Мы с вами знаем очень много примеров, когда богатые девочки играют в моду: бизнес им дарят родители, муж или любовник. У нашей сегодняшней героини — все совсем по-другому, мода для нее — это серьезный бизнес, который она развивала сама.
Мила Марсель — удивительная героиня, в которой сочетаются, казалось бы, совершенно противоположные вещи. Сегодня она может веселиться с друзьями на Ибице, а уже завтра — собрать чемодан и уехать в монастырь Шаолинь практиковать восточные боевые искусства, медитацию и свой любимый цигун.
В модном бизнесе Мила уже лет 20: первый ее бутик на Проспекте Мира живее всех живых, потом уже появился огромный корнер в «Цветном», успешный интернет-магазин и работа не только с розницей, но и с оптом по всей России. Почти все деньги она вкладывает в сам продукт, а не в его рекламу — звучит удивительно в наше время тотального маркетинга, но это работает! Когда Мила впервые заходила в тот же «Цветной», ей поначалу выделили маленькое пространство и с опаской предупредили: «У нас всем русским дизайнерам хватает по два рейла, вам бы хоть это продать». Когда через пару сезонов ее бренд продал абсолютно все, менеджеры магазина пожали плечами — и добавили нашей героине пространства. А потом еще, и еще. Сегодня рейлов уже 18, и это не предел.
У наших women in power мы всегда задаем один и тот же вопрос: в чем секрет вашего успеха? Для Милы это очевидно: успех дается тем, кто постоянно развивается, ездит в бесконечные командировки в поисках лучших материалов, думает не о пафосе и трендах, а о запросе клиента. А что нужно многим клиентам сегодня? Чтобы вещи из новой коллекции идеально сочетались с теми, что он купил в этой марке до этого. Чтобы вещи носились несколько сезонов. И, наконец, чтобы в бутике тебе помогали не просто консультанты, а настоящие стилисты — и речь не про VIP-примерочные для особых гостей, а вообще для всех.
Татьяна Сабуренкова: Мила, как и многие публичные люди, вы много занимаетесь благотворительностью. Расскажите о своем последнем проекте и вообще о том, как именно выбирать проекты и людей, которым хочется помогать?
Мила Марсель: После определенного возраста, а может быть и уровня дохода все так или иначе думают о благотворительности. Вопрос всегда один: куда уходят эти деньги, по назначению или кому-то в карман? Можно, конечно, закрыть на это глаза, как делают многие: мол, я пожертвовала внутри себя, и с меня грех снят. Но кому от этого легче? Когда ко мне пришли ребята из «Клуба добряков», то сразу с конкретным предложением — сделать совместный творческий проект. Меня это зацепило: это не когда ты просто отдаешь деньги, а еще и творческая реализация. Конечно, для меня было очень важно, что девочки из фонда огромное внимание уделяют тому, на что именно расходуются деньги, у них все абсолютно прозрачно. Заходя к ним на сайт, сразу видно, кому сегодня помогают: когда «закрывается» вопрос по одному ребенку, начинают сборы для следующего. Видна история этого ребенка, ты в курсе, что с ним дальше происходит. Я сама знаю девушку-организатора: она действительно летает по всему миру, изучает вопросы по медицине, логистике, поставкам нужных препаратов. Фонд помогает сложным, порой даже безнадежным детям. Все мои сотрудники добровольно отказались от своей зарплаты в той части работы, которая касается производства и создания курток. Я такого просто не ожидала — это безумно вдохновляет.
— Где продаются куртки и как это работает?
—
Они уже продаются у нас на сайте milamarsel.com, в бутике в «Олимпик-Плаза» и в нашем офисе на Проспекте Мира. Сейчас проект пытаются поддержать несколько наших региональных представителей, и первыми обратились ко мне девочки из Челябинска, которые продают мои коллекции. Часть дохода от продаж пойдет на благотворительность: покупатель знает об этом и делает свой сознательный выбор.
— А почему именно куртки?
—
Была задача сделать достаточно универсальный продукт на весенне-летний сезон под нашу переменчивую российскую погоду. Это могло быть либо худи, либо майка, либо куртка, потому что для джинсов нужна определенная посадка. Майка — это для меня сложно с точки зрения погодных условий, и это было бы совсем уж тривиально. Платье тоже требует индивидуальной посадки, не каждая девушка наденет. А белая джинсовая куртка — она универсальна: ее и под шорты хорошо, и с летним платьем.
Мила Марсель, Ольга Савельева, Маша Субанта
— Давайте поговорим о вашем бизнесе — о самом старт-апе, как это было?
—
Первому магазину, который я открыла, сейчас уже 20 лет, это как раз бутик на Проспекте Мира. Именно поэтому он остается для меня центральным, несмотря на то, что уже построено много всего нового и модного, но там у нас огромное количество постоянных клиентов. Мой первый диплом был посвящен экономической кибернетике — очень далеко от дизайна, но меня это не остановило. Сначала я открыла первое производство и хотела все создавать в России — до пуговиц. Это было как раз 20 лет назад. А закрыла я это производство около 12 лет назад. В нашей стране нет возможности для производства, пока это грустный факт. С того времени у меня в Москве остался только дизайн-центр, то есть это все конструкторские разработки, все технологические разработки и вся финальная сборка. Контроль качества осуществляется в Москве. Само же производство может находиться где угодно, оно вне какой-то одной страны, вне одной фабрики.
Почему так случилось — при том, что я патриот и люблю свою страну? Когда я доросла до определенного момента в бизнесе, то поняла, что уровень технологий в стране — очень низкий. Уровень конструкторов-технологов — тоже: у нас просто нет активных людей, которых ты можешь нанять на работу и которые владеют технологиями, которые уже используются во всем мире. И даже если ты привозишь и ставишь новое технологическое оборудование, на нем некому работать! Я долго пыталась переломить эту ситуацию, но, как говорится, один в поле не воин. Для этого нужна определенная политика государства в том числе. Например, три года назад был такой кластер создан в Корее — некая Силиконовая долина в мире моды: это целый район безналоговый для обслуживания легкой промышленности. Спустили туда кучу институтов, дали очень много финансов от государства, много бонусов. И определенные линии в коллекциях я делала именно там. Конечно, это стало развиваться просто моментально, начался приток, и общемировая известность сразу пришла к этому району, они начали зарабатывать миллионы. Ничего подобного в России, к сожалению, не создано. Промышленность по сей день на задворках нефтяного крупного бизнеса или строительного бизнеса: это никому не интересно и не берется в расчет. Но из-за того, что я хочу жить в России, мне приходится играть по этим правилам, и все разработки, всю финальную сборку мы осуществляем здесь, а производим — там, где есть передовые технологии, хорошее качество и, что важно, разумная цена. Иначе мои вещи не стоили бы адекватных денег, а в этом моя фишка — сделать моду качественной и доступной для среднего класса.
— То есть Мила Марсель — это не масс-маркет, но и не люкс, что-то среднее?
—
Я позиционирую себя как affordable luxury. Я сейчас делаю определенные линии, которые даже ближе к масс-маркету по цене, но подход и качество у них гораздо выше. Мы не тратим миллионы на рекламу, на контракты со звездами — у меня все потрачено на бренд, все прозрачно, и людям нравится такой подход.
Я придумала еще один момент — чтобы у моих продавцов были все навыки профессионального стилиста. Люди приходят в бутик, и им помогают создавать total look в рамках одного бренда. Когда-то, когда были открыты первые магазины Zara, я ими восхищалась, но у них была одна жуткая вещь, которая меня раздражала: когда тебе в примерочной пересчитывают эти несчастные шесть вещей, выдают номерок, и, если ты взял неправильный размер, тебе нужно одеться, выйти, снова взять другую вещь — тебе ничего не принесут в примерочную. Все это отнимает кучу времени. Ты покупаешь какие-то десятые по счету брюки, которые у тебя уже висят в гардеробной, и ты в них не ходишь. Тогда я поняла, что вот этот вот человечек, который соединяет меня с конечным покупателем, — он важнее всего. Посыл моего бренда в том, что ты можешь обратиться к любой девушке, и она любую вещь, которую ты захочешь, «поселит» именно в твой образ, в твой гардероб. То есть человек, купив единожды, остается со мной навсегда, у меня возвратность клиента — около 90 процентов. Это огромная цифра.
— В чем минус, когда у тебя не одно производство, а несколько?
—
Это реально сложно. Мне приходится работать не с одним заводом, а с огромными категориями: трикотажная кофта вяжется на одном производстве, джинсы шьются совсем на другом, шелковое платье — это уже совсем другое оборудование. Логистика не для слабонервных. (Смеется.)
— Я слышала, что в «Цветном» твой главный хит — это парки и куртки?
—
Последние лет пять это реально мой главный хит. Если ты работаешь в России и не занимаешься верхней одеждой, которая продается 9 месяцев из 12, это смешно и нелепо. Самое интересное из того, что я сделала в этом году: ввела куртку-трансформер — два в одном и три в одном. Секрет был даже не только в красивом внешнем виде собранного трансформера целиком, а в том, что вот эти вот две внутренние куртки, одна внутренняя, одна внешняя, были абсолютно самодостаточные, носибельные, они не требовали какого-то дополнения.
— Традиционный вопрос к дизайнеру: откуда у тебя берется энергия, вдохновение на все эти новые фишки?
—
Мне нужно постоянно перемещаться и подпитываться энергией, причем совершенно в разных местах. С Ибицы я могу рвануть в Шаолинь и везде я напитываюсь разной красотой, сохраняю ее в себе. Кроме этого, я всегда много общаюсь со своими клиентами, пытаюсь понять, что я сделала не так. Вот, например, сейчас у меня фактически закончена работа над зимней верхней одеждой следующего года, она уже вся отдана в отшив, на производство. Вот такой большой цикл у меня получается, годичный фактически, от момента создания до момента появления в ритейле. Для меня это даже очень удобно: я собрала все отзывы и просьбы клиентов после прошлой зимней коллекции и запустила новую.
— Для многих мода — это, в первую очередь, тренды, но с таким длинным циклом довольно сложно их предугадать?
—
Тренды нельзя не учитывать. Но если ты профессионал, то уже знаешь, куда поворачивается мода, и понимаешь, как тебе с этим работать. Скажем, главное, вовремя понять, что мы поворачиваем в 40-е или в 50-е годы, и ты уже знаешь, что плюс-минус будет в тренде. Да и у меня нет задачи сделать хайп, как, например, у Balenciaga, я не следую таким острым, молодежным трендам, когда все, по сути, создается на один сезон. Опять же, для этого есть Zara с их огромным штатом юристов: они могут «позаимствовать» любую вещь любого дизайнера, и никто ничего не докажет. Скажем, очень мало людей на планете могут позволить себе трендовую вещь большого бренда. Но, при этом, не все хотят носить подделку. На помощь приходит Zara — и девушка покупает уже не фейк, а стилизацию. Конечно, количество судов, которые переживает этот бренд, просто огромно, но ниша, которую они заняли, она в чем-то гениальна. Но она не моя.
— Если сравнить, как покупали вещи 10 лет назад и сейчас, что изменилось?
—
10 лет назад мы слепо следовали трендам, причем все хотели копировать очень дорогое. То есть, если у тебя нет сумки Chanel, ты не человек. (Смеется.) Сейчас, как мне кажется, произошло насыщение. Люди понимают, что так думать — смешно. Я бы сказала, что именно русские девушки сейчас выглядят гораздо лучше, чем итальянки, француженки, американки. Русские более ухоженные, уже не такие too much, как это было раньше, мы постепенно нашли золотую середину. Я вообще люблю смотреть на русских девушек: многие занимаются спортом, отлично понимают, что им идет, а что — нет. И мы точно научились миксовать так называемый тяжелый люкс с модными демократичными марками. Недаром же так много звезд street style сегодня — именно из России.
— Многие говорят про кризис: люди начали меньше покупать, меньше путешествовать. Вы это успели почувствовать на себе?
—
Возможно, будь я в другом сегменте — да. Но конкретно наш бренд этого не чувствует. У меня у самой — горящие глаза, у сотрудников — тоже. Мы каждый месяц-два обязательно прибавляем в штате. В сентябре прошлого года мы первый раз появились на международной выставке CPM как оптовая компания, как те, кто продает франчайзинг. А вот сейчас уже приняли участие во второй выставке: с тех пор мы умножили наш оборот в шесть раз, именно оборот от регионов! Поэтому я скажу так: если у тебя есть хороший, интересный концепт, если есть интересная система продвижения и ты не боишься много работать, все будет отлично.
— Что вас как профессионала в моде может по-прежнему восхитить? Или уже мало что?
—
Новая it-bag — уже точно нет. (Смеется.) Меня больше вдохновляют крутые технологии. Скажем, этой весной мы обкатали до конца и вывели в топ наше пальто, которое можно стирать (!) в стиральной машине. Для меня действительно это была заноза. У нас не очень часто, к сожалению, в отличие от Европы, чистая весна на улице. А любовь к светлым роскошным пальто никто не отменял, правда? И вот я билась над этой проблемой, и мы нашли решение! В технологиях. Теперь наше светлое пальто можно стирать. Представляете, какое это снижение расходов покупателя на обслуживание «красивой, но не практичной» вещи? К тому же, это пальто теперь возможно сделать практически из натуральных материалов: в нем хлопок, вискоза и всего около 15% полиэстера. Вот такие вещи — это круто, это достойно восхищения в 21-м веке.
— Какие бутики из профессионального интереса вы обязательно отмечаете, бывая в Париже, Милане, Лондоне?
—
Честно говоря, у меня есть только один магазин, о закрытии которого я сожалею и буду сожалеть еще очень долго. Это Colette в Париже. То, что делала эта великолепная женщина, всегда было достойно внимания, она по-настоящему восхищала и покупателей, и профи. Я читала ее последнее интервью перед закрытием этого магазина, когда она говорила: «Понимаете, я не могу больше так работать. Теперь Colette не бутик, а какая-то выставочная площадка: люди приходят ко мне, смотрят, что модно, с чем что сочетается, а потом покупают это в интернете с доставкой. Я больше не конкурентоспособна и признаю это!». То, что последняя экспозиция, которая у нее была сделана, создавалась именно Карлом Лагерфельдом, — какой-то знак миру моды, не иначе.
— Чуть раньше вы сказали про себя и горящие глаза: сейчас такое время, что у многих юных людей, кто и не успел поработать толком в этой жизни, глаза уже потухают. Как сохранять мотивацию, настрой?
—
Я бы так это сформулировала. Мне 42 года, и моя ежедневная задача — поселить в своей жизни мужа, который требует внимания и которого я люблю, троих детей, меня красивую — со спортом, макияжем и со съемками и достаточно быстро растущую бизнес-историю, в которой работает очень много людей, за которых я отвечаю, у которых тоже есть семьи. И при всем при этом не сойти с ума. Как? Нужны контрасты. Мне говорят: «Мила, в стране кризис. Ты что делаешь? Какое развитие?» — мои уши этого просто не слышат. Шаолинь учит отключать сознание от ненужной информации — эти практики сильно помогают мне в реальной жизни. Помню, как мама когда-то сказала, когда я развелась со вторым мужем: «О чем ты думаешь? Тебе уже за 30, ты второй раз в разводе, у тебя ребенок на руках, непонятный какой-то бизнес, нестабильная, заметь, работа. Ты думаешь, что тебя еще кто-то замуж возьмет?!» Я тогда засмеялась, но понимаю сейчас, читая комментарии девочек в своем Instagram* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации), что очень немногие из них верят в свою силу, в себя. Сложно было и мне поверить и в успех, и в третьего мужа, но это все со мной случилось. Потому что самая главная способность, которая у нас есть и которую нужно развивать, — это вера в себя!
— Какой совет вы бы дали читателям, которые вот прямо сейчас раздумывают: начинать ли им собственный бизнес или не рисковать?
—
Важно понять одну вещь: бизнес — это не какое-то фиксированное понятие. Не бывает так, что вот я его сделала, открыла, создала, и он сам по себе работает. Очень смешно звучит: вот я сейчас запущу салон красоты или ресторан, и он мне будет приносить прибыль. Я смеюсь просто в голос: свой бизнес я открываю словно каждую неделю. Когда-то, помните, мы платили сумасшедшие деньги за рекламные щиты, которые стояли по Москве? Я хорошо помню, что рекламный щит на неделю перед Новым годом стоил 10 тысяч долларов. И люди вставали в очередь и платили эти деньги. А помните, какие деньги зарабатывали эти агентства? Где они сейчас? Вот так в бизнесе всегда — каждую неделю какие-то новости, постоянно надо держать ухо востро.
— Как когда-то никто не верил, что можно продавать платья в интернете. Что? Без примерки?!
—
Да, мы все смеялись над этим. А сейчас я в процессе новых переговоров: не так давно одни ребята показали нам виртуальную примерку. И я понимаю, что скоро у меня будут снимать платья не фотографы: будет эта камера, которая сканирует платье, и ты будешь нажатием кнопки примерять это платье. Это уже не за горами. А потом еще что-то придумают.
— Когда вы упоминали про Шаолинь, я сразу вспоминала фильмы про монахов, которые мы смотрели в 90-х. Как они разбивали кирпич ладонью и бегали по потолку босиком. Хоть что-то из этого — правда?
—
Разбивать кирпич, конечно, могут. Да, монахи действительно умеют круто управлять своим телом, это правда. Но самое интересное — понимание того, что у них физика идет не от физики, не от силы, а от духовной составляющей, умения сосредоточиться и сконцентрироваться, от того, что они все движения делают не мышцами, а внутренним усилием, внутренней верой, когда они не видят ничего вокруг себя, кроме цели. Такая вот есть интересная фраза: у человека тело животного и душа Бога. Когда ты это понимаешь, становится проще. Важно уметь успокаивать свой мозг, вводить его в состояние тишины, отпустить все эмоциональные моменты и слышать только себя. Вот тогда ты можешь по-настоящему делать великие вещи, я не преувеличиваю. Это лично мне дало силы не сдаться, не рыдать в подушку, а идти вперед и строить бизнес, оставаться молодой, красивой, желанной. Растить детей — на это нужны огромные запасы энергии!
— Какие конкретные вещи вы посоветуете тем, кто не долетит до Шаолиня?
—
Во-первых, выключайте этот зомби-ящик. По ТВ каждый вечер одно и то же: в стране кризис, бизнес делать опасно, налоговая лютует, никто ничего не покупает, сидите на попе ровно и не рискуйте. Так ты ничего и не сделаешь! А потом вдруг наступает усталость от монотонности собственной жизни — это и в 20 лет может случиться, и в 30. И это самое опасное состояние.
А почему, как вы думаете, в нашей стране так много девушек не могут выйти замуж или несчастливы в браке? Дело ведь не только в статистике, что мужчин нам явно не хватает?
—
Я уверена, что секрет кроется в истории нашей страны. Это такое послевоенное: давай быстрее выходи замуж. Если ты не вышла замуж до определенного времени, то все пропало. Если ты переспала с мальчиком, то он должен обязательно жениться. В Москве это уже не так, а в регионах — очень сильно. В 20 лет не замужем — катастрофа. И это жутко! Потому что это навязывается обществом. Абсолютно страшное, не выстроенное государством отношение к обеспечению жены и детей после развода. 90% женщин бьются за то, чтобы хотя бы как-то остаться на прежнем уровне дохода, как положено в Европе. Да куда там, как бы вообще остаться хоть с каким-то доходом. Женщина у нас проходит огонь, воду и медные трубы. Почему так? Потому что изначально не только девочек неправильно воспитывают, но и мальчиков. И не мальчики сволочи, а эта вот какая-то дурацкая система ценностей в нашей стране. «Она все у тебя отобрала, ты что, собрался ей все отдать, а она сейчас это будет тратить непонятно на кого…» Нет уважения изначального к личности, к отношениям. И очень много комплексов. «Ой, он на меня посмотрел — все, он меня выбрал, я выхожу замуж». А ты его выбрала? А тебе он нравится? Что ты с ним будешь делать дальше? Будет ли он тебе нужен через два года, через пять лет, когда он не будет ходить на работу? Почему ты так рада и хлопаешь в ладоши, что кто-то тебя выбрал? Вот в этом проблема. И это все потом переносится на воспитание детей и усугубляется, потому что мальчик видит плохой пример отца. У меня старшая девочка от первого моего брака, и я тоже очень много думала, чтобы решить этот вопрос. Мы общаемся с ее отцом, но у нас непростые очень взаимоотношения, и отвергает в основном его именно Аня. Я постоянно работаю над тем, чтобы у нее не было отрицательного отношения ко всем мужчинам сразу.
— И еще у нас сложное отношение к возрасту. Мы даже сделали такую рубрику — #ageisjustanumber. Возраст — это всего лишь цифра. А в нашей стране до сих пор на обложках только юные лица. Тогда как в Америке, в Европе в рекламу зовут 73-летнюю Хелен Миррен, на подиум выпускают снова Синди, Клаудию, Наоми..
—
Это снова наш менталитет. История страны, в которой то революция, то война, то чуть ли не геноцид собственного народа. Мы привыкли жить, не планируя и не мечтая — главное, чтобы хотя бы сегодня не было войны. Как жили поколения, рожденные в 1945-1950-х? Именно так. И это наши родители, бабушки-дедушки. А ведь для человека, чтобы не ощущать старость и оставаться дольше молодым, что важно? Мечтать! Ты всегда должен думать и знать, куда ты идешь, чего ты хочешь через 5-10 лет? А если нет мечты, то нет и главной цели. И вот человек начинает сникать, чувствовать свой возраст, замечать каждую болячку.
— О чем сегодня мечтает Мила Марсель?
—
Я мечтаю каждый день. Но у меня есть такое правило: пока курочка не снесла яичко, я никому о нем не говорю. Это моя мечта, что-то личное внутри меня, она в моем сердце. И пусть она там остается.
Детали
https://milamarsel.com/blog/43033-blagotvoritelnaya-aktsiya-klub-dobryakov-vs-milamarsel.html
