В Большом театре состоялась без преувеличения премьера года — балет «Нуреев» в постановке режиссера Кирилла Серебренникова и хореографии Юрия Посохова. Спектакль, судьба которого оставалась неопределенной из-за скандальной отмены премьеры этим летом и домашнего ареста Серебренникова, публика приветствовала стоя.
На поклон постановочная группа вышла в футболках с принтами «Свободу режиссеру». Следующий блок спектаклей можно будет увидеть только в мае.
Официальным объяснением отмены премьеры в конце прошлого сезона была «неготовность» спектакля. Неофициальных причин — целый комплекс: от начавшейся травли Серебренникова до гомосексуальности Нуреева и сцен с обнаженным Руди. Как бы ни хотелось говорить о балете «Нуреев» исключительно с точки зрения его художественной ценности, но он уже не отделим от окружающего его политического контекста.
Обнаженного тела, против чего так протестовали поборники нравственности, в спектакле в итоге нет. Даже на использованных в сценографии снимках обнаженного Нуреева работы Ричарда Аведона изображение размыто.
И критики, и зрители признают: спектакль выдающийся. Чувственная и богатая нюансами хореография Юрия Посохова, талантливая музыка молодого композитора Ильи Демуцкого, эмоциональный накал режиссуры Серебренникова и выразительная, технически сложная сценография в его же исполнении.
Биография Рудольфа Нуреева, которого в первом составе играет Владислав Лантратов, разворачивается в серии картин-флешбэков. С аукциона распродаются вещи Руди, и каждый предмет вызывает к жизни тот или иной эпизод. Есть здесь дуэт с блистательным датским танцовщиком Эриком Бруном (Денис Савин), с которым у Нуреева был роман: драматичная и наполненная предчувствием будущей потери сцена (Брун умер от рака легких в возрасте 57 лет).
Одна из центральных картин — с гениальной прима-балериной Королевского балета Марго Фонтейн (Мария Александрова). Они познакомились, когда ему было 23, а ей 42,
и та уже собиралась заканчивать карьеру, которая благодаря их постоянному дуэту растянулась еще на пятнадцать лет. В спектакле эта сцена отсылает к легендарному балету Фредерика Аштона «Маргарита и Арман», поставленному специально для них.
Финал спектакля и жизни Нуреева — пронзительная сцена «Тени» из балета «Баядерка» для Парижской оперы, в котором 8 октября 1992 года тяжело больной танцовщик последний раз вышел на сцену. Но в спектакле Серебренникова показан более поздний эпизод — здесь Нуреев уже не танцует, а дирижирует. Эта картина — квинтэссенция всей постановки, в которой переплетаются реальная жизнь и окружающая ее мифология, тени прошлого и настоящего.
Созданный харизмой Рудольфа Нуреева миф до сих пор окружает его имя,
и чем дальше во времени, тем плотнее. Но за легендой все равно остается человек, художник, артист — с его внутренними противоречиями, метаниями, поисками счастья и смысла существования.
