В московском «Гоголь-центре» состоялись премьерные показы социального триллера «Палачи». Специально для российской сцены режиссер и художник Кирилл Серебренников адаптировал пьесу автора «Залечь на дно в Брюгге» и «Трех билбордов на границе Эббинга, Миссури» Мартина Макдонаха. Теперь основная часть сюжета происходит в 2001 году (через 5 лет после введения моратория на смертную казнь) в подмосковных Мытищах.
Олег Гущин
Фото: Ира Полярная
Дмитрий Барченков сравнивает постановку с легковым автомобилем на неровных российских дорогах и выделяет пять особенностей этого путешествия режиссера в новые для него театральные просторы.
Знакомый нам Макдонах
Драматург, сценарист и режиссер Мартин Макдонах известен в первую очередь парадоксальностью своих сюжетов. Если ограничиваться дежурными фразами, то его тексты можно охарактеризовать как одновременно страшные и смешные. Такими были, например, «Три билборда», где самоубийство одного из героев воспринимается с удивительной легкостью, или «Семь психопатов» с трансформирующейся в фарс трагичностью. «Палачи» не покидают гавань работ драматурга. Сцена казни в этой пьесе Макдонаха вызывает смех, нелепости героев — ироничную улыбку, а диалоги — неоднозначные реакции. Да и сам сюжет — благодатная почва для такого драматургического подхода. Бывший палач после отмены смертной казни мирится с тихой жизнью владельца небольшого кабака. Пока однажды, ровно через пять лет после последнего убийства по работе, его заведение друг за другом не посещают журналист, чудаковатый незнакомец, бывший помощник и палач-учитель.
Владимир Майзингер
Тревожность Серебренникова
Режиссер Серебренников с помощью ряда приемов, среди которых тревожный саунд, изобретательный театральный монтаж (о нем — несколько позже) и выстраивание находящегося на грани эпох и стран сценического пространства, условно утяжеляет текст Макдонаха, делает его более громоздким и гнетущим. То есть это уникальный сплав Макдонаха и Серебренникова, в котором чувствуются оба художника. При этом режиссер на удивление отказывается от присущей ему ранее поэтичности и рассказывает эту историю языком психологического театра.
Александр Филиппенко
Актерская работа
Соответственно, основным локомотивом этой работы Серебренникова становятся мощные актерские работы. Евгений Харитонов в роли матерящейся жертвы системы, Семен Штейнберг с влюбляющим в себя прочтением псевдозлодея и, конечно же, Олег Гущин — вызывающий эмпатию и потерявшийся во времени убийца. Кажется, Серебренников истосковался по взаимодействию с артистами и на этот раз, по большому счету, увлекается именно данной частью режиссуры.
Владимир Майзингер
Олег Гущин
Семен Штейнберг
Подкупающий монтаж
Также чувствуется и желание режиссера вновь выйти на съемочную площадку (сделает он это совсем скоро — уже заявлена экранизация романа Алексея Сальникова «Петровы в гриппе и вокруг него»). «Палачи» будто бы оперируют кинематографическими приемами и важным инструментом делают монтаж — сценическая камера находит здесь очень точное применение, а соединение некоторых сцен и вовсе кажется гениальным. Особо ярко блистает повторное проговаривание героями пролога в конце первого действия (находка Серебренникова). Сам спектакль хочется сравнить с монтажно идеальными «Тремя сестрами» Саймона Стоуна, пусть первый во многом и уступает второму.
Сергей Сосновский
Буксующее кино на сцене
В целом же эксперимент явно преображающегося режиссера, наверное, в самые удачные его работы не запишешь. Уже отмеченный синтез приемов (почти всегда) легкого Макдонаха и (здесь, по крайней мере) тяжелого Серебренникова похож скорее не на цельное произведение, а на буксующий автомобиль. В нем сидит зритель, которому порой довольно сложно даются встречающиеся на пути театральные рытвины. Но и без поклонов обойтись достаточно трудно. Хотя бы потому что Серебренников не боится никаких запретов и, как никогда, свободно (и, увы, пессимистично) проговаривает проблемы российской судебной системы, не забывая вложить в уста персонажей точно подобранное матерное слово. И быть в этом крайне органичным.
Олег Гущин и Александр Филиппенко
