневной Дозор» — русский зритель вернулся в кинотеатры, это сделали Эрнст и Максимов, это точно. И что удивительно, эти фильмы абсолютно авторские, это артхаус. Если ты сейчас их пересмотришь, ты удивишься! Это очень авторское кино талантливого человека — Тимура Бекмамбетова. И то, что оно собрало такие деньги, — это уникально, это абсолютно продюсерская заслуга. Они заработали огромные деньги для тех времен, 2002–2004 год, — 40 миллионов долларов каждый.
—
То есть эти очереди за билетами…
—
Это правда. Они использовали новые методы маркетинга, то есть они вообще принесли в кино не американскую схему рекламы, а российскую, новую. Они придумали с нуля российский киномаркетинг, и это сработало. Поэтому мы им должны быть благодарны за эти картины. Я лично точно благодарна. К сожалению, хотя многие потом пытались сделать экранизации книг Лукьяненко (у него ведь очень много хороших книг), после «Дозоров» удачных картин не было. А при этом у него активно покупали и покупают права на экранизацию, он в этом смысле очень успешен. Я была третий или четвертый продюсер, пытавшийся создать фильм по «Черновику». Была очередь на это произведение. Как раз вышла «Битва за Севастополь». Мы выпускали этот фильм с Первым каналом, и, когда Сергей Лукьяненко посоветовался с Константином Львовичем, какой продюсерской компании отдать права, Эрнст посоветовал нас. И Лукьяненко отдал права на «Черновик» мне.
Кадр из фильма «Черновик»
—
А не страшно было после глобального успеха двух «Дозоров» браться за Лукьяненко?
—
Ну, что значит — страшно? Интересно. Литература-то хорошая. Мне хотелось снять что-то новое. Хотя было очень непросто. Писали четыре автора, вариант за вариантом — очень тяжелая для экранизации оказалась книга. Очень много описаний, очень много внутренних размышлений о мирах, философии, поэзии. Но если фильм будет удачным и понравится зрителю, будем делать «Чистовик», ведь у Лукьяненко есть продолжение.
—
А на кого рассчитан фильм? Могу предположить, на кого рассчитан литературный источник, но на кого рассчитана экранизация, на какую аудиторию?
—
Я думаю, что это, конечно, взрослая аудитория, это 25+, это не подростки. И оказалось, что тут нам тоже повезло. У нас очень поменялась аудитория в российских кинотеатрах, она стала взрослой, и случилось это за несколько последних лет. Раньше кассу делали подростки, а теперь в кинотеатры возвращаются взрослые люди. Сегодня средний возраст российского кинозрителя — 30–35 лет. И за это надо тоже сказать спасибо нашей российской киноиндустрии, потому что такие фильмы, как «Движение вверх», «Лед», «Экипаж», вернули взрослого зрителя в кинотеатр. И это зритель благодарный, хороший, и его не надо удивлять, ему надо дать традицию, качество и эмоцию. То есть они не хотят просто смотреть экшен, им надо, чтобы был какой-то, грубо говоря, месседж, чтобы их что-то внутри задело. Поэтому я надеюсь, что эта взрослая публика придет на наше кино.
Кадр из фильма «Черновик»
—
Хорошо, когда есть выбор. Пусть идут одновременно «Черновик», «Звездные войны», «Дэдпул», опять же.
—
Да, а потом через две недели выйдет «Парк юрского периода». Но пока, конечно, большие американские фильмы губили в прокате наше кино, и, конечно, нужны протекционистские меры, чтобы наше российское кино, которое растет потихоньку, немножко от этого защищали…
—
Еще немного о «Черновике». У тебя там очень модный кастинг, и новые молодые и очень востребованные актеры…
—
Но главную роль играет актер, которого пока не знают — Никита Волков, молодой парень, Театр им. Ленсовета, по-моему, очень думающий и сексуальный герой, то, что нравится девочкам. То, что герой есть в картине, — это уже очень хорошо, нам повезло. Герой-мужчина есть, он понравится девочкам, в нем есть эмоции, в нем есть то, что было в молодом Хабенском, в нем есть интеллигентность внутренняя и такая ранимость. Он герой думающий, из прошлого — это герой Баталова, Янковского, Мягкова, это Хабенский, Козловский, Петров. Он герой сублимирующий, сомневающийся. Героиню играет актриса — дебютантка в кино — Оля Боровская, Театр Вахтангова. Посмотрим, понравится ли она зрителю. Мне кажется, что взрослому зрителю она очень понравится, не знаю, как молодому. Остальные роли играют известные актеры: там и Евгений Цыганов, замечательный, блестящий актер, настоящая звезда, который может не из чего сделать роль, из одного взгляда, Юля Пересильд, любимица Сережи Мокрицкого, его муза, и он снимает ее во всех фильмах, это уже четвертая картина с ней, он ее очень любит, она блестящая актриса. Играет Мерзликин Андрей, Северия Янушаускайте — Сережа мечтал с ней поработать, у нее очень большая роль, главная, я считаю. Северия — замечательная актриса, блестящая. Когда снимали «Иронию судьбы…», искали героиню Наденьку, которая должна была быть нездешней, и нашли ее в Польше, ею стала Барбара Брыльска. Та же история с Северией — у нас нет такой артистки в российском кино, Северия эту нишу занимает, она нездешняя, она говорит по-другому, и ее волнуют другие материи, другие миры. Северия — роскошна!
У нас там снимается в небольшой роли китайская актриса Ян Гэ, которая теперь стала неожиданно звездой шоу-бизнеса (шоу «Голос»), артистка «Гоголь-центра». Музыку к фильму написал очень модный совсем юный композитор Кирилл Рихтер, с очень интересной судьбой парень, который после Британской дизайнерской школы решил стать композитором. Самородок, он не учился в музыкальной школе, но теперь пишет очень модную, востребованную музыку. Прекрасный композитор, минималист, для нашей картины он впервые написал симфоническую музыку.
Еще нам песни написал Леонид Агутин, большой поклонник Лукьяненко. Это как раз это поколение, за 40… Ему очень нравится роман «Черновик», у него все книги Лукьяненко есть. Он написал прекрасную песню «Московский номер», специально для фильма. Также он снова аранжировал для картины свой хит «Ты будешь всегда со мной», очень нежная, искренняя, очень хорошая песня. Раньше это был дуэт, а теперь это соло, в фильме он поет ее один, более брутальное, взрослое, более современное исполнение. Картина в прокат выходит 25 мая, и я надеюсь, что, если фильм понравится публике, его будут долго показывать в кинотеатрах. Это бизнес, если фильм работает — его показывают долго.
Кадр из фильма «Черновик»
—
Вы также сделали сериал по «Черновику»?
—
Да, «Черновик» — это мини-сериал тоже. Мы сняли несколько новых линий, придумали новый мир для сериала, и он достаточно отличается от кино. Наш партнер ВГТРК покажет этот сериал, может быть, под Новый год.
—
Это первый продюсерский проект «Яндекса» в кино. Как вам удалось договориться?
—
К «Яндексу» очень многие обращались, потому что «Яндекс» — огромная корпорация, и сегодня его аудитория равна Первому каналу. Конечно, попробовать поработать с такой крупной медиаструктурой, как «Яндекс», хотели все, и нам просто повезло, что «Яндекс» именно в этот период захотел стать «Нетфликсом» (Netflix — развлекательная компания, поставщик фильмов и сериалов на основе потокового мультимедиа. — Прим. авт.). Они хотят делать свои сериалы, свое кино, и нам повезло, что мы оказались в нужном месте и стали первым проектом продюсерского центра «Яндекса». Они наши сопродюсеры, они вложили деньги в производство, а сейчас активно нас поддерживают в маркетинге картины.
Также нас поддерживает ВГТРК, и фильм, и сериал выйдут там, сейчас будет большая рекламная кампания, как известно, на ВГТРК это умеют делать. Нам повезло, что наш дистрибьютор — «Сони-Дисней», крупнейшая компания, самая успешная сейчас в России, и то, что нас поддерживают три Антона — Антон Малышев, директор Фонда кино, который очень хорошо относится к нам, и больше половины бюджета нам закрыл именно Фонд кино, Антон Сиренко, генеральный директор «Сони-Дисней», и Антон Андреевич Златопольский, директор ВГТРК. И с этим трио связаны сейчас самые большие победы российской киноотрасли. «Последний богатырь» собрал полтора миллиарда, «Движение вверх», «Тренер», «Лед» — эти фильмы, которые собирали больше миллиарда, российские, связаны с этими тремя Антонами. Не знаю, поможет ли мне эта «триАда» собрать деньги, но мы сделали для этого все!
—
Отвлечемся от «Черновика» и вернемся к вопросам продюсирования. У тебя в портфолио очень разные работы, начиная от артхауса и раннего Кирилла Серебренникова…
—
«Изображая жертву», «Юрьев день» — мои первые фильмы, и, конечно, я стала продюсером благодаря ему!
—
А вообще существует ли продюсерское кино?
—
Вообще, российское, советское кино — оно авторское априори. Это наш российский вклад в мировой кинематограф. Есть кинематография британская, итальянская, французская, американская, и российская тоже есть. Вот нельзя сказать, что есть китайская кинематография или испанская, ее нет как кинематографии, а эти пять кинематографий есть, именно потому что там всегда работали авторы. Там, где есть большая литература, там есть и авторы. В советское время даже ведь комедии были авторские: Гайдай — это автор, это авторское кино, Рязанов — это автор, ты всегда узнаешь его авторский стиль, Данелия. У нас лучшие фильмы были всегда авторские. И то же самое происходит и сейчас, то есть лучшие российские фильмы все равно делают авторы — Николай Лебедев, он автор зрительского кино, его стиль узнаваем, Мегердичев, который снял «Движение вверх» и «Метро», узнаваем. Поэтому продюсирование в нашей стране — это помощь автору, встраивание автора в современные условия игры. В советское время продюсером было государство, и сегодня генеральным продюсером тоже становится государство, потому что без поддержки государства наше кино погибнет. Возможно, через какое-то время мы выстроим историю, когда фильмы смогут легко возвращать деньги, но только сейчас, когда прошло 7 лет от создания Фонда кино, фильмы начали возвращать свои бюджеты. И если бы не было государства, этого бы ничего не было. То есть государство выполняет свою роль, потому что без кинематографа культура не существует. У такой культурной страны, как Россия, должен быть свой кинематограф, и его надо поддерживать. Кто-то говорит, что в Америке нет министерства культуры и там государство не дает деньги на кино, безусловно, так оно и есть, там другие механизмы, коммерческие, но у нас же коммерческие механизмы были убиты в течение ста лет, это издержки нашей истории. Если мы выстроим отрасль, то, возможно, государственная помощь будет уменьшаться. Но сегодня генеральный продюсер — государство, оно дает деньги на 90 процентов фильмов, как авторских, так и жанровых, зрительских, появился госзаказ.
—
Это хорошо?
—
Это сложный вопрос. Государство — это налогоплательщики, это мы, а заказ делаем не мы с тобой, придумываем не мы с тобой, налогоплательщики его не придумывают. Кино делается долго — два-три года, от запроса общества и государства до премьеры в кино проходит несколько лет, поэтому надо предугадывать тренд, будущую моду. Хорошо, сейчас собрали в прокате фильмы на спортивную тематику — «Движение вверх», «Тренер», а дальше люди уже не захотят фильмы про спорт смотреть, надоело. Но все равно появится еще шесть-семь фильмов про спорт. Госзаказ должен быть очень сбалансированный и системный. Вообще, снимать большое кино без помощи государства в России сейчас невозможно. Ушли обманутые инвесторы, ушли банки, это невыгодно, и, кроме государства, никаких инвесторов у нас практически нет.
—
Как живется такой компании, как твоя, которая делает много и в совершенно разных форматах и жанрах, но при этом не является мейджором на рынке?
—
Ну, мейджоры — это восемь-десять крупных компаний, фильмы которых собрали в общем больше миллиарда рублей. Вообще, быть мейджором — это очень выгодно, престижно и важно. Такие маленькие компании, как моя, являются для мейджоров таким вот производителем, когда мейджор дает деньги производителю и он производит для него кино. Я пока избегала этой судьбы, все-таки я делала то, что я хотела, пыталась быть независимым производителем, независимым от системы мейджоров. Пока у меня получалось, но с каждым годом это становится все сложнее и сложнее. Не знаю, как будет дальше. Надо просто стать мейджором. Чтобы стать мейджором — надо много работать!
—
А ты помнишь бокс-офис «Битвы…»?
—
Да, 535 миллионов. Для военной картины это было много в тот момент. Для картины, которая тоже вышла в совершенно вражеском окружении («Форсаж-5»), это был приличный результат. А главное, что ее полюбил зритель. Еще раз говорю, что мне важно, чтобы картина понравилась зрителю, и, если зритель ее полюбит, она будет и в коммерческом плане, и в любом другом успешна, судьба картины будет длинной. Большое счастье, что у картины «Битва за Севастополь» — такая счастливая судьба, она реально вошла в киноклассику уже сейчас, в лучшие военные фильмы последних 20 лет, в пятерку входит точно, наряду с «9 ротой», «Брестской крепостью» и «Сталинградом». Картину смотрят, она нравится, она стала народной. Это большая редкость. Картина может выйти, не знаю, «Бабушка легкого поведения», собрать 300 миллионов или больше, но ее потом никто никогда не посмотрит, даже по телевизору. Поэтому для меня главное, конечно, это любовь зрителя.
—
Возвращаясь, опять же, к продюсированию, мы с тобой обе начинали на телевидении, у тебя за спиной ВГИК, продюсерский.
—
Нет, киноведческий.
—
А, тогда не было, наверное, продюсерского.
—
Был экономический факультет, учили директоров. Конечно, когда я училась, никаких продюсеров не было.
—
То есть из киноведов можно легко попасть в продюсеры?
—
Ну… Кроме меня, пожалуй, никого и нету. Почему легко? В кинопродюсеры попадают по-разному, в 90-е попадали из организаторов производства, бывшие директора становились продюсерами в постсоветское время.
—
Ну, директор фильма в титрах, по сути, и есть продюсер.
—
Да, но это исполнительный продюсер, это человек, который организует производство, «экзекьютив». Продюсеры сейчас приходят из разных сфер, из рекламного бизнеса. Я считаю, что продюсер — это гуманитарная профессия, потому что надо придумать проект, найти автора, который может твою идею через себя пропустить, или просто найти автора, а он родит проект по твоей идее, и так далее. Это гуманитарная проблема и задача.
—
И хорошо, знаешь, когда автор есть в семье…
—
Вообще, Сергей — кинооператор, а это люди, ловящие режиссерские, актерские флюиды и так далее и выполняющие задачу. Сергей очень профессиональный и одаренный кинематографист старой школы. Слово «кинематографист» — главное, а авторство — это несколько другое. Когда-то давно замечательный, любимый оператор и режиссер Петр Ефимович Тодоровский, папа Валеры Тодоровского, сказал нам, что режиссер не обязан писать сценарий, но он должен это уметь, только пишущий человек может стать автором. Сергей — человек не пишущий, он берет сценарий, он работает с автором, он руководит авторским коллективом, он всегда соучастник и соавтор сценария, но он человек не пишущий, он не пишет сам диалоги. Поэтому я не могу сказать тебе честно, что он автор. Он режиссер-постановщик.
Сергей и Наталья Мокрицкие
—
То есть его работа во многом зависит от тебя.
—
С Сергеем — да. Он должен полюбить проект, он должен его пропустить через себя, у него должны быть хорошие авторы, которыми он руководит, но он не придумывает, что делать. Приношу идеи я, а он их или принимает, или не принимает. Если он их принимает, то они становятся его.
—
Он мыслит образами, как оператор.
—
Да! Конечно, да. Вообще, у нас профессионалов не так много. У нас нет совсем второго состава, очень с этим плохо, потому что в советское время это воспроизводилось и были вторые режиссеры, художники и так далее, а сейчас с этим все не очень хорошо. Нет школы. То есть операторская школа осталась, профессиональные операторы у нас всегда были и есть, одни из самых востребованных в мире. Но художники по костюмам, постановщики, любой второй состав, кастинг, все, что входит в производство, реквизит, — этому нигде не учат.
—
Существует странное мнение по поводу профессии режиссера, что женщина-режиссер либо хороший режиссер, либо хорошая женщина. Есть ли такое в продюсировании?
—
Режиссер — эгоистичная, одинокая профессия, а женщина должна помогать служить. Есть некое противоречие. Но вообще, стало больше женской режиссуры, хорошей и крепкой, в России и во всем мире это тенденция. У нас много хороших режиссеров-женщин. Конечно, это изменение личности, конечно, профессия деформирует личность. Режиссер — это власть, это самый главный человек на площадке, это властная женщина, конечно. Цинизм, провокация — ее инструменты.
—
А продюсер — это не властная женщина?
—
Ох… Это тоже властная женщина.
—
Много ли в России женщин-кинопродюсеров?
—
В России есть несколько женщин-продюсеров: это Сабина Еремеева, это Лена Гликман, Юля Мишкинене, Катя Филиппова… Появляются молодые девочки. Но вообще нам тяжелее, конечно, чем мужчинам. К нам относятся гораздо менее серьезно, Россия — очень мужской мир, и часто добиться чего-то можно, только включая простушку, дурочку и…
—
…всплакнув немножко?
—
Да, абсолютно верно! Включив женскую слезу.
—
То есть женщин-продюсеров не воспринимают?
—
Воспринимают, но там, где нормальные бюджеты, большие, туда нет, в этом ареопаге только мужчины.
—
Но мне кажется, у тебя есть шансы все-таки стать мейджором, учитывая твои достижения с твоими проектами.
—
Ты знаешь, шансы есть, но я еще подумаю, нужно ли мне это, потому что ответственность большая, а сил меньше. Не лучше ли делать, как свойственно женщине, свой круг, свое тихое кино, свою семью? И добиваться успеха, может быть, менее громкого, но надежного. И все.
СЪЕМОЧНАЯ ГРУППА И АКТЕРСКИЙ СОСТАВ
Режиссер: Сергей Мокрицкий
Авторы сценария: Максим Бударин, Денис Курышев, Сергей Артимович, Ольга Собенина, Сергей Мокрицкий
Автор оригинального романа: Сергей Лукьяненко
Оператор: Александр Тананов
Генеральный продюсер: Наталья Мокрицкая
Продюсеры: Мила Розанова, Ульяна Савельева
Композиторы: Кирилл Рихтер, Леонид Агутин
Художник-постановщик: Юрий Григорович
Художник по костюмам: Анна Чистова
Звукорежиссер: Максим Беловолов
Производство: компания «Новые люди», при поддержке телеканала «Россия», при поддержке Фонда кино
Выход в российский прокат: 25 мая 2018 года
Дистрибьютор: WDSSPR
В ГЛАВНЫХ РОЛЯХ
Никита Волков — Кирилл
Евгений Ткачук — Котя
Ольга Боровская — Анна
Северия Янушаускайте — Рената
Евгений Цыганов — Антон
Юлия Пересильд — Роза,
а также: Никита Тарасов, Елена Яковлева, Андрей Руденский, Ирина Хакамада, Андрей Мерзликин, Ян Гэ, Дмитрий Хрусталев и др.
Прокатный рейтинг: 12+
