Наша сегодняшняя героиня — Ольга Крутая, супруга известного композитора Игоря Крутого, его муза и опора, мать двоих прекрасных девушек и просто красивая женщина. Именно ей посвятил когда-то Игорь одну из самых своих пронзительных композиций «Я люблю тебя до слез».
Фото Jan Coomans
Оставаясь как бы в тени
знаменитого мужа,
Ольга при этом не потеряла себя, занимается парфюмерным бизнесом и — в перерывах между заботами о младшей дочери и подготовкой свадьбы старшей — подумывает о новых проектах.
Наша съемка проходила еще в Юрмале, во время конкурса «Новая волна», бессменным президентом которого вот уже не один год является Игорь Крутой. Там же, в Юрмале, он отметил и свое 60-летие, и одной из жемчужин праздника, несомненно, являлась его жена Ольга. Быть музой известного и талантливого человека — приятно, романтично, почетно, но не очень-то просто. А уж сохранить при этом свою независимость и заниматься собственным делом — под силу не каждому. Ольге Крутой, с ее энергией, интересом к жизни во всех ее прекрасных проявлениях (ну и, конечно, с профессиональным экономическим образованием) это удалось.
— Ольга, у меня, как и у многих, одна из первых ассоциаций с тобой — клип на песню Игоря «Пусть тебе приснится Пальма де Майорка». В нем я впервые увидела тебя по ТВ и сразу подумала тогда: какая красивая женщина! А вскоре все мы узнали, что в клипе Крутого снялась его собственная жена. Скажи, ваша встреча действительно была такой романтичной, как говорят? Сколько времени уже прошло?
— Этому клипу уже 18 лет, давно это было. А вместе мы уже 19.
— То есть в следующем году будете праздновать 20-летие! А когда снимали тот памятный клип, вы уже были парой?
— Да, конечно. Мы уже были женаты. А встречались около года. Игорь жил в Москве, я — в Нью-Йорке, и он часто приезжал ко мне. Да мы и сейчас так живем.
— Мне кажется, что такие отношения, когда ты живешь на два города, очень стимулируют, дольше сохраняется привязанность, когда люди постоянно друг по другу скучают. Когда нет этого ежедневного быта. У меня тоже так: Женя живет в Питере, а я — в Москве. Ты считаешь, такие отношения «на расстоянии» сближают?
— Это философский вопрос. У каждой пары — свои рецепты. Стимулирует, конечно. Особенно на первом этапе, когда отношения «острые», влюбленность яркая. Потом, когда долгое время так живешь, это может быть в какой-то степени и опасно: люди привыкают друг к другу, воспринимают отношения «как должное», а друг друга — как родных людей. В этом смысле должна быть очень сильная база отношений у людей, какие-то интересы общие, любовь, уважение, дети, семья, дом, какие-то крепкие узы нужны, чтобы можно было себе позволить жить на расстоянии.
— Если сравнить жизнь в Америке и России: что есть такого там, чего нет здесь, и наоборот. Что-то яркое, от чего ты кайфуешь, когда приезжаешь: «Какое счастье, что я снова здесь!».
— Трудно так сразу сказать. Есть какие-то неуловимые вещи… Хотя я себя американкой не чувствую. Вроде и не русская уже, но и не американка… Я приезжаю в Нью-Йорк — и мне нравится там, приезжаю в Москву — и тоже рада. Но в Москве мне жить тяжелее. Все-таки там ты чувствуешь себя свободнее. Там все настоящее, не надо ничего придумывать. Люди ко всему относятся проще, в том числе к внешнему виду, не судят о тебе по тому, как ты одет. С тобой рядом может сидеть человек в простой одежде и кроссовках, и оказаться миллиардером. Может быть, раньше это и было, этого я не знаю, так как не воспитывалась в американском обществе, а приехала туда уже довольно зрелым человеком. В Москве же у нас очень много всего этого искусственного, напыщенного, придуманного, такой пир время чумы: все гуляют, наряжаются. Это хорошо какое-то время, но когда ты постоянно так живешь, то чувствуешь, это — не настоящая жизнь.
— А что в Москве нравится? Друзья?
— Друзья, конечно. Это родина для меня, Москва давно стала мне близкой, хотя сама я из Питера, родилась там, называю его, конечно, Ленинград. Обожаю просто этот город…
— И поэтому у тебя все подруги — выходцы из Петербурга: Оля Слуцкер, Алла Вербер..
— Знаешь, у меня очень много и московских, такой «интернационал». Я и когда в Ленинграде жила, постоянно в Москву ездила, в Юрмалу ездила отдыхать, так что друзья по всему бывшему Союзу, и в Москве многих знаю. С Аллой Вербер я, кстати, познакомилась в Москве, потому что она уехала с родителями в Канаду очень рано, в 78-м, наверное, году, когда я еще совсем маленькой была. Мы не были знакомы, хотя у нас были общие друзья, постоянно кто-то мне говорил «вот моя подруга Алла Вербер»… Потом я приехала в Москву и мы познакомились и подружились близко, есть что-то у нас такое общее духовное, помимо моды.
— Кстати, о моде: в этом плане мы с тобой «соприкасаемся», обе любительницы Dior, Chanel, Balmain…
— Знаешь, я каждый год выделяю каких-то дизайнеров. В этом году, да и в прошлом, мне очень нравится Christian Dior: все очень женственное, мода вообще сейчас ориентирована на женственность, и у этого бренда, конечно, в этом плане просто замечательные юбки, платья…Мне это близко. Вчера вот прочитала про себя, что юбку (это был Dior) не по возрасту надела. Но я согласна с мнением, что женщине столько лет, на сколько она выглядит. А Dior вообще подходит всем, это марка для женщин всех возрастов. Эта одежда элегантна, там всего в меру, и я считаю, что это как раз мое.
— Среди русских женщин мало кто, мне кажется, умеет красиво носить кутюр. Про тебя сам Zuhair Murad говорил, что ты именно из таких женщин. Я его вообще очень люблю и уважаю, считаю, что он один из ярчайших мастеров по вечерним платьям, свадебным.
— Да, он мне сшил шикарное платье на свадьбу Вики. А к кутюру я уже привыкла, наверное, давно ношу. Для меня это не ново, модницей я была и тогда, когда в Советском Союзе у нас ничего не было. Еще тогда мне привозили Chanel, Versace. Так что я — «опытная» модница.
— Тебе, действительно, прекрасно удается носить кутюр. И ты дружишь с такими дизайнерами, как Доменико Дольче и Стефано Габбана, носишь Zuhair Murad… Сама я себе на сорокалетие решила заказать кутюрное платье от Chanel, езжу сейчас на примерки в Париж, бываю на примерках и у Elie Saab, и Zuhair Murad. Мне кажется, эти вещи — они особенные, когда надеваешь их, чувствуешь себя каким-то другим человеком. Мне нравится приезжать на примерки, где все делают под тебя, и сидит потом это все идеально, выглядит превосходно. А ты как считаешь, стоит ли тратить деньги на кутюр?
— Да, это особенные вещи. Но они стоят очень дорого. И говорить о том, что каждый может себе это позволить, не приходится. Поэтому стоит разумно, наверное, к этому подходить: к каким-то датам, к своим дням рождения, каким-то знаковым выступлениям — конечно стоит! И потом, кутюрные вещи, как правило, не выходят из моды: это роскошная классика. А классика модна всегда. Вещи, которые ты закажешь, не пропадут. Пройдет время, о них забудут, и через 4 года ты смело можешь их снова надеть. Если есть возможность — надо заказывать. Я заказываю, но стараюсь подходить к этому разумно, нет, я не езжу болезненно по ателье и не занимаюсь постоянно этим шитьем, абсолютно нет. И мало того, если я вижу готовое платье (у меня есть такая возможность, так как я живу в Нью-Йорке, и когда приходят вещи в единичных экземплярах, от Тома Форда, например, или Chanel Couture привезут, мне сразу говорят, что сшили их три, одно — твое), я такие с удовольствием покупаю. Они у меня лежат и всегда пригождаются.
— А какими средствами для ухода ты пользуешься — может, расскажешь нам о чем-то новом, американском?
— Очень долгое время я пользуюсь La Prairie, и еще мне очень нравится швейцарский Valmont.
— А салонные процедуры делаешь?
— Здесь у меня тоже ничего секретного: периодически делаю какие-то лазерные процедуры.
— Ну а спортом-то занимаешься?
— На спорт хожу из-под палки три раза в неделю, я жутко ленивая. Просто занимаюсь с тренером, у него смешанные «техники»: пилатес, кардио и обычные силовые упражнения с небольшим весом.
— Зато ты серьезно занялась бизнесом, выпустила свой аромат: женский и мужской, которые продается теперь и в ЦУМе, и в Douglas Rivoli. Мы все помним презентацию Opus pour Femme и Opus pour Homme в Москве. Эта идея — твоя мысль или инициатива Игоря?
— Конечно, это моя идея. Игорь очень далек от тем beauty или fashion. Я занималась разработкой дизайна, промо-кампании.
— А в создании самого аромата ты принимала участие?
— Конечно! У меня есть парфюмер Нежла Барбир, она француженка, живет в Париже, и я ездила к ней, мы сидели часами и пробовали разные варианты ароматов. Я говорила, что мне нравится, мы смешивали, пробовали, 2-3 дня раздумывали, спорили. Я брала также независимых экспертов, дочь Вика со мной все время ездила, еще кого-то приглашали, чтобы показать конечный результат. Споры были дикие, потому что за собой последнее слово я не оставляла, мне хотелось, чтобы Вика тоже принимала в этом участие, потому что она тоже мой партнер… В итоге, конечно, мы выбирали более нишевые продукты. У меня есть в запасе пара ароматов, которые я хочу выпустить эксклюзивно.
— А сколько сейчас уже выпущено?
— Четыре.
— Два женских и два мужских?
— Нет, мужской один, но надо продолжить… Он очень всем нравится, потому что такой цитрусовый, свеженький, даже женщины им пользуются летом, в общем — унисекс. Мне и самой он нравится. А женских аромата — три. Для зрелых женщин — более терпкий аромат, вечерний, называется Opus, второй — La Muse, более молодежный, и третий — La Muse Sensuelle, он более свежий, нежный.
— Насколько в России реально запустить такой бизнес, насколько удачно прошел запуск?
— Не могу пока сказать, насколько удачно. Это только начало, и пока все, что от бизнеса приходит, я в него и вкладываю, развиваю его. Все дивиденды пока уходят в развитие. Четыре года существует бизнес, даже меньше, 3,5, за это время я выпустила 4 парфюма. И это первый русский бренд: русских духов у нас вообще не существует. Все бренды у нас иностранные, либо коллаборации с иностранцами. У меня же — чисто российский бренд, и производится все — начиная от бутылки — во Франции. Мне даже предложили делать такие же флаконы в Китае, но я отказалась, хочу, чтобы на бутылке честно был написано Made in France. Хочу французские духи с русским брендом. Поэтому я раскручиваю его спокойно, не слишком интенсивно. Тем более, что появилось время, потому что одно время я занималась свадьбой Вики и мне было не до бизнеса. Но с осени с новыми силами возьмусь за дело. Я хотела в этом году сделать презентацию, но сил уже не было. Сейчас собираюсь выпустить эксклюзивно новый парфюм, скорее всего в Москве будет презентация.
— Ты упомянула про свадьбу старшей дочки, за которой наблюдала вся светская Москва. Просто не верится, как быстро летит время. А ты понимаешь, осознаешь, что скоро у тебя могут быть внуки? Я такое не представляю!
— Сама в это не верю пока! Но это будто у меня самой будет ребенок. Потому что я так люблю детей, что заберу просто. А они еще такие несозревшие, мне кажется. На самом деле, они вместе уже 4 года, я уже настолько привыкла: Давид (Беркович — прим. Posta-Magazine) у нас давно как член семьи. На свадьбе вот я выступила, сказала, что он мне как сын, будто они все мои дети. Они все время со мной советуются, звонят…
— А когда вы с Игорем поняли, что у Вики с Давидом действительно все серьезно?
— Они уже давно вдвоем, я к этому привыкла. У них хорошие, дружные отношения, и они очень любят друг друга. Такая у них семья: эмоции, ничего не скрывают друг от друга, ругаются и тут же целуются. У них очень правильные отношения. Мне больше такие нравятся, чем когда люди не разговаривают месяцами. Они умеют эмоции выплеснуть, и этому у них можно поучиться.
— Игорь Крутой считается человеком с тяжелым характером. Он — большая личность, справедливый, правильный, но жесткий. И, говорят, единственный человек, перед которым он пасует и ничего не может возразить, это ты!
— Разве говорят такое? А мне наоборот кажется, что он вот всех слушает, а меня — нет!
— Говорят! Что в какие-то сложные моменты единственная, перед кем он может раскрыться, это Оля! И что ты всегда в любой ситуации рядом…
— Естественно, рядом. В сложных ситуациях я всегда рядом, а как иначе, зачем тогда все это? Хотя на самом деле не такой уж он жесткий. Он отходчивый. Хотя да, у него есть такая черта — упрямство. Но без этого не добиться чего-то стоящего в жизни…
— Собираешься ли ты сделать еще какой-то бизнес?
— Думаю об этом. Пока не знаю, что это будет, но мысли есть. Мне тяжело: я живу на две страны. Если бы я была в Москве, наверняка что-то бы давно делала. Но так как я летаю, то получается — ни там, ни здесь. Младшая, Саша, там учится. И там мы как-то обжились, пустили корни, там недвижимость… Я привыкла. Да и Игорю нравится Америка, он приезжает с удовольствием. Поэтому мне тяжело вот так вот взять, переехать и заняться в России каким-то бизнесом. Если чем-то занимаешься, надо сидеть на одном месте. Либо я должна в Нью-Йорке что-то открыть. Посмотрим. Вот Саша подрастет. Буду что-то делать, я на месте сидеть не могу, мне скучно.
Предыдущая статья
Women in Power: звезда тенниса Мария Кириленко
Не так давно я узнала новость, от которой поначалу стало грустно. Одна из самых ярких пар в российском спорта — Мария Кириленко и Александр Овечкин — распалась. Но, поговорив с Машей, я поняла, что грустить не стоит.
На мой вопрос:
«Как ты чувствуешь себя сегодня?» Маша, не задумываясь ответила: «Я очень счастливая женщина».
Но… обо всем по порядку.
Одна из самых обаятельных спортсменок России, Маша никогда не жалуется на сложности своего вида спорта или образа жизни. Она сильная, как и подобает настоящей спортсменке. Постоянные перелеты и переезды? Так это, наоборот, интересные встречи и новые места. Жесткий спортивный график? Это не пугает ее с детства: когда другие дети с трудом просыпались, чтобы идти в школу, Маша уже отбивала мячи и осваивала удары на корте. При этом, наша героиня — не механический чемпион, не звезда с натянутой улыбкой и двойным дном, а ведь их в спорте, как и в любом большом бизнесе, хватает. «Я всегда понимала, что женское счастье — самое важное в жизни. Именно поэтому я всегда считала, что Маша Кириленко — идеальный кандидат для нашей рубрики Women in Power, пример, когда power, то есть власть, не мешает тебе оставаться женщиной. Для нашего интервью мы выбрали одно из любимых мест в Москве — «Кафе Пушкин».
