В фонде культуры «Екатерина» проходит выставка «Дом с привидениями» — третья сессия масштабного проекта «Удел человеческий», запущенного в 2015 году ГЦСИ совместно с ММОМА и Еврейским музеем и центром толерантности и объединившего более пятидесяти современных художников Европы, Азии, Северной и Южной Америки.
Мотив призрака — один из центральных в европейской культуре. Обращаясь к видениям прошлого, шестнадцать художников разных национальностей исследуют коллективную и индивидуальную историческую память.
Прошлое нелинеарно, оно остается в памяти калейдоскопом воспоминаний разной степени точности и интенсивности. Одно из свойств человеческой памяти, открытое в начале XX века психоанализом, — предавать забвению болезненные эпизоды, пережитые травмы, вытеснять их из сознания, чтобы воспоминания о них не вызывали новую боль. Но травма все равно остается, а призраки прошлого постоянно напоминают о себе в настоящем, формируя его каждую минуту. Участники проекта «Дом с привидениями» каждый по-своему осмысляют травматичные события истории и одновременно свою личную связь с ними.
Восьмиканальная инсталляция южноамериканского художника и театрального режиссера Уильяма Кентриджа «Я не я, и лошадь не моя» создана на основе материала, который он собирал, работая над постановкой оперы Дмитрия Шостаковича «Нос». Инсталляция, визуальный ряд которой составлен из конструктивистских элементов Эль Лисицкого, анимационных иллюстраций к гоголевскому «Носу», фрагментов советских фильмов и кинохроники 1920-х годов, погружает в фантасмагоричное действо. Кадры советских парадов на одном из экранов перемежаются с субтитрами речи Николая Бухарина 1937 года на пленуме ЦК ВКП(б), в которой он защищался от обвинений в измене родине и вредительстве. Поначалу во всем этом трудно ориентироваться, но довольно быстро привыкаешь к абсурдистской логике, в которой сосуществуют реальные и вымышленные персонажи, и начинаешь осознавать, что именно они и формируют российскую коллективную память нескольких поколений.
Уильям Кентридж. Я не я, и лошадь не моя. 2008
Видеотрилогия франко-израильской художницы и психоаналитика Брахи Л. Эттингер соединяет в одном пространстве три образа-мифологемы: сумасшедшей, Эвридики и Медузы. Первая воплощает состояние травмированного человека, который пытается одновременно вспомнить прошлое, чтобы как-то себя идентифицировать, и забыть его, чтобы вытеснить из сознания связанную с ним боль. Вторая — символ потери, возлюбленная Орфея, в поисках которой тот спускается в загробный мир. Третья — чудовище, некогда бывшее прекрасной девой. За этими образами встает трагическая история XX века и собственной семьи Эттингер: нацистские концентрационные лагеря, через которые прошли многие ее родные, и арабо-израильская война 1967 года.
Браха Л. Эттингер. Под водой: Плач Эвридики. 2014
Инсталляция Леонида Тишкова «Умань» — дань памяти его отцу, который, попав в плен в Уманском котле 1941 году, провел в нацистских лагерях без малого четыре года. О той своей жизни он никогда не рассказывал, сын же с одержимостью искал в архивах свидетельства, которые бы позволили ему хотя бы частично восстановить нить событий. Перенесенный на бумагу и многажды увеличенный снимок, сделанный немецким фотографом; гигантская пуговица — точная копия той, что осталась от формы, в которой отец уходил на войну; неоновый свет слова Human, с которым по странной случайности созвучна Умань, — эта глубоко личная история становится обобщением судеб сотен тысяч и миллионов людей.
Леонид Тишков. Умань. 2016
Работа Катрины Нейбурги рассказывает о глубинной связи с окружающими нас вещами, которые хранят память о людях, которым они принадлежали. Фрагменты домашнего интерьера соединяются здесь с видеоизображениями трех поколений семьи Нейбурга: самой Катрины, ее матери и бабушки, которые появляются мерцающими вспышками, где лица порой не различить за полупрозрачной занавеской. Полутемная комната с точечными источниками света, который выхватывает из сумрака отдельные предметы, — как метафора избирательности памяти.
Катрина Нейбурга. Память вещей. 2012
В центре творчества итальянского художника Клаудио Пармиджани лежит понятие delocazione, который он объясняет как «зримое отсутствие» или «присутствие в форме отсутствия». В своей мастерской он в герметично замкнутой камере сжигает объекты, которые оставляют на несгораемых поверхностях следы от дыма и копоти. Вещи исчезают физически, но продолжают существование в иной, почти метафизической форме. Его работа, созданная специально для проекта, представляет собой некое призрачное собрание книг. Воображение услужливо подсказывает образы: вот этот том мог бы быть «Фаустом» Гёте, тот — учебником всемирной истории, а его сосед — сборником стихов неизвестного поэта. Библиотеки, которые люди создают как хранилища знаний, в то же время являют собой символ эфемерности этого знания, которое может легко исчезнуть вместе с его физическими носителями. Память ненадежна, но это то, что делает человека человеком — со всеми его призраками.
Клаудио Пармиджани. Без названия. 2017
Детали
До 28 января 2018 года
Фонд культуры «Екатерина», ул. Кузнецкий Мост, 21/5
