В прокат вышла долгожданная для многих «Суспирия» — проект мечты автора «Зови меня своим именем» Луки Гуаданьино.
Вдохновленная культовым хоррором Дарио Ардженто картина почти не похожа на фильм-оригинал.
Американка из общины амишей Сьюзи (Дакота Джонсон) приезжает в Берлин 1977 года, чтобы попытаться стать частью труппы знаменитой танцевальной академии. Выразительный, наполненный сильными эмоциями танец самоучки Сьюзи производит впечатление на главу школы мадам Блан (постоянная актриса и подруга Гуаданьино Тильда Суинтон). В академии учатся и живут только девушки, и свободных мест там обычно нет, но героине повезло: совсем недавно освободилась одна из комнат — занимавшая ее Патришия (Хлоя Грейс Морец) таинственным образом исчезла. Накануне Патришия рассказывала своему пожилому психоаналитику доктору Клемпереру (за псевдонимом Лутц Эберсдорф прячется все та же Тильда Суинтон) о том, что на самом деле в академии всем заправляют ведьмы, замышляющие против нее что-то недоброе. Доктор Клемперер, чья жена-еврейка пропала в годы войны, начинает со временем подозревать, что рассказы его подопечной не были такими уж бреднями. Сьюзи, тем временем, очень быстро добивается успеха: после того как русская танцовщица Ольга (работающая на Западе наша соотечественница-танцовщица Елена Фокина) покидает труппу с криками о ведьмах, девушку берут на главную партию в постановке «Фольк».
Лука Гуаданьино был одержим «Суспирией» с подростковых лет и первый раз заговорил о проекте с Тильдой Суинтон еще 25 лет назад. Заручившись благословением Дарио Ардженто, он приступил к работе над фильмом, который оказался чрезвычайно вольным ремейком культового ужастика. Объединяет их главным образом параноидальное ощущение, будто некая незримая сущность непрестанно следит за главными героями. Но если у Ардженто это обеспечивало первоклассный саспенс, то у Гуаданьино не пугает, оставаясь, скорее, формальным способом сделать реверанс оригиналу.
«Суспирия» Ардженто поражает в первую очередь визуальной и аудиальной экспрессией: буйством цвета, зловещими, бьющими по нервам нотами в исполнении рок-группы Goblin — китчевой чрезмерностью.
Гуаданьино же, во-первых, наполняет знакомый сюжет массой новых смыслов, а, во-вторых, переносит действие из Фрайбурга в Берлин 1977-го, что обуславливает эстетику, в корне отличающуюся от той, что придумал Ардженто. Вместо кричащего саундтрека — тихая депрессивность от лидера Radiohead Тома Йорка, впервые написавшего музыку для кино. Вместо ярких красок — серая мрачность разделенного стеной города, где вновь идет война, на сей раз — партизанская. Именно так воспринимают свои радикальные действия члены террористической организации «Фракция Красной армии». В кадре они не появляются, но новости об их деятельности, звучащие по ТВ и радио, не утихают на протяжении всего фильма. Члены RAF протестовали, в частности, против милитаризма (войны во Вьетнаме) и нацистского прошлого. Тени этого прошлого и неизжитая коллективная вина также волнуют Гуаданьино, который решил пройтись чуть ли не по всем главным вопросам XX века. Режиссер и его сценарист Дейв Кайганич даже будто бы проводят параллель между ведьмами и нацистами… Но эта метафора вступает в конфликт с давно укорененной в культуре метафорой ведьмовства как феминизма. Впрочем, некоторые коллеги не увидели в этом противоречия, посчитав «Суспирию» фильмом антиженским — ответом на ведущиеся в Голливуде «бои» против мужчин.
Даже если предположить, что целью режиссера и было представить женщину исчадием ада, сделать этого у него не получилось: женщины в «Суспирии» не ужасают, а вдохновляют. В конечном итоге оказывается, что смысловым и эмоциональным центром фильма являются танцы, которым у Ардженто была отведена незначительная роль. Хореограф картины Дамьен Жале вдохновлялся в первую очередь творчеством выдающихся танцовщиц и хореографов Пины Бауш и Мэри Вигман. Их работы, как и постановки мадам Блан, полны экспрессии и внутренней силы. Танец в «Суспирии» — словно языческий ритуал. Движения героинь становятся зримым воплощением женской сущности: в них и мощь, и боль, и сексуальность. Удивительным образом энергия, заложенная в танцевальных эпизодах, будто пробивает экран и передается зрительницам, наполняя фантастической (в прямом и переносном смысле слова) силой. И за это Луке Гуаданьино можно простить и длинноты (фильм идет больше двух с половиной часов), и некоторые темные места.
Завоевавшая в прошлом году безоговорочную любовь зрителей всего мира гомосексуальная лав-стори Гуаданьино «Зови меня своим именем» была в некотором роде светлым и жизнерадостным гимном мужскому началу. Гимн женскому началу «Суспирия» получился мрачным и гораздо более сложноустроенным — что, в общем-то, логично.
