Чаще всего интервью со звездами кино, режиссерами и продюсерами берут для СМИ журналисты или критики, которые могут блестяще говорить о предмете и разбираться в нем, но те, кто работает непосредственно в индустрии, знают большее количество деталей и подводных камней.
Фото: Александр Толстов
Продюсер проекта: Аниса Ашику
Поэтому для интервью и репортажей в нашей рубрике «КиноБизнес изнутри» мы пригласили в качестве ведущей Ренату Пиотровски — профессионала индустрии. Сегодня ее собеседник — продюсер Дмитрий Рудовский.
Продюсер — это профессия
Спонсорство — это форма доведения до публики своего имени через название компании, которая заинтересована в том, чтобы иметь благоприятный имидж. А продюсер — это профессия. Она предполагает наличие замысла и его реализацию. Замысел появляется в виде идеи, которая приходит в голову продюсеру, автору, группе авторов — вариаций много. Дальше она оформляется в документ: заявку, сценарий, синопсис. И только после этого продюсер исследует тему более детально: разбирается, насколько идея интересна не только ему, но и рынку, общается с большим количеством профессионалов из смежных областей, узнает их мнение и, в конце концов, решает, стоит или не стоит заниматься этим проектом. У продюсера есть что-то вроде внутреннего камертона: 99% людей могут говорить, что идея — ерунда, а проект все равно запускается.
Единицы оставались и делали картины
Говорят, что наша индустрия берет отсчет своего существования с 1991 года, но на самом деле до наступления нулевых мы ее только теряли. В 90-е киноиндустрия разрушалась: исчезла система проката, исчез госзаказ, не было центров привлечения средств. Кинотеатры закрывались, открывались автомобильные салоны, процветало видеопиратство. Потребность смотреть кино у людей оставалась, но эту нишу занимали зарубежные фильмы и сериалы: на Западе в те годы не было такого тяжелейшего перехода от одного общественного уклада к другому, когда одни ценности и идеалы были отставлены и забыты, а новые нужно было, по сути, придумывать.
Этот экономический период оказался сложным и с точки зрения традиций, преемственности: люди, которые занимались кино, уходили в другие бизнесы, старели, умирали, спивались. Единицы оставались и снимали картины. Поэтому появление новых кинотеатров, а вместе с ними — проката, пусть даже в каком-то примитивном виде, дало толчок к возрождению индустрии. Но быстро ее реанимировать было невозможно, потому что не хватало как творческих работников, так и производственников. Им нужно было время, чтобы созреть и получить необходимый опыт.
Снимать масштабные картины очень трудно
В 90-е годы я работал на телевидении. Мне хотелось снимать, создавать произведения. Я ушел из «Клуба путешественников» в АТВ («Авторское Телевидение»), потому что там «пригревали» как раз тех, кто сам что-то придумывал. Но именно тогда я увидел для себя новое, «страшное» явление — продюсера, человека, который решал, что ты будешь снимать, за сколько и будешь ли вообще. Так как я хотел сам решать, что я буду снимать, я понял, что нужно стать продюсером и прошел для этого довольно долгий и тяжелый путь. Иногда, конечно, смотришь фильм и говоришь себе: я снял бы по-другому, не стал бы брать этого актера, не допустил бы эту ошибку… Но вернуться в режиссерскую профессию ты уже не можешь, как не можешь зачеркнуть весь свой жизненный опыт и начать с нуля.
Порой мне хочется что-нибудь снять, но я понимаю, что свое время уже упустил, а снимать просто так, в стол, не могу себе позволить. Для этого нужно перестать заниматься основной профессией. Почему мой партнер Федор Бондарчук востребован на рынке как режиссер и как актер? Потому что у него гигантский опыт, причем опыт уникальный. Снимать масштабные картины очень трудно, для этого нужно тоже пройти огонь, воду и медные трубы, и многие режиссеры теряются даже на менее серьезных проектах, потому что у них такого опыта нет.
Кино продает афиша
Продавать российское кино на Запад по-прежнему сложно. Международной дистрибуцией мы занимаемся последние лет десять, и поначалу наши картины для других стран были скорее экзотикой, хотя отдельные имели резонанс, как, например, «Девятая рота». Но, скорее всего, в этом случае мы несколько опередили время, потому что впоследствии такого высокого интереса я уже не видел. Мы отставали в техническом исполнении: графика, способ съемки, монтаж, звук и прочие компоненты, из которых состоит кино.
Тем не менее, за последние годы мы сильно продвинулись вперед, если говорить о качестве продукта. Но барьеры, которые были на нашем пути десять лет назад, остаются там и сейчас: весь мир смотрит в основном англоязычный контент, а наши актеры до сих пор малоузнаваемы. Кино продает афиша, и если на афише есть актер, в раскрутку которого вложены десятки миллионов долларов, то он хорошо двигает предпродажи и продажи. Взять, например, фильм «Шпионский мост» Стивена Спилберга, где играет Том Хэнкс — звезда мирового уровня. В кадре он работает с нашим актером Михаилом Горевым, который ни в чем ему не уступает с точки зрения мастерства. Но с точки зрения узнаваемости они несопоставимы.
Интерес к нашему кино в последнее время появился в первую очередь потому, что зарубежный дистрибутор увидел качественную упаковку. К сожалению, она пока безымянная. Но то, что после «Сталинграда» и «Притяжения» за рубежом хорошо покупали «Лед» и «Батальонъ», говорит о том, что там не разочарованы уровнем исполнения самого продукта. И все же пока мы просто боремся за свою нишу — так же как французское, индийское или корейское кино.
Фильм должен оправдать ожидания
Продюсер всегда делает ставку на актеров, какой бы ни был сценарий. Именно актеры — конечные исполнители замысла; они аккумулируют труд режиссеров, сценаристов, художников по гриму и костюму, декораторов, реквизиторов, создателей спецэффектов. Для зрителя главное, чтобы фильм был интересным, тогда даже неизвестный актер будет востребованным. Да и в мире в целом наметился аналогичный тренд: зритель становится более требовательным к сюжету картины, а не только к наличию звезды. Конечно, на первом этапе известные актеры помогают картину лучше продать, поставить в более выгодное время в кинотеатре. Но и сам фильм должен оправдать ожидания: если создатели сделали ставку только на наличие звезды, то уже после первого уикенда мы увидим спад проката.
Кино по подписке
Кинобизнес в России существует, хотя вести его непросто — как, впрочем, и любой другой. Но на сегодняшний день движение денег в нем становится более прозрачным. Отношения с цифровыми платформами тоже меняются: сейчас идет речь о создании рейтинговых моделей для такого типа проката. Раньше была распространена модель продаж «video on demand»: ты заходил в интернет, искал фильм, покупал его — и стоило это как в кино сходить и еще пива попить. К тому же нужно было подождать, пока картина загрузится. Теперь активно развиваются цифровые платформы, онлайн-кинотеатры с подписной моделью: платишь 250–300 рублей в месяц и получаешь доступ к пяти сотням фильмов. 90% населения — лентяи по своей природе: только единицы готовы серфить по торрентам, обходить запреты. Остальным кино по подписке вполне подходит.
Выброси этот хлам!
Считается, что 2% населения как любили читать книги, так и будут любить: листать, оставлять закладки, слюнявить пальцы. Кому-то проще воспринимать текст не с монитора, а с бумаги. Так что книжных магазинов не становится больше, но и меньше — тоже. В мире есть поклонники винила: они любят поставить пластиночку, протереть, разогреть, чтобы обязательно был ламповый усилитель и более глубокий, теплый звук. Для них это особый ритуал, без которого они не получают полного кайфа от прослушивания. То же самое — с кино. Мне, например, нравится нажать кнопочку, положить дисочек в приемник, дождаться, пока загрузится меню, — и только потом начать смотреть фильм. У меня целая коллекция дисков, и, когда мне говорят: «Выброси этот хлам!», я отвечаю: «У вас интернет отрубят, и вы будете лезть на стенку, а я раз — и поставлю „Криминальное чтиво“ или „Титаник“ и буду получать удовольствие».
Предугадать продажи — невозможно
В кино существуют прогнозы: мы планируем какие-то деньги потратить, а какие-то — заработать. Но фактор зрительского интереса предугадать невозможно, для этого не существует четкой математической модели. Никто, например, не ожидал, что фильм «Движение вверх» окажется настолько успешным. Да, все понимали, что он — классный, грамотно сделан, нравится людям, но чтобы такой резонанс… Я верил в эту картину, агитировал за нее, но сам до сих пор в приятном шоке от того, сколько она собрала.
Давайте в кино сходим?
Кино — товар импульсного спроса. Сидят несколько человек и думают, чем заняться. Кто-то предлагает: «Давайте в кино сходим?» Сегодня можно заранее найти афишу в интернете, а раньше люди просто добирались до кинотеатра, смотрели расписание сеансов и шли на ближайший. Впрочем, многие до сих пор так делают. Подходишь иногда к терминалу или к кассе и слышишь: «Давай на этот сеанс пойдем, он дешевле».
В ногу со временем
Кино должно идти в ногу со временем и быть современным, потому что сегодняшний день выглядит как один большой фантастический фильм. Когда предыдущий президент США приносил присягу, он декларировал ценности, которые будет защищать. В частности — семью как традиционный брак мужчины и женщины, дающий жизнь потомству. А через восемь лет тот же президент начал декларировать уже абсолютную свободу — в том числе свободу любить кого хочешь, а вместе с ней — легитимизацию однополых браков. Сейчас мир переживает очень интересный период: мы не слышим гром, но видим всполохи и понимаем, что приближается гроза. Приближается закат нашей традиционной цивилизации, нас как биологического вида. Человек стремительно движется к изменению формы существования разума: уже не «хомо», а просто «сапиенс». Новая цивилизация будет совсем другой, построенной не на органике, как сейчас. Мы вроде бы сопротивляемся ее приходу, но сами же ее и создаем. И ничего нельзя поделать, потому что это и есть эволюция, прогресс.
Война полов
Сегодня многие дети рождаются благодаря искусственному оплодотворению. Они могли бы и не появиться на свет, но наука дала им шанс. Они — такие же, как мы, хотя форма зачатия была другая. Половой акт перестает быть эволюционной необходимостью, и становится непонятно, нужны ли мы вообще друг другу, чтобы продолжить род? Я вот храплю по ночам, так с какой стати кто-то должен это терпеть только потому, что я участвую в зачатии, оплодотворении и так далее? Стираются и грани между полами, хотим мы этого или нет. Возникает ключевой вопрос: кто должен остаться, мужчина или женщина? Мужчины вроде бы доминируют за счет силы, за счет более правильной организации государственного устройства, потому что оно на протяжении многих тысячелетий было патриархальным. Но женщины сегодня говорят: твою мать, а почему ты, а не я?! Я симпатичнее, я выносливее, я живу дольше, и я сейчас имею такой же доступ к образованию. Война полов отражается и в этих сексуальных скандалах, которые гремят тут и там. Но это не война за влияние, не распил бабок. Смещаются не конкретные люди вроде Вайнштейна или Кевина Спейси. Смещается акцент: теперь Мерил Стрип будет руководить миром кино, а Анджелина Джоли или Дженнифер Лоуренс будут помогать ей определить, кто сколько получает.
Человек с большим опытом
Однажды я познакомился с Харви Вайнштейном: мы с Павлом Лунгиным хотели снимать «Даму пик» с зарубежными артистами, чтобы вывести кино на международный уровень. Свое участие подтвердили Файнс и Ума Турман, сценарий переписывали с комментариями для разрешения привлечения партнеров, инвесторов. Впоследствии, к сожалению, не сложилось: у нас был кризис, деньги обесценились в два раза, бюджета уже не хватало. Но во время предварительной подготовки мы в Каннах встречались с продюсерами и обсуждали возможности по кастингу. И в этот момент как раз появился Вайнштейн. Отсканировал нас на предмет того, сколько у нас денег и сколько мы стоим. Он — человек с большим опытом: поставил для себя где-то галочку и пошел по своим делам.
Стыд за то, что еще не все сделал
Фильмов, которые мне нравится пересматривать, миллион. Но я не делаю этого по той причине, что создается огромное количество новой информации, нового контента. У меня дома — помимо заставленных полок — можно увидеть огромное количество нераспечатанных дисков: я их покупаю, зная, что мне нужно что-то посмотреть, но не успеваю. В итоге диски продолжают лежать. И даже когда доходят руки снова посмотреть какое-то кино, оказывается, что в почте висят еще десять писем со сценариями, заявками, синопсисами. И на них нужно ответить. Поэтому вместо удовольствия ты испытываешь стыд за то, что еще не все дела сделал.
«Безумству храбрых поем мы песню!»
А дел много. Уже идут съемки второго «Притяжения» и проекта под рабочим названием «Повелитель ветра», посвященного нашему замечательному современнику Федору Конюхову. Дух захватывает от мысли о том, как будет выглядеть это кино. В нем речь пойдет об одном из последних путешествий Конюхова и его подготовке: он летел на воздушном шаре, почти поднявшись в космос. Собственно говоря, в качестве эпиграфа можно было бы дать фразу: «Безумству храбрых поем мы песню!» Так что кино наверняка получится мегасильным, режиссером выступит Федор Бондарчук.
Будь готов к постоянному стрессу
Вспоминая классику, скажу: если можешь не писать, не пиши. Это совет номер один. А если уж взялся, то будь готов к постоянному стрессу. Каждый день возникает какая-то неожиданная проблема, которую ты при всем своем опыте никак не сможешь просчитать. Запуск проекта — поразительный ящик Пандоры. На моей памяти был только один случай, когда все прошло фантастически, в состоянии эйфории: речь идет о фильме «Жара». Для него в мае еще не было сценария, а в декабре мы уже выпустили готовую картину. Да, какие-то проблемы там были, но мелкие. Все остальные проекты — просто какое-то наказание.
Каждый день общаться с ребенком
Я люблю вставать рано: оптимально проснуться часов в пять утра, когда все еще спят. Но для этого я должен лечь в одиннадцать, а по факту у меня получается заснуть не раньше часа-двух ночи. Такова семейная жизнь: вокруг тебя куча народу, который не желает ложиться вовремя. Утром я дома работаю с почтой и документами: там меня отвлекает только дочь, но это даже приятно. Счастье, когда ты можешь позволить себе составить график так, чтобы каждый день общаться с ребенком. Где-то в течение полутора часов мы находимся в очень близком контакте. А вот возвращаюсь домой я поздно. Например, сегодня у меня в половине десятого начнется баскетбол. Закончится он в одиннадцать, потом нужно принять душ, переодеться, сесть в машину, так что дома я буду только около полуночи. К тому же после баскетбола нельзя сразу прыгнуть в постель и заснуть. Поэтому до часу, до двух сегодня железобетонно придется бодрствовать. Но без баскетбола я уже не могу: как-то раз неделю не позанимался — и сразу прибавил два кило.
Меня тянет в Москву
За последние десять лет Москва совершенно точно изменилась в лучшую сторону. Для меня это абсолютно комфортный город, я им наслаждаюсь. Стараюсь по максимуму пользоваться тем, что сейчас облегчает мне жизнь: могу что угодно заказать домой, вызвать врача в любое время суток. Да, случаются какие-то климатические катаклизмы, но они есть везде. Разумеется, существует много замечательных городов, которые тоже интересно посетить. Когда ты молод и ничего не знаешь, тебя постоянно тянет в новые места, тебя вштыривает от того, что ты можешь сегодня увидеть гробницы ацтеков в Мексике, завтра полететь в Никарагуа, чтобы посмотреть на памятник великому освободителю и революционеру, а потом добраться до Панамского канала. Такие впечатления нужно получать. Поэтому я не удивляюсь, когда слышу, что дети моих друзей заработали денег и ломанулись в какие-то места, где не ступала нога их родителей, а порой и человека вообще. Но со временем у тебя появляется круг обязанностей, интересов, привычек. Ты начинаешь ездить выборочно туда, где тебе комфортно. Мне хватает моих путешествий в Берлин, в Канны, в Лос-Анджелес. Можно поехать в Канкун или в Гонконг, где проходят кинорынки. К тому же у меня куча детей, которых нужно возить куда-то летом на каникулы или на турниры: они занимаются спортом. Но меня тянет в Москву, и возвращаться в нее очень приятно.
