В очередном выпуске книжного обзора Posta-Magazine — романы букеровского лауреата Джулиана Барнса, живого американского классика Энн Тайлер и многообещающий дебют ее соотечественника Нейтана Хилла.
А также: практическое руководство по защите от «темных искусств» авторства биолога и популяризатора науки Александра Панчина.
Нейтан Хилл. Нёкк
М.: Corpus, 2018. Перевод с английского Ю. Полещук
Однажды Джонатан Франзен и Джонатан Сафран Фоер решили написать роман Джона Ирвинга, при этом каждый думал про себя, что он — Донна Тартт. Именно так поначалу выглядит «Нёкк», дебют американского писателя Нейтана Хилла: многостраничное литературное упражнение, цель которого — не просто отдать дань уважения любимым или же просто повлиявшим на него авторам, но в некотором смысле писать как бы за них. Одиннадцатилетнего Сэмюэла и его тюфяка-отца однажды ранним утром бросает мать. Мальчик растет, заводит друзей, неординарных брата и сестру из богатой семьи, позже пытается стать писателем, но в итоге становится университетским преподавателем литературы с зависимостью от онлайн-игр и обширной коллекцией комплексов. Много лет спустя мать объявляется вновь при весьма щекотливых обстоятельствах и, как бы это помягче сказать, поддает жарку. Три сюжетные линии тарттовского «Щегла» здесь объединены в одну и встроены местами практически без изменений, событийная арка во многом отсылает к ирвинговским «Мужчинам не ее жизни» и «Покуда я тебя не обрету», отдельные диалоги напоминают бонусные материалы к франзеновским «Поправкам» и так далее, и так далее. Однако примерно 250 страниц спустя (при условии, что вы добрались до этой отметки) что-то переключается — то ли в сознании читателя, то ли в самом тексте (очень хочется верить, что все же второе). Книга не становится менее подражательной, дурная дебютантская афористичность тоже никуда не девается, от редких (спасибо) описаний природы по-прежнему хочется выть, автор все так же упорно пытается вколотить в одну историю все свои познания о жизни и литературе и все свое мастерство, от чего роман неизбежно оказывается местами рыхлым, местами невнятным, а местами и вовсе откровенно ученическим. И тем не менее. Даже если сегодня «Нёкк» то удручает, то разочаровывает, то откровенно злит, завтра вам все равно захочется снова в него погрузиться. Каким образом Нейтану Хиллу это удается, совершенно непонятно, впрочем, разбираться нет нужды. Как написал однажды Дмитрий Быков, «работа тайных сил неслышна и незрима», и вот именно она здесь — налицо.
|
|
Энн Тайлер. Удочеряя Америку
М.: Фантом Пресс, 2018. Перевод с английского Л. Сумм
Начать с того, что «Удочеряя Америку» — лучший роман Энн Тайлер на русском языке. Удивительное, чуду подобное совпадение на всех уровнях автора и переводчика. Читаешь первые два абзаца, и тут же возникает ощущение, что кто-то открыл невидимый кран с теплой водой — или форточку прозрачно-льдистым мартовским днем; слова льются ровным потоком, без лишнего напора — атом к атому, молекула к молекуле — одно за другим. Можно сколь угодно говорить о том, что любой переводчик — полноправный соавтор текста, но слишком во многих случаях это утверждение звучит неубедительно, выглядит весьма двусмысленной натяжкой. Здесь же, без всяких сомнений, в первую очередь стоит сказать о том, что перед нами книга Энн Тайлер и Любови Сумм. Несмотря на то что «Удочеряя Америку», как и подавляющее большинство других романов Тайлер, — о семье, он не вполне укладывается в ее библиографию, или, скажем так, не вполне для нее типичен. Большинство персонажей Тайлер можно охарактеризовать как невротиков, пытающихся создать для своей жизни приемлемый, вписывающийся в общепринятые рамки обывательский фасад. Здесь же непосредственно социальная роль семьи имеет, с одной стороны, куда меньшее значение, а с другой — семья предстает своего рода метафорой всей Америки — не ядерной сверхдержавы с одной из ведущих мировых экономик, страдающей (или наслаждающейся) комплексом полноценности, но страны, где живут грустные и веселые люди, где эмигранты соседствуют и дружат с коренными жителями. Во всем чувствуется та самая преемственность, о которой слагал свои бессчетные строки Уолт Уитмен и которую многие давно перестали различать. Это роман о доме, о том, как трудно подчас бывает его обрести, но если уж тебе повезло, в дальнейшем необходимо этому дару соответствовать. О том, что семья — самая важная работа на свете. О том, что наши соседи — не обязательно наши враги, хотя держать в уме обратное, конечно же, куда как проще.
|
|
Йенни Йегерфельд. Лежу на полу, вся в крови
М.: Livebook, 2018. Перевод со шведского Н. Банке и Я. Палеховой
Среднестатистический подростковый роман чаще всего начинается с краткой ненавязчивой увертюры и четкого обозначения проблемы: конфликта, стычки, скандала. Мир жесток, тебя никто не понимает, и хорошо бы дать им всем по морде, порезать их всех пилой, и чтобы в наушниках при этом — Бах, Linkin Park или Егор Летов, в зависимости от контекста. Книга Йенни Йегерфельд начинается, собственно, с пилы: семнадцатилетняя Майя случайно отрезает себе палец. Во время урока. На глазах у изумленных одноклассников. Фонтанчик крови брызжет прямиком на ее белую парадную рубашку, пульсирующая боль, тошнота, удушье, вопль. Один из мальчиков, желая как-то помочь Майе, но не зная, что стоит сделать в первую очередь, поднимает с пола и деликатно кладет отсеченную часть тела на ее здоровую ладонь. Впрочем, все это присказка, сказка начинается спустя страниц пятьдесят, когда выясняется, что мама Майи, живущая отдельно, исчезла — без видимой на то причины и каких бы то ни было объяснений. Получается что-то вроде своеобразной версии песни из мультика «Мама для мамонтенка», только вывернутой наизнанку: мама не услышит и не придет, потому что пропала, и Майе предстоит ее непременно найти. Роман, на первый взгляд, полный разудалого скандинавского натурализма (кровь, ошметки, секс, уринация), в определенный момент выруливает в сторону какой-то всепоглощающей нежности и любви. Книга о подростках, которую своему подростку даст прочесть далеко не каждый родитель (при этом сам в тайне, конечно же, прочтет, и не без интереса), однако если вы, мама или папа, на это решитесь, цены вам не будет. Потому что, помимо очевидных, чисто литературных достоинств, «Лежу на полу, вся в крови» — очень правильное чтение для понимания многих сущностных, основополагающих вещей, и прочесть эту историю в пятнадцать в тысячу раз важнее, чем, скажем, в тридцать пять. И, что немаловажно, при всем при этом, книга Йегерфельд — ни в коем случае не роман воспитания, а отлично исполненная драйвово-адреналиновая история. Как будто «Маму для мамонтенка» поют The Rolling Stones.
|
|
Джулиан Барнс. Одна история
М.: Иностранка, Азбука-Аттикус, 2018. Перевод с английского Е. Петровой
История любви девятнадцатилетнего Пола и сорокавосьмилетней Сьюзан началась на теннисном корте как ни к чему не обязывающая летняя интрижка и продлилась более десяти лет. Фактически фабула новой книги букеровского лауреата Джулиана Барнса этим исчерпывается: мог бы получиться рассказ примерно на тридцать две страницы, но страниц здесь ровно в десять раз больше. Повествование ведется от лица постаревшего Пола, и каждая мелочь, приходящая на память, всякий вопрос, сомнение, случайная или неслучайная оговорка подлежит немедленному документированию и скрупулезному — как под микроскопом — разглядыванию. Все это немного напоминает учебник по анатомии души состарившегося человека, привыкшего обходить стороной разговоры о собственной биографии: есть ощущение, что Пол, вроде бы предельно честно говоря о себе, о своей возлюбленной, о жизни, что оказалась длинной, не подпускает нас к чему-то действительно важному, к той самой — одной — истории. То ли потому, что и сейчас, по прошествии многих лет, пытается, но так и не может найти подходящие слова, то ли просто из-за вечно бодрствующего и сующего нос, куда не следует, внутреннего цензора. В романе много ума и рефлексии, но присутствие того самого чувства, о котором всю дорогу вроде бы идет речь, угадывается крайне редко. Впрочем, возможно, так все и было задумано. В конце концов, никому ведь не приходит в голову искать атмосферу места на географической карте: если рассматривать ее как своего рода источник определенной информации, например, об отдельно взятой стране, то и «Одна история» — вне всяких сомнений, источник определенной информации об отдельно взятой любви.
|
|
Александр Панчин. Защита от темных искусств. Путеводитель по миру паранормальных явлений
М.: Corpus, 2018
«Защита от темных искусств» биолога и популяризатора науки Александра Панчина — это ужастик наоборот. По мере движения от главы к главе читателя все сильнее и сильнее пугают не описанные паранормальные явления, а именно подробные объяснения их фактического отсутствия. Страшит не, как в мистике, неочевидность ответов, а их научная обоснованность, беспристрастная каталогизация необъяснимого с беспристрастным же развенчанием каждого отдельно взятого мифа. Демоны, преследующие нас в сновидениях, ходячие мертвецы, невымываемые из головы суеверия и предрассудки. Идея сверхъестественного, если разобраться, не усложняет, а во многом упрощает жизнь, нам проще верить в наличие потусторонних сил, чем в беспощадную конкретность и математически запрограммированную (не)логичность окружающего мира. Поэтому многие из нас и любят ужастики. Поэтому же многих любителей ужастиков эта книга способна по-настоящему напугать. «Защита от темных искусств» оставляет читателя один на один с персональным чувством ответственности, у многих, верящих экстрасенсам и колдунам, порядком атрофированным. Хорошая новость в том, что вера, как и любовь, не нуждается в доказательствах. В жизни всегда остается нечто, с одной стороны, не поддающееся объяснениям, а с другой — в них не нуждающееся. И, освободившись от выдуманных призраков и упырей, расчистив таким образом пространство для полноценной осмысленной жизни, ты остаешься один на один с тем, во что веришь по-настоящему. Наука, если разобраться, не борется с верой. Как и эта книга не подвергает сомнениям веру в потустороннее как таковую. Скорее помогает разобраться с приоритетами, высвобождает место для того, в кого или во что верить действительно стоит.
