Светская жизнь. Культовый фотограф Ханс Фойрер открыл в Москве персональную выставку

4 июня в галерее RuArts состоялась презентация персональной выставки культового фэшн-фотографа Ханса Фойрера. Posta-Magazine удалось задать мэтру несколько вопросов.

«Я хочу получить картинку,

где все выглядит очень естественно, и люди на ней должны быть с живым дыханием и чувственной кожей вместо пластика», — говорит о своем творчестве автор.

На входе в галерею RuArts, разместившуюся в Зачатьевском переулке, висит табличка «Закрыто», однако девушки, облаченные в платья и туфли на высоких шпильках, ловко проскальзывают внутрь, опасливо стреляя глазами по сторонам. Внутри — спасительная прохлада, а также свежая экспозиция: при поддержке Vogue Russia в галерее открылась первая персональная выставка Ханса Фойрера — одной из живых легенд глянцевой фотографии.

Ханс Фойрер входит в список самых заслуженных и влиятельных фэшн-фотографов с конца 60-х годов. Общемировую славу и новый виток в карьере ему принесла работа над рекламной кампанией Kenzo, датированная 1983 годом. Съемки проходили на островах Лансароте и Лампедуза, а «лицом» промо-истории стала Иман — доселе мало известная широкой общественности сомалийская манекенщица, после этой работы ставшая топ-моделью.

В 2013 году Ханс Фойрер выпустил одноименное издание, представляющее собой отражение его 50-летней карьеры. В него вошли снимки, сделанные для ведущих глянцевых изданий (в том числе, для Vogue, Elle, ID, Numero, Another Magazine и многих других) и модных домов.

Фотограф признается, что мода всегда его очаровывала: «я пытался постичь красоту, находящуюся по ту сторону снимка, и эти фотографии становились чем-то вроде отражения мечты, мечты о том, кем вы, возможно, могли бы быть и куда чьи-либо желания могли бы привести вас».

К слову, именно Фойрер стал автором одной из главных съемок российского Vogue, опубликованной в февральском номере издания и посвященной Олимпиаде в Сочи. Собственно, о Сочи, о взаимодействии моды и искусства, а также о состоянии фэшн-индустрии в целом мы и поговорили с Хансом во время импровизированной пресс-конференции, которую мэтр любезно согласился дать нескольким страждущим.

— Ханс, первый и, наверное, самый важный вопрос — по какому принципу вы отбирали фотографии для этой выставки, какими рамками ограничивали себя?

— Фотографии, которые здесь представлены, охватывают период с конца 1960-х по середину 1990-х годов. Все они были сделаны для разных журналов или календарей — не для экспозиции. Поэтому когда встал вопрос о проведении персональной выставки, я постарался отобрать те работы, которые, как мне казалось, будут особенно хорошо смотреться в большом формате и позволят наиболее репрезентативно рассказать о разных этапах моего творчества.

— Во время съемок «Олимпийской» фотосессии для Vogue вы упомянули, что хотели бы увидеть и познать «новую Россию». Какой показалась вам эта Россия?

— Хмм, не припоминаю, чтобы я такое говорил… Что я могу сказать: в тот момент Россия и Сочи в частности оставили крайне гнетущее впечатление. Стройка, всюду грязь, какая-то полуразруха. К нам постоянно подходили представители компетентных органов — проверяли документы, выясняли, что и на каких основаниях мы тут делаем. Но я все понимаю — такой масштабный проект! Зато потом, когда я смотрел «Олимпиаду», я был приятно поражен. Не только я — вся Европа, что там, весь мир. То, как вы провели эти Игры, заслуживает огромного уважения — я действительно восхищен организацией, зрелищными шоу. Это было фантастически!

— Вы работаете в мире моды уже почти половину века. Как вы можете прокомментировать, что происходит сегодня в фэшн-индустрии и чем она отличается от той, в которой вы начинали?

— На мой взгляд, сейчас индустрия — скорее бизнес, нежели тот сказочный мир грез, в котором я когда-то начинал работать, и которым был так сильно очарован. Сегодня все заняты лишь тем, как бы заработать больше денег, как бы больше продать. Раньше за нарядом женщины скрывалась загадка — что она хотела сказать своим образом? Сегодня она скромна, как монашка, а завтра распутна и свободна. Во всем этом был элемент игры, актерства. Сегодня же мы видим только лейблы, лейблы, лейблы — одежда говорит о социальном положении человека, его достатке, но никак не о внутреннем содержании.

— Есть ли какие-то персоны — не важно, живые или уже ушедшие — с кем бы вам хотелось попробовать поработать вместе?

— Я представляю себе жизнь сродни сафари, долгим и порой опасным путешествием. Никогда не знаешь, кого встретишь за следующим поворотом. Я открыт всему новому и интересному, но стараюсь ничего не загадывать. Каких-то кумиров у меня нет, людей, с которыми бы мечталось поработать — тоже. Но если завтра я познакомлюсь с удивительным фотографом или, скажем, моделью, я буду рад обсудить совместный проект — почему бы и нет?

— Как вы считаете, что общего между современным искусством и миром моды? Пересекаются ли они, развиваются ли параллельно, влияют ли друг на друга?

— И в моде, и в искусстве сейчас столько самых разных направлений, что провести какие-то параллели практически невозможно. Безусловно, существует авангардная мода, граничащая с искусством, но для меня мода — скорее прикладная наука. Я рассматриваю фэшн-индустрию как инструмент, позволяющий женщине меняться, создавать различные образы, и мне она интересна именно в этом аспекте.

— Пожалуй, последний вопрос. Сегодня, благодаря Instagram* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации) и другим редакторам, любой желающий может почувствовать себя фотографом. Не кажется ли вам, что это дискредитирует искусство профессиональной фотографии?

— Я не социолог, не могу сказать, как это влияет на сферу, в которой я работаю. Меня это явление пока не затронуло. Для меня фотография — возможность делиться с окружающими собственным видением прекрасного, и до тех пор, пока есть те, кто разделяет мой взгляд, мое восприятие мира, я буду продолжать заниматься этим. Если наступит день, когда мое творчество перестанет быть интересным, что ж, значит, буду снимать для себя. Я не стремлюсь к тому, чтобы заработать миллионы — я просто делаю то, что приносит мне удовольствие и радуюсь, если есть те, кто готов его со мной разделить.