В Пушкинском музее проходит выставка «Передвижники и импрессионисты. На пути в XX век», на которой наследие двух художественных направлений XIX века, развивавшихся параллельно в России и Франции, представлено в общем контексте и в органической связи.
Импрессионистов и передвижников объединял протест против консерватизма и академизма в искусстве. Но не только.
Параллели между передвижниками и импрессионистами во многом обусловлены самим духом времени, на которое пришлось их рождение и расцвет. Возникнув в 1870-е годы, оба направления росли и ширились до середины 1880-х, когда и у тех и у других обозначились первые признаки кризиса, который совпал с началом официального признания.
Отказавшись от античных и библейских сюжетов, принятых в академическом искусстве, выйдя на пленэр, импрессионисты совершили настоящую революцию в способе смотреть и видеть. Изображая реальную будничную жизнь, они поэтизировали обыденное, заявляя тем самым: гармония — не в вымышленном мифологическом измерении или героизированном прошлом, а в том, что нас окружает.
Камиль Писсаро. Оперный проезд в Париже. Эффект снега. Утро. 1898
Константин Коровин. Париж. 1912
Их позиция была не только эстетической — провозглашая право художника на уникальное субъективное мировосприятие, они протестовали против рационализма буржуазного общества.
Реализм передвижников также был философским концептом, способом критического осмысления действительности через искусство. И хотя на первый взгляд «прекраснодушие» жанровых сцен импрессионистов и ярко выраженная социальность передвижников кажутся явлениями разного порядка, на самом деле у них гораздо больше сходства, чем отличий. На выставке, где работы русских и французских художников представлены смысловыми и стилевыми парами, это становится особенно очевидно.
Вот «Кабачок» Эдуарда Мане и картина Владимира Маковского «В ресторане». Безымянный одинокий служащий и приникшая к нему женская фигура — на первой, и оживленная жанровая сцена со множеством персонажей — на второй. Оба художника, по-разному трактуя сюжет, с одинаковым любопытством не просто наблюдают за своими героями, но рассказывают истории. Початая бутылка, недопитое вино в бокале, дым от сигареты — как долго этот человек в кепи здесь сидит? Почему он так безучастен к льнущей к нему женщине? О чем они говорили? О чем молчали?
Эдуард Мане. Кабачок. 1878–1879
У Маковского оживленный гость петербургского ресторана «Доминик» с аппетитом кусает булку. В другой руке у него газета — очевидно, с новостями, которые, кажется, ему не терпится обсудить. Или это только предлог, чтобы завязать разговор с господином за столиком рядом? Ресторан в 1841 году на Невском проспекте открыл выходец из Швейцарии Доминик Риц-а-Порта, сюда захаживали Достоевский, Менделеев, Салтыков-Щедрин и Репин. На картине Маковского — весьма представительный срез петербургского общества эпохи, за каждым столиком разворачивается сцена, которая вызывает все те же вопросы: о чем говорят эти люди? Что это за молодая женщина с холстом на заднем плане? Что так внимательно рассматривает в лорнет господин в шляпе?
Владимир Маковский. В ресторане. 1897-1914
А вот обаятельная актриса «Комеди Франсез» Жанна Самари на картине Огюста Ренуара. Рядом — «Сибирская красавица» Василия Сурикова: живые, умные, лучистые глаза, нежный румянец на щеках. Оба художника любуются очарованием и свежестью молодости, красотой и сиюминутностью момента. В портретном жанре передвижники и импрессионисты стремились не только к психологизму, но и к созданию типических образов времени, в которое жили.
Пьер Огюст Ренуар. Портрет актрисы Жанны Самари. 1877
Василий Суриков. Сибирская красавица. 1891
Интересные параллели можно увидеть между передвижниками и постимпрессионистами — последние стремились к изображению уже не сиюминутного впечатления, а длительных состояний жизни. «Перед исповедью» Ильи Репина и «Прогулка заключенных» Винсента ван Гога, столь разные в живописной манере, поражают сходством ощущения: удушливой атмосферы тюрьмы, смирения героев со своей участью. Правда, герой Репина не столько смирился, сколько принял ситуацию, в которой оказался, — внутренне он не сломлен и на священника смотрит с вызовом.
Илья Репин. Перед исповедью. 1879–1885
Винсент ван Гог. Прогулка заключенных. Февраль 1890
Творчество передвижников не было известно импрессионистам, но русские живописцы внимательно наблюдали за художественными поисками французов. С 1860-х годов будущие передвижники приезжали в Париж, однако поначалу их в большей степени привлекали мастера барбизонской школы — Милле, Коро, Добиньи и ряд других. Одним из первых новаторство импрессионистов для русских художников открыл маринист Алексей Боголюбов, поощрявший их больше работать на пленэре. В 1870-х Репин высказывался об импрессионистах как о художниках, которые «произведут вещи, полные жизни, силы и гармонии». А Суриков в 1880-х уверял, что «для него графин Manet выше всякой идеи».
Отношение к импрессионизму в России долгое время оставалось полярным, в Академии художеств не одобряли «пристрастие к Парижу» молодых художников. Но именно французское искусство последней трети XIX века стало важным источником идей — но при этом не предметом подражания — для целого поколения русских живописцев.
Детали
До 25 февраля
ГМИИ им. А. С. Пушкина, Главное здание, ул. Волхонка, 12
