Posta-Magazine стал одним из немногих российских изданий, кому посчастливилось встретиться с настоящей легендой мира Bentley.
Посол бренда Ричард Чарльзворс —
о самых интересных и сложных моментах в истории марки, своих любимых моделях и особенностях вождения.
Бывает, ты встречаешь собеседника, с которым готов проговорить целые сутки. До глубокой ночи. И разговор ваш плавно переходит в беседу за завтраком. Примерно в таком духе получилось мое интервью с Ричардом Чарльзворсом. Это тот самый джентльмен, который отвечает в компании Bentley за направление Heritage collection и за отношения с VIP-клиентами, в том числе с королевской семьей. Его роман с Bentley начался… 40 (!) лет назад. И он до сих пор обожает эти машины — с самой первой модели. Впрочем, как может быть иначе, если речь идет о Bentley?
— Мистер Чарльзворс, перед нашей встречей я, конечно, погуглил ваше имя…
— А я вот ни разу этого не делал (Смеется).
— И наткнулся на довольно старые статьи. Вы явно уже давно в «Бентли».
— Сорок один год.
— Сильно! А как все это начиналось?
— Я родился неподалеку от завода, на котором производили Bentley. Он в графстве Чешир в Англии, недалеко от Манчестера. А я родом из соседнего городишка, и жил на ферме, откуда был виден завод. Так что в один прекрасный день я просто постучал в ворота и сказал: «Здравствуйте, не найдется ли у вас для меня работа?». В тот момент на заводе как раз был проездом директор по сбыту в Объединенном королевстве компании Rolls-Royce & Bentley, как она тогда называлась, и он сказал обо мне другим сотрудникам. Со мной тут же провели собеседование и неделю спустя я приступил.
— Главное, выбрать нужный момент. И окажешься в Bentley…
— Я вообще везунчик. Так вот, я начал выписывать справочники для покупателей. В то время, покупая новый Rolls-Royce или Bentley, вы получали справочники, где на первой странице был написан номер шасси, ключевое число, радиокод, код краски, высота — и это все от руки на ламинированной странице. Надо было пользоваться шариковой ручкой. Почерк у меня ужасный, так что все, кто купил тогда новенькие Rolls-Royce или Bentley, ни черта не могли разобрать. Потом у меня были разные коммерческие позиции, в конце концов, моя работа сфокусировалась на VIP-клиентах. К тому же, последние 16 лет я также занимаюсь автомобилями коллекции Heritage.
— И общаетесь с королевской семьей, насколько я слышал?
— И с ними тоже, точно.
— Как вообще выстраиваются эти отношения? Королева ведь уже давно ездит на Bentley.
— Она ездит как раз с того момента, как мы выпускаемся под маркой Bentley. Тогда, в 1947-м, она вышла замуж за герцога Эдинбургского, Филиппа. Королем в то время был ее отец, и он ездил на автомобиле Daimler. Не тот, который «даймлер», Германия, а «дэймлер», который черный «ягуар». «Дэймлеры» обслуживали королей с тех пор, как вообще появились автомобили. Но королеве, то есть принцессе Елизавете, и принцу Филиппу подарили Rolls-Royce Phantom, свадебный подарок от королевских ВВС Великобритании. Это был их первый Rolls-Royce. Его цвет был эдинбургский зеленый — выбор герцога. А когда Елизавета стала королевой, в 1952 году, автомобиль перекрасили в королевские цвета: черный и бордо. Его использовали как официальный транспорт и с тех пор они пользовались лимузинами Rolls-Royce, которые производили мы, поскольку мы тогда и были Rolls-Royce.
Отношения наши укреплялись и когда два бренда разделились, мы пришли к королеве и сказали, что когда будем создавать следующий государственный лимузин, то мы хотели бы, чтобы это был Bentley. Королева тщательно отслеживала процесс продажи компании, когда эти два бренда разделились, все-таки это британская организация, и она предпочитала быть в курсе всего. Она каждый день встречается с обычными людьми, и ей не хочется попасть в ситуацию, когда кто-нибудь скажет: «Так что, Rolls-Royce продали, а вы не в курсе?». Я как руководитель по связям с общественностью постоянно информировал королевский дворец о ходе процесса продажи, мы часто общались на эту тему. Поэтому, когда пару лет спустя мы предложили для золотого юбилея в 2002-м году сделать государственный лимузин Bentley, она сказала: «Это будет здорово».
Важный момент: это показывает, что отношения королевского дома были с нами, как с брендом, на уровне личных. Она с радостью согласилась, чтобы автомобиль был Bentley. Так что Елизавета II владелица государственного лимузина Bentley с 2002 года. Мы сделали для нее автомобиль в подарок, а затем второй автомобиль они c мужем купили уже сами.
Королева Елизавета II и ее Bentley
— То есть это уникальные автомобили, созданные специально для нее?
— На самом деле, у Елизаветы II и принца Филиппа должна была быть одна машина. Мы собирались оставить себе прототип, который построили, чтобы сначала изучить все в деталях, а потом уже сделать сам автомобиль. Прототип предполагалось сохранить в нашей коллекции Heritage. Но королеве так понравился автомобиль, что Букингемский дворец спросил: «А можно нам и вот этот получить?» Сначала мы год его испытывали, чтобы понять, что потребуется для поддержания автомобиля в надлежащем состоянии последующие 15 лет. Затем полностью его разобрали и пересобрали так, что теперь это были два идентичных автомобиля. Это уже была коммерческая транзакция, этот автомобиль они и купили.
— Какие настроения были внутри фирмы, когда, по сути, одна из величайших компаний Великобритании перешла во владение немцев?
— Надо помнить, что компания Bentley лишь с 1919 по 1931 год была независимой. Затем она обанкротилась и ее выкупил Rolls-Royce, с тех пор мы входили в состав Rolls-Royce Limited, крупной компании, которая производила не только автомобили, но и авиационные двигатели. Затем в 1971 году уже эта компания обанкротилась из-за проблем с крупным реактивным двигателем RB211. После этого компания перешла в государственную собственность, поскольку имела национальную важность, ведь они также строили двигатели для военных целей. Но владеть автомобильной компанией государство не было заинтересовано, это не было национальным оборонно-значимым предприятием. Так что автомобильная компания в городе Кру, графство Чешир, была выделена в новое предприятие и осталась в частном владении с акционерами. Так мы стали Rolls-Royce Motors Limited Crewe, куда входила и компания Bentley.
Сложилась интересная ситуация: не может ведь государственная компания по производству двигателей для самолетов вдруг лишиться прав на собственное имя? Так что права на название Rolls-Royce отошли авиационной компании, а у нас в Кру была лицензия на выпуск автомобилей со словами Rolls-Royce. Затем в 1990 году произошло слияние этой компании с Vickers — традиционной британской машиностроительной компанией. Они делали пулеметы, танки и много чего еще. На тот момент как раз часть их компании также была национализирована, и у них были свободные деньги, но сильно урезанный бизнес. Наш тогдашний председатель входил в состав совета Vickers и предложил: «У вас огромная дыра в вашем бизнесе и куча денег. А у нас компания с нехваткой денег. Почему бы нам не объединиться?» Так произошло слияние Vickers и Rolls-Royce Motors. Все шло отлично, пока он оставался у руля. А когда он ушел и его сменил другой президент, больше ориентированный на военную технику, мы стали менее важны для компании.
Несколько лет мы с трудом находили деньги, чтобы вложить их в разработку продукта. Затем Vickers решили, что им больше не нужен автомобильный бизнес, и компания была продана. На тот момент, конечно, все исходили из того, что лицензия на название Rolls-Royce достанется тому, кто купит компанию. Вышло так, что заинтересованных фирм было несколько: BMW, Volkswagen и группа британских бизнесменов тоже пыталась принять участие. Я как руководитель по связям с общественностью посещал собрания акционеров Vickers во время их голосования. Наилучшее предложение было продаться немцам. Британская автомобильная индустрия все слабела и слабела в течение этих лет. Автомобили были низкого качества, недостаток разработок, финансирования. Мы увидели сильные стороны большого автопроизводителя вроде Volkswagen или BMW, которые предлагали за нас свою цену. В эмоциональном плане это вызывало обеспокоенность: как же так, такая насквозь британская компания попадет в собственность немцев или еще кого-то, но руководители сказали: это то, что нам нужно. Мы знали, что с практической точки зрения это самый лучший путь.
— А потом встал вопрос: BMW или Volkswagen?
— У нас уже были договоренности с BMW. Все предполагали, что нас купят они, и Rolls-Royce и Bentley останутся вместе. Но Volkswagen предложил цену выше. Интересно, что Фердинанд Пиех, президент Volkswagen, самый большой потенциал видел именно в Bentley, при том, что очень хотел взяться за оба направления. Но тут руководители Rolls-Royce, авиамоторной компании, у которых было совместное предприятие по производству авиационных двигателей Rolls-Royce и BMW, сказали: «Вообще-то мы не хотим отдавать лицензию компании Volkswagen, потому что у нас отношения с BMW… Мы отзываем права на название и продаем его BMW». В этом момент два бренда разделились.
Для BMW проблема заключалась в том, что хотя у них были права на использование имени и значка Rolls-Royce, радиаторная решетка и фигурка «Дух экстаза» (символическое изображение богини Ники, украшающее капот автомобилей марки Rolls-Royce — прим. ред.) принадлежали нам. Поскольку авиакомпании они, само собой, были не нужны. Очень хитро. Так что мы сказали: нет-нет, вы можете построить машину и назвать ее Rolls-Royce, но вы не сможете поставить на нее квадратную решетку или нашу фигурку. Что вы теперь будете делать?
В итоге была встреча на площадке для гольфа на юге Германии субботним утром: президент Rolls-Royce, президент BMW и президент Volkswagen сыграли партию в гольф и побеседовали за чашкой кофе. И договорились, что Bentley остается у VW, а Rolls-Royce будет продан BMW. Это было лучшее решение для всех участников.
— Один из моих любимых Bentley всех времен, без сомнения, Continental R. Это были, возможно, не самые лучшие машины в мире — в техническом плане, но что-то в них было особенное. Вряд ли лишний миллиард долларов что-то улучшил бы?
— Когда компанию продавали, мы отправились в Гамбург, чтобы подготовить себя к новому владельцу, неважно, кто это будет. У нас было две товарных стратегии: одна для Rolls-Royce и одна для Bentley. Ту, что для Rolls-Royce, мы «убрали в шкаф». Ту, что для Bentley, мы рассмотрели вместе с нашими потенциальными владельцами и сказали: «Вот это — наши амбиции, вот что мы хотели бы делать в ближайшие 10 лет». Мы поделились с ними нашими соображениями. И затем вложили очень много работы в эти стратегии. Суть была в том, что при значительном повышении уровня инвестиций мы имели бы возможность производить автомобили, верные той традиции Continental R, более спортивного происхождения. Rolls-Royce — это не спорткар, это лимузин, с таким величественным статусом. Нам не хотелось это ощущение переносить на Bentley, понимаете? Но для этой задачи нужны были деньги, много денег.
Continental R стал хорошим примером того, как можно изменить характер автомобиля, не слишком изменяя его материю. Новое семейство двухдверных Continental и линейка Flying Spur дали нам более современную, более технологически продвинутую машину, но по-прежнему с использованием великолепных материалов. В случае с Mulsanne мы пытаемся сохранить комфорт, чтобы авто можно было использовать как лимузин, но он оставался по-прежнему невероятно быстрым спортивным автомобилем. Вы можете купить двухместный спорткар и ехать на нем на максимальной скорости, а Mulsanne проедет мимо вас, и вы разве что расслышите его: «Доброе утро!». И это даже если внутри будет сидеть 5 человек, которые смотрят кино и пьют шампанское. Просто потому, что Bentley — быстрее! Так что дух Continental R продолжает жить в этих новых машинах.
Bentley Continental R
— А для чего создано направление Heritage?
— Это очень хороший способ объяснить журналистам и клиентам, почему машина Bentley такая, как она есть сейчас. Если вы придете в Bentley, не зная нашей истории, то просто скажете: это же огромная машина, правда? Мы скажем: да, правда. Она большая, потому что это Bentley. И суть в том, что эта машина даже через 50 лет будет такой же, тогда как другие давно сдадутся. Поскольку она большая и сильная. И быстрая! Я, конечно, необъективен. Есть некоторые другие машины, которые можно водить. Прогонишь их рядом, спина к спине, и думаешь: вот это парень. А это — мужик. Но Bentley — это машина, у которой есть авторитет, вес, представительность. В этом наше ДНК. Возвращаясь к тому, о чем я уже говорил: есть отличные фотографии 20-х годов прошлого века с гоночного трека Бруклендс в Англии. Там видишь парня в маленькой Bugatti с двигателем на 1 литр, на семи тысячах оборотов. И внезапно небо темнеет и появляется эта громадина Bentley Speed Six, в два раза крупнее, в два раза выше. И со свистом проносится мимо Bugatti по верхнему краю виража, всего лишь на двух тысячах оборотов.
— Я видел Bentley GT3 на «Северной петле» Нюрбургринга. На такой узкой трассе Bentley, кажется, занимала половину трека!
— Точно, такую машину там вряд ли обгонишь (Смеется).
— Вот именно. Но с технической точки зрения это невероятно, она не должна быть на это способна, если на нее посмотришь. Но каким-то образом машина едет невероятно быстро.
— Еще как! И это прекрасно, поскольку напоминает всем, что именно так мы видим легенду Bentley. Люди, которые водят эти машины, они любят это, любят дух Bentley Boys. Том Кристенсен — самый успешный гонщик Ле-Мана, у него восемь побед и только одна из них — на Bentley. Но он всегда подписывался: Я — Том К, Bentley Boy.
— Я видел фотографии вас за рулем Bentley 1930-х годов или даже раньше: громадная штука, наверняка не так просто ее вести?
— Это точно. Я управлял машиной Blower Tim, вот она на фотографии (внизу), самая ценная Bentley в мире. Я водил ее на гонке Милле Милья трижды. Это четыре дня по двенадцать часов, двойной выжим сцепления на каждое переключение передач, и эта настоящая физическая нагрузка, но ощущения фантастические. Я обычно вожу вместе с журналистом, и я на самом деле предпочитаю быть за рулем. Однажды я говорю моему спутнику: «Ну что, я поведу?» — «Нет-нет, я хочу вести!». В общем, у журналиста ничего не вышло. Это такая вещь — когда умеешь это делать, то по кайфу. Но это очень сильно отличается от вождения современного автомобиля.
— Самый очевидный вопрос: ваш любимый Bentley всех времен?
— Ну, это легко. «Старик номер 2», Old No 2, 1930-го года. Тогда был единственный раз, когда они построили машины специально для гонок. Все прочие были нормальные дорожные автомобили, приспособленные для гонок. Но вот эти два Bentley Speed Six, «Скоростная шестерка», имеют моторы в шесть с половиной литров. Большой открытый четырехместный туристский автомобиль. Это были новые машины в 1930 году для гонки 24 часа Ле-Мана. Но сначала они участвовали в гонках Бруклендс для разминки. Она называется Double Twelve, дважды двенадцать: едешь 12 часов, остановка, на следующий день опять 12 часов. Так вот, на этой гонке автомобили, которые позже получили имена «Старик Номер 2» и «Номер 3», заняли первое и второе место. Они отправились в Ле-Ман. «Старик Номер 3» врезался в песчаную банку, а «Номер 2» пришел вторым. Этот автомобиль много лет был в собственности одной и той же семьи, с тридцатых годов вплоть до 2004 года. Потом он был продан с аукциона, его купил нынешний владелец, крупный коллекционер. Он потратил много денег на восстановление и сохранение машины в том виде, в котором она участвовала в гонке Ле-Ман в 1930 году. Потратил много времени и сил, чтобы исследовать ее историческое состояние, он постарался, чтобы все было по максимуму оригинальное, ничего не менял, только то, без чего уж совсем никак. То есть, там оригинальный материал, хоть и весь в трещинах и разломах. Он все сохранил. И в вождении эта машина просто изумительна. Я водил ее по мосту «Золотые ворота» в Сан-Франциско. Я много на ней ездил, поскольку владелец (спасибо ему!) позволял нам это. Это просто лучший в мире автомобиль.
— На этих машинах важно ездить, а не прятать в гараже, на мой взгляд.
— Совершенно верно. К счастью, наши клиенты покупают Bentley, чтобы на них ездить, хотя стоят эти машины целое состояние. Тем не менее, большинство из них регулярно используются. И так и должно быть. Старые автомобили, особенно Bentley, не любят стоять под стеклянным колпаком, они любят, чтобы на них ездили. Хорошо, что у нас есть клиенты, которые это понимают. Они все — часть большой семьи, и мы постоянно на связи.
— Кстати, у Брайана Джонсона из AC/DC очень старый Bentley. Наверняка вы знаете, какой?
— Да, 4 с половиной литра. Называется Thunder Guts. Джонсон делал сериал на британском телевидении и посещал разные компании, он был у Bugatti, у Bentley. Я провел с ним один день в Кру, мы ездили на 8-литровом Bentley — последнем, который они построили, будучи еще независимой компанией. Причем это был личный автомобиль мистера Уолтера Оуэна Бентли. В этом выпуске Брайан сидел на пассажирском месте, а я вел. В автомобиле центральный акселератор, то есть, сцепление, газ, тормоз. К счастью, я достаточно ездил на подобных, и мне не нужно обо всем этом напоминать, а людей, которые к такому не привыкли, мы с осторожностью пускаем за руль. Но Брайн — фанат, он совсем другое дело и быстро со всем разобрался. И я горжусь тем, что большинство владельцев Bentley именно такие. особенные, каждый в своем!
Брайан Джонсон на 4,5-литровом «Бентли» 1928 года
