13 декабря в российский прокат выходит белорусская драма, полнометражный дебют режиссера Дарьи Жук «Хрусталь». Фильм, рассказывающий о молодой юристке, желающей вырваться за границу из Минска в 90-е годы, уже успел собрать целый ряд наград, включая главный приз в конкурсе «Копродукция. Окно в мир» кинофестиваля «Окно в Европу». Также картина отправлена на премию «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке» от Беларуси.
Фото: Игорь Клепнев
Главную роль в ленте исполнила выпускница Школы-студии МХАТ Алина Насибуллина. Мы поговорили с актрисой о ее музыкальных предпочтениях, режиссерской профессии и национальном белорусском колорите.
Дмитрий Барченков: «Хрусталь» — второй полный метр для тебя. Как и предыдущий (фильм Александра Ханта «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов») — это выстрел. Картины собирают награды, тобой все восхищаются. Расскажи, в чем твой секрет? Это случайность или долгая, планомерная работа?
Алина Насибуллина: Спасибо! Вопрос непростой, ответить на него можно разнопланово. Конечно, тут есть большая заслуга моего мастера Дмитрия Владимировича Брусникина (Алина — выпускница Мастерской Брусникина, который скончался в августе этого года. — Прим.ред.) Я благодарна судьбе, что он был в моей жизни. Возможно, также свою роль сыграли и судьба, и удача. И не могу сказать, что работы над собой не было. Так что, все в совокупности, наверное, дало такой результат.
— Ты продолжаешь работать с Мастерской, общаться с ребятами?
— Я до сих пор играю в спектаклях «Это тоже я», «Конармия», «Йелэна». Со всем курсом продолжаю дружить и общаться. Мы стараемся часто видеться. Кроме того, бывают и нетеатральные совместные проекты.
— Фильм, который мы с тобой обсуждаем, рассказывает о 90-х. Ты родилась в 90-е. Чем-то запомнилось то время?
— На самом деле, я оторвана от того времени. Мне всегда казалось, что это не про меня. Я человек больше нулевых. Но память о чем-то, конечно, осталась. И ни о каких не о дефолтах или бандитских разборках, а, например, о музыке или засилье американской культуры. Я помню яркие жвачки и заграничные джинсы, и рада, что такие вещи не были для меня в дефиците.
— Ты немножко затронула тему музыки. Чем вдохновляешься?
— Мы заговорили о 90-х, и я сразу вспомнила Spice Girls, Backstreet Boys и Мадонну, но сама все слушаю. В этом смысле я не особо избирательна. Очень люблю классическую музыку: Баха, Шопена, Чайковского.
— Называешь относительно «мягких» композиторов…
— Да, но иногда могу послушать и Рахманинова, а он достаточно «тяжелый». Здесь все зависит от настроения. Просто чаще я обращаюсь к «классике», чтобы успокоиться, а в таком случае никуда без Чайковского. Но когда мне нужно долго не спать, быть заряженной, я «накачиваю» себя абсолютно другой музыкой. Например, на съемках «Как Витька Чеснок вез…» один раз была дикая пересмена — снимали больше суток. Чтобы держать себя в бодром состоянии, я включала что-то очень резкое и быстрое. Я ничего не употребляю, поэтому в таких случаях спасает именно музыка.
— Вернемся к «Хрусталю»: многие коллеги, и в этом есть правда, говорят о том, что фильм не про 90-е в Беларуси, а про Россию сегодня. Согласна с этим?
— Я думаю, что это все-таки про Беларусь и 90-е. Так вышло, что мы сейчас у нас наблюдаем похожую ситуацию. Тема человека, мечтающего о другой жизни за рубежом, — это вообще вечная тема. Просто если мы только сейчас снова начинаем чувствовать сужение рамок, то в Беларуси они никогда и не расширялись. Фильм как раз об этом.
— Я знаю, что и съемочный процесс происходил в Беларуси. Расскажи о ней поподробнее. Люди, места отличаются от наших, российских?
— Менталитет, безусловно, отличается. Я помню, мы как-то раз пошли в музей: было очень смешно, что нас ни в какую не хотели пускать с рюкзаком. Неважно, каких он размеров. Главное — правило. Как в фильме: если есть два «окошка», где в первом принимают с одними вопросами, а во-втором — с другими, то со вторыми вопросами в первое подойти невозможно. Так устроено. Люди там даже каким-то абсурдным правилам беспрекословно следуют. И никаких вопросов никогда не возникает. Еще в Беларуси очень вкусно и красиво. Говоря про съемки, разницы я особой не заметила. Правда, немного чувствуется, что в работе много сериалов и актерам не хватает именно кино.
— А приходилось «ломать» себя ради роли? Или главная героиня фильма — это ты?
— Нет. Это не я, но мы безусловно похожи. Некоторые друзья, посмотрев «Хрусталь», говорят, что я играла себя. Интересное замечание, но в целом мы просто похожи. И режиссер Даша Жук утвердила меня именно потому, что ей нужен был человек, который попадает в образ, а не меняет себя для него.
— Тебе везет сниматься пока только у дебютантов. А с кем бы из условных «мэтров» ты бы хотела поработать?
— Я всегда очень хотела оказаться на площадке Ларса фон Триера. Пока не получается посмотреть его новую работу — «Дом, который построил Джек», но для меня все его фильмы — не злые или страшные, они глубокие и работают на подсознание. Триер — настоящий художник.
— Недавно ты сняла свою короткометражную картину? О чем она? И как тебе сидится в режиссерском кресле?
— Начну со второго вопроса. Мне всегда было не особенно интересно просто играть. Только актером, мне кажется, быть скучно. Я прекрасно отношусь к профессии, но не тогда, когда это превращается в условную «робото-работу». Теперь о моем фильме. Он про десять девушек, которые ждут прибытия поезда, задерживающегося на неопределенное время. Экспериментальное кино. И очень театральное.
— И, наконец, расскажи о своем отношении к ситуации с арестами и запретами концертов известных рэп-исполнителей. Ты, будучи супругой Дмитрия Кузнецова, известного как рэпер Хаски, к этому близка, наверное, как никто другой.
— Я, конечно, переживаю за Диму. Мне грустно и страшно, и я не понимаю, как анализировать это здраво. Плохо, что людей фактически ни за что сажают, плохо, что концерты отменяют. Но я не берусь кого-то осуждать. Главное, что московский концерт 12 декабря состоится. И я на него пойду.
