КиноБизнес изнутри с Ренатой Пиотровски: интервью с Ян Гэ — из карантина в Германии

Впрочем, мое заточение — это очень романтично. Я ни в коем случае не злюсь, ни расстраиваюсь, не плачу. Я не знаю, что со мной не так (или, наоборот, так!), но я не паникую ни секунды. В Берлине я пока живу бесплатно, платить мне нечем. Начала рисовать: в последний день успела купить краски и холсты. Кстати, хозяева квартиры увлечены живописью — и я решила их обрадовать, нарисовать вариации на тему известных картин из Эрмитажа. Палитру я не купила, поэтому краски смешиваю просто на картоне — чтобы не пачкать пол. Мне кажется, если бы не этот форс-мажор, я бы никогда не взялась снова за кисть: планы были расписаны до следующего года, я должна была лететь в Лондон, Берлин, Гамбург и даже Японию.

На улице от меня никто не убегает, Берлин — город многих национальностей. А вот в России, когда эта история только набирала обороты, меня и маму не раз оскорбляли в супермаркетах, думая, что мы не понимаем по-русски. Я отвечала отборным русским матом, очень удивляя публику. Когда орут на меня, мне все равно, но когда на маму, я не могу сдержаться, хотя мама говорит: «Не надо! Глупый ты человек, какой смысл?»

Карантин — это еще и удивительные возможности: «Гоголь-Центр» начал показывать записи старых спектаклей. Например, постановку «Братья» семилетней давности — с Исаковой, с молодым Риналем… Теперь это могут увидеть все! Это очень круто! Три спектакля — «Братья», «Без страха» и «Идиот» — шли в середине зала со зрителями по бокам. 5 апреля в 20:00 покажут в записи «Без страха», в котором я играю: смогу себя увидеть со стороны зрителя!

У всего, что происходит, есть какое-то значение. Значит, есть какая-то веская причина для того, чтобы я застряла на это время именно в Берлине. Значит, здесь есть какой-то важный человек или какие-то вещи, которыми я должна заняться. Именно здесь и именно сейчас. Поэтому нужно относиться к этому мудро: мы должны жить и искать во всем этом позитивный смысл. Да и как бы я ни паниковала, мир не изменится. Мир не меняется ради нас.

Я бы никогда в жизни не научилась играть на укулеле, а сейчас могу спеть уже несколько песен. Укулеле — очень простой инструмент, а еще маленький и легкий. Я даже специально подстригла ногти, чтобы играть. (Смеется.) Могу два часа играть, репетировать, что-то учить. И активно учу немецкий.

Премьера моего фильма «Ню» прошла в кинотеатрах в феврале, а сейчас мы подписываем контракты с разными платформами, в iTunes вот уже можно посмотреть! Что делать дальше? Жизнь изменилась, и творить тоже нужно иначе. Можно и кино снять — но не так, как раньше. Рядом нет оператора, монтажера, у меня даже нет с собой компьютера! Но сейчас спешить некуда: нужно расслабиться и хорошо подумать, прежде чем начинать что-то делать. Я вообще приступаю к делу только тогда, когда уверена в своей идее, я не трачу энергию в пустоту. Я ничего не делаю просто так.

Прежде чем выпустить альбом «Он не придет на мой концерт» я в течение нескольких лет записывала какие-то тексты и песни на диктофон. Знала: когда накопится достаточно материала, выпущу альбом — полностью мой, где даже в роли музыкального продюсера я выступлю сама. Музыка для меня — это кино без картинки, ты слушаешь, закрываешь глаза — и ждешь ощущений. В одной моей песне вообще почти нет инструментов: только шумы, благодаря которым ты понимаешь, что человек делает в комнате. Творчество — это свобода, если ты пишешь музыкальный альбом, это не значит, что тебе обязательно нужен барабан. Почему любят Земфиру? Потому что там за словами чувствуются истории, боль, страдания, любовь. Не знаю, правда, как мой альбом рекламировать: надеюсь, кто-то оценит, влюбится и захочет этим поделиться.

Я планировала в качестве режиссера снимать пилот веб-сериала, но сейчас, так как я не могу попасть в Россию, съемки останавливаются. Значит, у нас есть время отточить сценарий. Дольше трех месяцев карантин не продлится: экономически никакая страна дольше просто не выдержит. И если Россия может продавать нефть или газ, а Германия — какие-то технологичные вещи, то Франция или Италия, по-моему, вообще жили исключительно за счет туризма. Если нет туристов, никто не покупает дорогие бренды и никто не ходит в рестораны — все, нет налогов и нет денег. Поэтому при любой ситуации государства откроют границы: иначе люди начнут умирать не от болезни, а от голода. Все закончится, и это будет так романтично: чума уйдет, и будет лето. И оно тоже не будет простым: люди с ума сходят на карантине — и потом будут сходить с ума от бесконечных тусовок и алкоголя.

Надеюсь, мы будем больше ценить все, что у нас есть. Видимо, Земля решила очиститься с помощью этого вируса, планета так себя спасает. Так что давайте ко всему относиться философски и радоваться даже мелочам. Что нам еще остается?

Генеральный продюсер проекта: Аниса Ашику