Арт-уикенд в Москве: тихая революция Александра Лабаса в ИРРИ

В Институте русского реалистического искусства открылась выставка «Александр Лабас. Октябрь». Октябрьская революция у него не гремит и не оглушает, а как будто выходит из облака порохового дыма и тумана памяти.

Самобытный, живущий в собственном мире художник, Александр Лабас при этом был человеком жадным до жизни — в чем-то авантюрным, в чем-то наивным — и удивительно чувствующим время.

«Осенью 1917 года было как-то особенно красиво, и у меня возникло чувство затишья перед бурей», — вспоминал Александр Лабас годы спустя. Тогда же ему было 17 лет, революцию он встретил в Москве, куда переехал с родителями из Риги пятью годами ранее. Первые годы детства он провел в Смоленске, где и начал заниматься живописью. Впоследствии будет Императорское Строгановское художественно-промышленное училище, студии Федора Рерберга и Ильи Машкова, а после революции — мастерские Филиппа Малявина и Петра Кончаловского во ВХУТЕМАСе.

Александр Лабас. Автопортрет на фоне картины «Октябрь 1928 год». 1978

Ни в собственных воспоминаниях Лабаса, ни в рассказах знавших его людей нет никаких оценок революции и Гражданской войны — хотя, очевидно, позиция у него была: в 1920-м он добровольцем пошел на фронт, где служил художником-оформителем при политуправлении. Впрочем, глядя на его работы, складывается ощущение, что для него гораздо важнее было наблюдать за жизнью, причем не столько за событиями, сколько за их внутренним, метафизическим смыслом. Собственно, он и сам это подтверждает, рассказывая о серии «Октябрь»: «Мне хотелось передать рождение еще неизвестного будущего». Впрочем, он меньше всего мыслил свои работы как некий стройный цикл — просто эти образы его «преследовали» на протяжении всей жизни, заставляя возвращаться к ним снова и снова. Причем более тридцати лет писал он исключительно для себя: обвиненный в 1935 году в формализме, Лабас не выставлялся до конца 1960-х.

На выставке, объединяющей произведения художника из коллекций Третьяковской галереи, Русского музея, Пушкинского музея и ряда других собраний, представлены работы 1930-х, 1950-х, 1960-х годов — казалось бы, разрозненные зарисовки, в экспозиционном пространстве они незаметно складываются в некий нарратив. Лабас именно что писал «дух времени». И хотя персонажи его картин и графики почти лишены индивидуальных черт и порой сведены до еле различимых силуэтов, их менее всего можно назвать статистами, они — сама разворачивающаяся на глазах история.

Александр Лабас. В атаке. 1956

Александр Лабас. Танки. 1931

Так, на картине «Наш переулок утром», написанной в 1929 году, всего три затерявшиеся в тумане фигуры — может, бойцы, может, просто прохожие, — но с первого взгляда чувствуется разлитое в воздухе напряжение.

В нескольких вариациях сцены «У стен Кремля», сделанных в 1950–1960-е годы, важны не столько сами наполняющие ее персонажи, сколько ощущение движения, хода времени. То и дело ловишь себя на мысли: как ему это удается? Лабас не изображает, не документирует, он — улавливает. Это осознаешь, рассматривая на соседней стене фотографии из коллекции Мультимедиа Арт Музея: если на снимках мы видим реальных людей, запечатленных в конкретный момент времени, то произведения Лабаса складываются в некий фильм. Его «Октябрь» звучит — но опять же, не отдельными голосами и фразами, а далеким, то нарастающим, то затухающим гулом, в котором слились речовки и лязг оружия, площадная брань и стоны раненого, крики отчаяния и ликования.

Вообще Лабас удивительно кинематографичен, в ряде работ встречаются как будто прямые цитаты из фильмов братьев Люмьер. Например, в акварель «На паровозе» (1958) поразительно напоминает хрестоматийное «Прибытие поезда на вокзал Ла-Сьота» — только здесь вагон, наоборот, удаляется. Лабас нередко изображает действие на нескольких планах — один из любимых приемов изобретателей кинематографа. Впрочем, это скорее случайные совпадения: Александр Лабас слишком «сам по себе», чтобы сознательно заимствовать, хотя как человек эпохи наверняка подспудно не избежал влияния седьмого искусства. Оно на выставке тоже представлено: «Октябрем» Сергея Эйзенштейна и Григория Александрова и документальным фильмом о самом Александре Лабасе.

Детали
До 10 декабря
Институт русского реалистического искусства, ул. Дербеневская, 7, стр. 31