В прокат вышел израильский фильм, победивший на Берлинале.
Режиссер Надав Лапид рассказывает полуавтобиографическую историю о попытке сменить идентичность.
Израильтянин Надав Лапид, на чью победу перед началом Берлинского фестиваля никто не ставил, так как в конкурсе участвовали гораздо более именитые постановщики, выбился в высшую режиссерскую лигу. Его «Синонимы» поразили не только жюри, но и критиков, повторявших друг за другом: картина настолько самобытна, что ее невозможно ни с чем сравнить.
Герой фильма Йоав (Том Мерсье), отслужив в израильской армии, бросает все и уезжает во Францию, чтобы остаться там навсегда. Так же, поддавшись порыву, поступил и сам Надав Лапид — он рассказывал об этом в том числе и на московской премьере «Синонимов» в рамках ретроспективы режиссера. Лапид утверждает, что у него не было конкретных планов, но была цель перестать быть собой. Он стремился к тому, чтобы в нем «умер израильтянин и родился француз», потому что на родине он ощущал себя единственным зрячим человеком на тонущем «Титанике». Йоав в фильме заходит в пустую парижскую квартиру, раздевается, чтобы принять ванну, и его тут же кто-то обворовывает. Похитителям зачем-то понадобилась даже его одежда, поэтому герой наш оказывается совсем в бедственном положении — один в чужой стране без копейки, голый, замерзающий. К счастью, вскоре его находят живущие по соседству молодой писатель из богатой семьи Эмиль (Кантен Дольмер) и его девушка, гобоистка Каролин (Луиз Шевильот). Эмиль дает Йоаву деньги, телефон, цветные рубашки и горчичное пальто, которое он отныне не будет снимать. Йоав будет проводить время с новыми друзьями, познакомится с соотечественником, который, напротив, всем агрессивно предъявляет свое израильское происхождение, устроится на работу охранником и будет очень стараться стать настоящим французом. Но возможно ли это?
Йоав во Франции первым делом отказывается от своего родного языка. Французский, который к моменту переезда он знает сравнительно неплохо, герой продолжает изучать с помощью словаря синонимов. «Израиль — страна злая, ужасная, жуткая, плачевная, отвратительная, ненавистная, грубая, ограниченная, злонамеренная, жестокосердная». При всем при том о Франции Йоав имеет представление весьма приблизительное. Он хочет прочувствовать саму суть, дух этой страны и поэтому намеренно не смотрит по сторонам: камера рассматривает ноги, небо, но только не людей или достопримечательности. Подойдя к теперь печально известному собору Нотр-Дам-де-Пари, молодой человек дает себе приказ не поднимать на него глаз. Но долго жить в неведении невозможно, и, столкнувшись в конце концов с реалиями французской жизни, Йоав поймет, что и эта страна неидеальна. В Израиле, как рассказал после московской премьеры Лапид, ненавидят такие качества, как хрупкость, слабость, нежность, сложность. Воспеваемая в качестве идеала утрированная маскулинность возмущает не только Лапида, но и персонажа его картины. Во Франции же — несколько другие проблемы, но и с ними герой Тома Мерсье не может примириться. Приезжая туда и желая стать своим, человек должен отказаться от привычного жизненного уклада, веры, традиций, языка. Йоав, который вроде бы этого и желал, осознает насильственную природу местных методов интеграции приезжих. Насильственную природу того, что он пытался сотворить с самим собой.
Впрочем, политическая составляющая картины является хоть и важной, но далеко не единственно значимой в «Синонимах». Во-первых, Лапид и его оператор Шай Голдман постоянно экспериментируют с камерой, меняя манеру съемки в зависимости от настроения сцены. Во-вторых, Лапид умеет придумывать каких-то совершенно удивительных героев. Тут можно вспомнить его картину «Воспитательница», переснятую в прошлом году в США (главную роль в ремейке сыграла Мэгги Джилленхол). По сюжету воспитательница детского сада Нира замечает настоящий поэтический дар у одного из своих пятилетних учеников. Когда героиня понимает, что талант мальчика в прагматичном современном мире без должной заботы погибнет, она похищает юного поэта, которого, кстати, тоже зовут Йоав. Лапида не интересуют персонажи сугубо положительные, во всех отношениях приятные. Герои, помещаемые им в центр повествования, нередко раздражают и в каком-то смысле даже находятся вне морали. По меньшей мере, их, несмотря на многие сомнительные поступки, явно не осуждает сам автор. С «Воспитательницей» «Синонимы» объединяет и мотив взаимодействия настоящего творца с тем, кто только мечтает им быть. Йоав, как и его пятилетний тезка, генерирует литературные чудеса. Впрочем, свои полувыдуманные-полуреальные истории он, кажется, даже не записывает и вообще готов их отдать другу Эмилю. Тот, подобно воспитательнице Нире, которая поначалу приписывала детские стихи себе, только рад забрать их, не в состоянии сочинить что-то столь же небанальное.
Поэтичность натуры Йоава совершенно при всем при том не противоречит телесности, которую он в равной степени олицетворяет. Как минимум треть фильма герой расхаживает совершенно голым, демонстрируя свои внушительные достоинства. Надав Лапид снимает кино чувственное, кино, где «высокое» и «низкое» сливаются в гармоничном союзе. А еще его фильмы наполнены невероятной витальной силой: танцы он снимает не хуже Гаспара Ноэ и Абделлатифа Кешиша.
