Культура

КиноБизнес изнутри с Ренатой Пиотровски: интервью с актером и поэтом Антоном Шагиным

14 июня 2021

Рената Пиотровски
продюсер, колумнист Posta-Magazine

Ведущая рубрики «КиноБизнес изнутри» Рената Пиотровски поговорила с актером и поэтом Антоном Шагиным об учебе в Школе-студии МХАТ, актерском «фитнесе», встрече с Мариной Влади и стихах.

Либо тюрьма, либо театральный

Я доучился в школе до 9 класса и ушел учиться в ПТУ на слесаря. Там познакомился с преподавателем литературы и русского языка Зоей Ивановной Ионочкиной. И вдруг она меня вызывает прямо с занятий и говорит: «Шагин, у тебя два пути — либо тюрьма, либо театральный». С моим характером, с темпераментом и то, и то подходит вполне. И я спросил: «А что, на артистов учат?» Она говорит: «Да, есть институты. Есть в Москве ГИТИС, есть Щука». А о Школе-студии МХАТ я узнал от абитуриентов в ГИТИСе. Пока поступал, жил у дальнего родственника дяди Саши: он позволил мне у себя остановиться, но я должен был уходить вместе со всеми, мне никто ключи не оставлял. Приехал в Москву в июле со спортивной сумкой и в кожаных штанах из байкерского прошлого. Лысый. И, к своему удивлению, поступил.

Кто-то обнял

Когда я вошел в Школу-студию первый раз, еще до экзаменов, я почувствовал, будто меня кто-то обнял. И я понял, что буду тут учиться.

«Холодок смерти»

В течение всего обучения у каждого студента постоянно был в душе «холодок смерти» — холодок отчисления. Даже, думаю, у Максима Матвеева, хотя он умел это скрывать. За первые полгода отчислили 12 человек, за вторые полгода — еще 11 человек. Либо ты проявляешь себя, либо ты конкурентоспособен, либо тебя нет. Нужно было показывать себя, нужно было в этом жить.

Высоцкий — величина

Высоцкий для меня был и остается маяком — той величиной, до которой невозможно дотянуться. Мы с Никочкой, когда еще учились и уже жили в общежитии вместе, даже познакомились с Мариной Влади. Я откладывал деньги, чтобы поехать в Париж и подарить ей цветы: судьба свела меня с Юлей Абдуловой — дочкой Севы Абдулова, ближайшего друга Высоцкого, и она пригласила нас: «Никому ничего не говорите, просто приходите по такому-то адресу, в такое-то время». И я прекрасно понял, о чем речь, я понял, что моя мечта вдруг сама приехала в Москву и что нас почему-то зовут. И на все деньги, которые я скопил, чтобы полететь в Париж, я купил гигантский букет подсолнухов. Принес — и в ту же секунду Юля Абдулова забрала Нику «сходить за пирожками», а меня оставила с Влади одного на кухне. Она раскладывает сыр по тарелкам, что-то спрашивает у меня, я что-то отвечаю, она вспоминает, как «Володя играл Гамлета», а я покрываюсь холодным потом — потому что в тот период в Школе-студии как раз репетировал Гамлета. Влади — абсолютная царица, из рюмочки попивает водочку и, показывая мне интервью Высоцкого, ругает людей, которые про него лгали. Это был удивительный вечер, я вспоминаю его с каким-то невероятным чувством.

Свалка чувств

Я начал писать для Вероники. Но я считаю, что вдохновения не существует. Откуда берутся рифмы, я не знаю. Иногда одна фраза тебя «долбит», хочется уснуть и забыться. Недавно меня так «преследовали» слова «свалка чувств». Я не понимаю, откуда это берется, я читаю книгу, смотрю фильм, я общаюсь с детьми, а это словосочетание постоянно капает, капает и капает. Я сажусь, передо мной белый лист, я пишу карандашом, потому что удобно стирать. Я не хочу ничего придумывать, представлять и рассказывать. Мне нужно уединение — и у меня есть балкон. Мне нужна тишина, и в этой тишине я пытаюсь услышать. Потому что у каждого из нас это есть, писать могут все. Мы подключаемся к какому-то биополю, к какой-то абсолютной энергии, к невидимому полю, в которое можно входить силой мысли, силой убеждения.

Хоп — и копеечка

Первая книга — «Ее» — создавалась очень долго, писалась со студенчества. Мне помог Владимир Кононов — сейчас он депутат. Книга окупилась через полгода, то есть за первые полгода Колманову вернулось то, что он вложил, а вторые полгода я уже на этом зарабатывал. 500 рублей книжонка, и мне хоп — и копеечка. А в издание второй книги я уже вложился сам и отбил ее даже быстрее. Книга вышла тиражом три тысячи экземпляров в издательстве «У Никитских ворот».

Сам на коленке

Людей собрать всегда сложно, поэтому у меня возникла мысль, что надо быть автономным, надо самому что-то представлять — отсюда выросли мои моноконцерты. Независимость для меня чрезвычайно важна: я не хочу зависеть от режиссеров, я не хочу зависеть от продюсеров. Потому что внутри себя я считаю и чувствую, что мне есть что сказать и без них. В «Антоновке» я действительно ни от кого не завишу: там нет ни продюсеров, ни режиссеров. Сам на коленке сочинил и теперь имею возможность выходить к публике не как артист, а как автор.

Заниматься своим делом

У меня нет желания стать режиссером. Как-то была мысль снять блестящую поэму Николая Мельникова «Русский крест», но меня опередили. (Смеется.) А вообще я думаю, что каждый должен заниматься своим делом.

Люди остаются

У меня есть «плей-лист», где я читаю наизусть 53 стихотворения, написанных мною, и все они взаимосвязаны. И для меня самое удивительное, что после моего выступления люди остаются, они вступают в диалог, падает четвертая стена, и мы общаемся и можем говорить о чем угодно.

Нам нужны деньги

У меня есть четкий расчет: я не вписываюсь ни в какое кино, ни в какие проекты просто ради денег. Для меня это никогда не было важным. Да, у меня семья, у меня дети, но так скажу: здесь очень важна позиция женщины. И моя женщина Ника абсолютно точно за все эти годы, что мы женаты и вместе, ни разу мне не сказала: «Давай, иди, нам нужны деньги». Никогда! И в этом есть абсолютная свобода, когда тебя никто ни к чему не принуждает. И мне правда не стыдно ни за одну роль, ни за один фильм, ни за один спектакль.

Наработка актерских мыщц

Театр для меня — это актерский «фитнес». На съемках от тебя требуют два-три дубля: хоп, начали, всем спасибо, и это сумасшедший дом: все хотят качественно, но быстро, так как это и вопрос денег. У меня на «Стилягах» было 110 съемочных дней, а Верховенского в «Бесах» я сыграл за 19, хотя было объявлено 45. А театр — это наработка актерских мышц, театр я обожаю.

И все исчезло

«Инстаграм* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)» — это смешно. В соцсетях как устроена жизнь? Одно нажатие — и ничего. И нас нет. Одно нажатие — и все исчезло, все твои подписчики, вся твоя реклама, вся твоя жизнь. Но люди верят в эту жизнь — и это удивительно. Люди на этой жизни зациклены. Я завел «Инстаграм* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)» не ради призрачного бизнес-проекта, а для того чтобы делиться, в первую очередь, стихами.

Настоящее испытание

В «Танцы со звездами» я пошел, чтобы научиться профессионально танцевать. Соглашаясь, сразу был уверен, что я буду в финале. Но это было безумно сложно. Это вообще другая жизнь. Это было настоящее испытание: полтора месяца я просто жил в этом. Круто, что не было никакой злобы или зависти, был чудесный состав, и люди за паркетом, за кулисами вели себя чрезвычайно достойно.

Морюшко

Я мечтаю открыть свой отель в Крыму. Потому что отель — это дом. Я думаю над этим. Потому что дом — это очень важно для каждого человека, и мне хочется сделать такое место, куда бы люди приезжали и чувствовали себя реально как дома. А рядом — морюшко.

Фантастика

Чтобы отдохнуть, я уезжаю на дачу. И вспоминаю путешествие в Рим: мы были вдвоем, и это была фантастика. Мы пили вино и много гуляли по заранее продуманному маршруту.

Книга детских стихов

Скоро у меня выйдет книга детских стихов: я, глядя на своих детей, сочинил историю, в которой младший брат выручает сестру. А иллюстратором выступит, я надеюсь, мой друг Ирик Мусин — прошу запомнить эту фамилию, это великий художник.

Генеральный продюсер проекта: Аниса Ашику
Фото: Иван Пономаренко

Выражаем благодарность кинотеатру «Москва»
за помощь в организации съемки.