С 16 по 25 ноября в Москве в восьмой раз пройдет Международный фестиваль виолончельной музыки Vivacello, одно из крупнейших событий концертного сезона. В программе — музыкально-поэтический концерт по текстам Иосифа Бродского, концерт всемирно известного виолончелиста и педагога Давида Герингаса, а также ряд премьер новых сочинений для виолончели.
Posta-Magazine пообщался
с одним из участников фестиваля, выдающимся итальянским виолончелистом и композитором Джованни Соллимой, который вместе с художественным руководителем Vivacello Борисом Андриановым впервые в России исполнит одно из своих недавних сочинений.
|
|
Джованни Соллима выступает с разнообразным репертуаром на самых престижных концертных площадках мира. Как композитор он экспериментирует с музыкой разных направлений, от классики до средиземноморского фольклора, от джаза до электроники. На его счету — сотрудничество с именитыми кино- и театральными режиссерами, среди которых Питер Гринуэй, Петер Штайн, Роберт Уилсон, Джон Туртурро, Анатолий Васильев и многие другие. Мы поговорили с Джованни Соллимой о том, как же он сочетает несочетаемое, что общего между архитектурой и музыкой, а также о человеческом характере его старинной виолончели. |
Инна Логунова: В своей музыке вы соединяете различные жанры, стили, эпохи… Как вы для себя ее определяете?
Джованни Соллима: Даже не знаю, если честно. Могу сказать, что многие истоки моей музыки — в другой моей ипостаси, исполнительской. А играю я самую разную музыку, от барочной до современной, много импровизирую. Как композитор я соединяю разнообразные музыкальные языки — думаю, это наиболее естественный путь, близкий самой логике жизни, в которой все перемешано и неопределенно. Мне нравится чувствовать свою принадлежность нашему времени, быть в центре событий, которые происходят здесь и сейчас, но при этом соприкасаться с прошлым, быть ему сопричастным. Это своеобразное путешествие. Через звук я познаю себя, других людей, этот мир.
— Почему в самом начале, когда вы только начинали заниматься музыкой, выбрали виолончель? Что в ней особенного?
— Наряду с другими инструментами, виолончель всегда была в нашем доме. Мне рассказывали, что я услышал ее еще до рождения. Может, поэтому она меня так завораживала с самого детства — и формой, и голосом.
— Вы играете на виолончели работы Франческо Руджери 1679 года. Расскажите, как она к вам попала. Какая-нибудь особенная история?
— Моя виолончель — подарок бабушки, которая купила ее для меня лет двадцать назад. Это инструмент с сильным характером, который любит играть самую разную музыку и который меняет свой голос в зависимости от обстановки, в которой оказывается. При том, что эта виолончель помнит свое барочное происхождение, она открыта всем мыслимым и немыслимым экспериментам. Иногда она посылает мне какие-то сигналы, которые я пытаюсь разгадать.
— А если сравнить вашу виолончель с человеком, что это был бы за человек?
— Любопытный вопрос. В русском «виолончель» — женского рода, так? А в итальянском — мужского. Уже интересно, можем это обсудить. (Смеется) А вообще она может быть весьма переменчивой: кричать, плакать, смеяться. Может быть чувственной, утонченно-аристократичной, агрессивной, нежной, лиричной — любой. С виду это просто очень красивый предмет, но в ней живет душа всех тех, кто играл на ней за эти триста с лишним лет. Мы практически никогда не расстаемся, и, если говорить о характере, думаю, в каком-то смысле за те годы, что она со мной, мы стали единым целым, одной личностью.
— То есть вы друг на друга влияете?
— О да! И я не уверен, кто на кого сильнее.
— Для выступлений вы часто выбираете альтернативные площадки, а не традиционные концертные залы. Что вам это дает?
— Многое. Иной контакт с публикой, другую энергетику. Я играю по всему миру, от Карнеги-холла до Ла Скала, иногда в небольших залах или на открытых площадках возникает совершенно невероятная энергетика, которая и питает музыку. Но ее источник — всегда в аудитории. Площадки, которым уже по несколько сот лет, хранят в себе энергию всех зрительских поколений, это невозможно объяснить, но это всегда чувствуется. Например, в Мантуе есть прекрасный Театр Бибьена XVIII века, в котором, среди прочих, выступал еще юный Моцарт. Невероятная энергетика этого места ощущается, даже когда театр пуст.
— Среди прочего, вы писали музыку для хореографических постановок — чем работа над ней отличается от сочинения концертного произведения?
— Работа с хореографами была интересным опытом, который открыл для меня неизвестные грани музыки, которые до того оставались неизвестными: как, например, форма звука или заложенное в нем действие, и все то, что связано с телом и дыханием. Иногда, кстати, постановщики использовали музыку, которую я не задумывал как балетную, что мне, как композитору, тоже позволило услышать — и увидеть — собственные произведения с неожиданной стороны. Сейчас я уже не пишу для балета, но много работаю в кино.
— В вашей пьесе Sogno ad occhi aperti слышатся отсылки к сюите для виолончели № 1 Баха. Вы задумывали ее как оммаж Баху?
— Интересное замечание. На самом деле нет, скорее, это некое подсознательное стремление установить связь с барочной музыкой и манерой исполнения, которая меня не перестает восхищать сочетанием сильных эмоций и глубоким пониманием архитектуры звука. А Бах — гений, он недосягаем, но при этом необыкновенно человечен.
— Почему вы решили создать собственную группу, Giovanni Sollima Band?
— Все начиналось в Нью-Йорке почти двадцать лет назад, когда я понял, что мне сложно исполнять собственную музыку с академическим оркестром. И тогда друзья мне предложили: «Давай играть вместе». Мне нравится исследовать то, что я еще не делал. Я не могу постоянно находиться в рамках одного направления или жанра, у меня начинается клаустрофобия. Наша идея состояла в экспериментах с нюансами звучания, от симфонического до рокового. Каждый из нас в течение концерта попеременно играет на нескольких инструментах, мы много импровизируем. И если уж быть совсем честным, по большому счету наши концерты — это способ хорошо проводить время и получать удовольствие от музыки. Хотя сейчас мы не так часто собираемся.
— Расскажите о сочинении, которое вы представите в Москве на фестивале Vivacello.
— Это будет Antidotum Tarantulae XXI, концерт для двух виолончелей с оркестром, который был написан три года назад по заказу Чикагского симфонического оркестра и его дирижера маэстро Риккардо Мути. У него довольно интересная история. В 2013 году меня пригласили принять участие в фестивале традиционной музыки на юге Италии, в Апулии. Я должен был написать аранжировку, провести репетиции с оркестром, а потом сыграть с ним четырехчасовой концерт. Я стал изучать эту музыку, ездил по маленьким городам, встречался с людьми, слушал их пение. Я был настолько впечатлен увиденным и услышанным в провинции, что, когда год спустя маэстро Мути предложил мне написать что-то для них, я решил адаптировать этот невероятный звук под академический оркестр. А теперь написал новую редакцию концерта для Vivacello.
— Если нужно было бы охарактеризовать вашу музыку одним словом, я бы выбрала «страстность». Какая ваша самая большая страсть помимо музыки?
— Я очень люблю архитектуру, интерьерный дизайн и мебель. Если бы сейчас мне пришлось выбирать профессию, не связанную с музыкой, я бы стал заниматься архитектурой и дизайном.
— А есть у вас произведения, вдохновленные архитектурой, конкретными зданиями?
— Очень многие, это был бы длинный список! Меня вдохновляет современная архитектура, эксперименты с новыми материалами. Мне нравится идея возвращения к природе. Например, пару лет назад я увидел работы одного африканского архитектора, который проектирует жилища на деревьях. По-моему, это замечательно, я бы сам хотел жить в таком доме.
— В чем, по-вашему, особенность современной музыкальной культуры — по сравнению с прошлым веком?
— Мне кажется, сегодня ситуация лучше, чем, скажем, тридцать лет назад. Самому мне комфортно в нашем времени. Правда, есть проблема: музыка быстро устаревает. Но при этом мы можем без труда обмениваться любой информацией, в том числе музыкальной — это знание, а оно дает свободу.
Детали от Posta-Magazine
Международный виолончельный фестиваль Vivacello пройдет в Москве 16-25 ноября, дополнительная информация на сайте:
www.vivacello.com
