Новая героиня нашей традиционной рубрики про сильных и успешных женщин #WomenInPower Марина Цебоева могла бы в принципе не работать: и финансы вполне позволяют, и трое детей — это уже сам по себе большой труд. Но сильные девушки легких путей не ищут.
Фото: Ян Кооманс
Стокгольмская школа экономики, работа антикризисным менеджером в ресторанном бизнесе, успехи в кинобизнесе и детский магазин Sophie Store — у кого-то другого все это заняло бы даже не одну, а несколько жизней. Марине Цебоевой всего 35, а впереди еще сотня идей и проектов.
Глядя на нашу героиню, сложно поверить, что каждый месяц у нее несколько командировок, она идеальная хозяйка, успешная бизнесвумен и любящая мама троих детей. Скорее, Марина напоминает актрису или светскую девушку: всегда идеальная укладка, бриллианты, улыбка. «Это как ваш аккаунт в „Инстаграм* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)“ — вы же не станете делиться с подписчиками сложностями? Все видят только ваши путешествия, успешные проекты и хорошее настроение», — улыбается Марина. И ведь не поспоришь.
Татьяна Сабуренкова: Марина, в нашей рубрике #WomenInPower довольна часто принимают участие героини, которым в принципе… совершенно не надо работать. То есть они делают это не потому, что должны зарабатывать на жизнь, они могли бы сидеть дома, заниматься собой, детьми, мужем. Зачем тебе бизнес, все эти нервы с производством, поставщиками, клиентами?
Марина Цебоева: Конечно, я не создала бизнес только ради денег, и, конечно, бизнес-составляющая очень важна для меня. Ради чего тогда было столько работать?! На данный момент мы с командой растим проект Sophie Store и, конечно, ожидаем прибыль. Когда начинаешь работать в 17 лет, дальше включается инерция. Тут такой момент: когда выпадаешь из этого процесса, как это со мной случилось в период первой и второй беременности, когда я год просидела дома, возникает какое-то ощущение безнадеги. Утром просыпаешься и понимаешь: мне никуда не надо идти, я не делаю того, что еще могу, и это так ужасно. Какой-то вечный день сурка. То есть я, конечно, знакома со многими мамами, для которых главная работа — воспитание детей, и я искренне поражаюсь их самоотдаче и тому, сколько плюсов для себя они умудряются в этом процессе обнаружить. Я бы, может быть, и мечтала быть такой мамой, но уже ничего не могу с собой поделать, я другая.
— Получается, твой голос взял верх над всем остальным.
— Да, при этом для меня важен баланс семейной жизни и бизнеса, я не готова к перекосам ни в одну, ни в другую сторону, и если я выпадаю из рабочих процессов, у меня появляется какая-то внутренняя неудовлетворенность собой.
— Ты сказала, что начала работать с 17 лет. С чего именно ты начинала?
— Ассистентом в знаменитой Стокгольмской школе экономики в Питере. У меня был период, когда я была просто на подхвате, была абсолютно неопытная, но мне хотелось делать все и сразу, «рвать» — как сказали бы сегодня.
— А что дальше?
— Дальше, на самом деле, случилось фантастическое стечение обстоятельств. Потому что в Стокгольмской школе — еще в период работы в ней — я познакомилась с огромным количеством потрясающих людей. И, наверное, следующие лет десять или даже больше я работала у выпускников Стокгольмской школы экономики, то есть они меня друг у друга периодически переманивали. Именно таким образом я оказалась в Москве. Это было в 2001-м.
— В каком-то смысле — золотое время!
— Абсолютно! У нас учились ребята, которые возглавляли, например, отделение «Виагры», «Ред Булл», жвачки «Ригли». Супер-бизнес-кейсы. Все по возрасту были примерно равны, все яркие, амбициозные. Покровительствовал Стокгольмской школе экономики в то время сам Ханс Раузинг, владелец компании «Тетрапак», который, собственно, изобрел саму упаковку тетрапак, он часто приезжал в Питер. У нас была очень креативная среда, мы чувствовали невероятный драйв.
— То есть у тебя был очень хороший старт.
— Да, опыт я получила колоссальный. До того, как родился мой первенец — Марат, — я работала в «Проктер энд Гэмбл». И это был еще тот адский режим. Ты должен был быть в работе 24 часа в сутки, никакой личной жизни. Мы вставали в шесть утра, нас было не так много, пять человек в юните на всю сеть «Ашан», и это был огромный объем работы в то время. И я понимала, что не могу с маленьким ребенком вернуться на такую работу, потому что просто потеряю связь с реальностью. И тут встречаю подругу, которая говорит: «Аркадий Новиков ищет антикризисного управляющего. Пойдешь?» Я согласилась. Аркадий попросил меня нарисовать некую схему того, как я собираюсь вывести ресторан, который находится в кризисе, из этой ситуации. Я эту схему нарисовала, судя по тому, что после этого я проработала у него достаточно долго, эта история мне удалась.
— Как после всего этого случился детский мультибренд Sophie Store?
— У меня все началось с того, что я искала хорошую, красивую, качественную мебель для своих детей. Мы с мужем обошли все магазины и шоурумы, но ничего не нравилось. Либо все неоправданно дорого, либо какой-то жуткий дизайн, либо сделано из материалов, которые не назовешь безопасными. Мой муж — уже известный уролог, но еще не успевший свой успех монетизировать, подтолкнул меня к идее создания собственной компании. «Не нашел то, что тебе нравится, — создай лучше!». Это был наш девиз.
— Но как ты решилась на кардинально новую историю, с нуля?
— Не совсем с нуля: был достаточно продолжительный период жизни, в течение которого я успела открыть архитектурное бюро и на моих проектах работали лучшие дизайнеры интерьеров не только России, а в основном, Италии. То есть я прекрасно разбиралась в качестве мебели, в дизайне, прекрасно понимала, что сколько должно стоить, так как для наших проектов мы все закупали на лучших фабриках Европы и Америки. Поэтому квалификации и знаний вполне хватало для нового бизнеса.
— Почему ты сказала, что подтолкнул тебя к этому решению именно муж — сама ты боялась стартапа?
— Наверное, да. Сама на что-то настолько масштабное я бы вряд ли решилась. Или скорее промедлила бы и не сделала что-то вовремя. А в бизнесе, как известно, промедление — смерти подобно. Сегодня мы твердо заняли свою нишу: мы создаем очень модную, комфортную, правильную по всем параметрам детскую мебель из экологичных материалов. Я делаю ее как для самой себя и для своих детей — с душой. Это не производство без оглядки на результат. Я очень много времени потратила на поиски подходящей фабрики, ездила в Китай, но в процессе переговоров поняла, что контролировать необходимый мне уровень качества там будет крайне сложно, поэтому вернулась к идее производства в России.
В конце концов я нашла фабрику в ближайшем Подмосковье, которая меня устроила, и мы полностью загрузили ее производство спустя два года. Сегодня могу сказать, что мы растем и работаем над качеством, шлифуем мастерство и детали. Но масштаб и аппетиты тоже растут. (Смеется.) Теперь мне нужна лаборатория, место, где я смогу экспериментировать, где буду понимать, что мне нравится, а что нет, делать уникальные штучные проекты. На данный момент процесс производства полностью систематизирован — от момента создания дизайна до серийного производства, и нам достаточно сложно вмешиваться в детали если клиент хочет чет-то особенного — приходится останавливать конвейер, чтобы специалисты могли заниматься заказом, а это совсем невыгодно.
— Готова ли наша публика к чему-то, кроме розовых кроваток?
— Да, вкусы людей меняются, я это вижу, это очень радует! Сегодня довольно много людей приезжает на выставки мебели, останавливается в интересных отелях, интересуется трендами. Идет определенное воспитание вкуса за счет насмотренности, опыта, путешествий. Все это освобождает для меня поле для деятельности, для творчества.
— Что для тебя в данном случае мерило успеха? Когда наступит период, вот когда ты сядешь и скажешь: так, вот, я добилась того, чего хотела?
— Никогда! (Смеется.)
— Ты из тех предпринимателей, кто все время поднимает планку?
— Точно. Если сначала моей задачей было сделать идеальную кровать, и я ее сделала, потом решила — надо делать идеальные шкафы, и это тоже получилось, затем мы решили возить самые интересные аксессуары. Работаем над этим.
— Ты все-таки творческий человек, или, благодаря образованию, ты больше про финансы?
— Я пытаюсь обе эти вещи совмещать. Ты знаешь, мне кажется, в этом процессе очень важно соблюдать поэтапность. Не прыгать сразу выше головы, тратя слишком много, не понимая, как это окупить. В подобных вопросах я, конечно, действую как финансист, а не свободный художник.
— Ты веришь в то, что российское производство, дизайн могут быть мирового уровня?
— На самом деле, уже сегодня многие дизайнеры интерьеров и создатели интерьеров из России вышли на мировой уровень, они создают историю. Я испытываю чувство гордости, наблюдая за этим.
— И где ты видишь себя и свой бизнес через пять-десять лет?
— О-о, сложно сказать. У нас столько планов! Но главное — я хочу быть лучшей в том, что делаю. Даже если это означает в чем-то пойти на сокращение дохода. Главное — качество. И идеальный сервис. То, что важно лично для меня как для покупателя, когда я сама «голосую рублем» в магазине, выбирая товар. Именно поэтому, скажем, мы предоставляем такие услуги, которые не предоставляет никто из наших коллег по цеху. в Sophie Store бессрочная гарантия на ремонт, то есть, если у вас что-то сломалось, вы можете всегда позвонить, мы это заберем и починим. Не важно, по вашей ли вине или по нашей.
— Ну, это в тебе говорит твоя восточная щедрость!
— Совсем нет. В этом есть желание получить фидбэк от клиента. Мне важно понять, где и что в принципе может выйти из строя и по какой причине, где наши слабые места. А как мы это поймем, если не будем постоянно общаться с клиентом, который пользуется нашим продуктом?
— Давай все же вернемся к вопросу о твоих целях.
— Ты знаешь, финансовых целей как таковых у меня точно нет. Нет в голове планки, мол, заработать первый миллион евро. Или два, три. Повторюсь, хочется быть лучшей в своей категории. Вот тебе нужен смартфон, ты идешь и покупаешь либо «Айфон», либо «Самсунг». Вот и я хочу, чтобы родители, которым нужна мебель или аксессуары для детской комнаты, в первую очередь вспоминали о Sophie Store, доверяли нашему имени и качеству.
— В нашем мире все очень быстро меняется. Взять тот же fast fashion. Зачем тратить на пиджак 3000 евро, если можно купить три разных в демократичном бренде, поносить сезон-второй и поменять на что-то более новое, модное. Как с этим трендом обстоит в мебельном бизнесе?
— Мы все-таки говорим о детях — это не то же самое, что купить для себя пиджак или платье. Тут важны материалы: из чего сделаны кровать, подушка, простыня, чем дышит ваш ребенок, как он спит, правильно ли развивается его позвоночник, нет ли проблем с осанкой из-за неправильной кровати и т. д. и т. п. Тут не до быстрых покупок. Например, изначально мы делали мебель только из натурального дерева. И в первые, наверное, месяцев восемь-девять мы поняли, что в нашем климате это совершенно невозможно: в связи с тем, что значительные амплитуды изменений температуры и влажности, мебель деформируется. Поэтому мы начали закупать, например, МДФ в Германии, который на натуральных смолах, он абсолютно экологичен. Мы используем краски на водной основе.
— Краска на водной основе — это полезнее, чем что-то другое?
— Конечно! Например, краски на основе акрила, которые очень быстро сохнут, и их используют в большинстве производств, потому что это ускоряет процесс. Более того, акриловая краска ложится очень плотно, и тебе нужно всего два слоя. Водная основа очень долго сохнет — это раз, а два — это пять слоев как минимум, так как она ложится вуалью. То есть у нас два грунта, а потом пять слоев краски, только так мы можем гарантировать, что покрытие будет прочным и износостойким.
— Ты говорила про осанку. Это ты имела в виду специальные ортопедические матрасы?
— В том числе и их. Мы заказываем матрасы сами. Я вывела некую формулу идеального матраса со своими детьми. С одной стороны это кокосовый наполнитель, рекомендованный ортопедами для использования детьми до года — это достаточно твердая сторона, которая помогает правильно формировать позвоночник маленького человека. Через год вы его переворачиваете, и это латексный матрас, который правилен, эргономичен, экологичен, ребенку очень комфортно на нем спать. Матрасы всегда включены в стоимость кровати, мы не продаем их отдельно.
— И вот эти твои знаменитые съемные торцы.
— Они есть в кровати «Марсель» — это наш бестселлер, мы просто на нем выехали. Также, само собой, во всех наших кроватях 2 уровня крепления подматрасного основания и опускающиеся или полностью съемные решетки. Сейчас Адам, например, мой младший сын, уже начал самостоятельно залезать в кровать, поэтому мы боковину просто сняли: и он сам залезает и сам слезает. Не надо менять новую кровать. Еще — мне всегда нравились кровати с обитыми торцами, но мы же понимаем: дети — творческие натуры, любят порисовать, в том числе на мебели, соответственно, любой несъемный текстиль — утопия. И я придумала съемные мягкие торцы на «Марселе». Мы убиваем двух зайцев — во-первых, всегда можно эту боковину перетянуть, а во-вторых, если родители заказали кровать с розовой обивкой, а через пару лет ожидают мальчика, они просто меняют цвет на голубой, например, оставляя прежнюю кроватку.
Еще у нас есть кровати-трансформеры, в которых остается изголовье и просто доставляется база, размер которой с полноценную полутораспальную кровать. Тебе не нужно менять ничего в комнате, ты просто меняешь эту штуку за 18 тысяч рублей.
— Скажи как управленец: ты слушаешь советы других, или тебе сложно что-либо внушить, ты слушаешь себя, и точка?
— Вот сейчас, пожалуй, то самое время, когда я с уверенностью могу сказать: если бы я слушала советы других, я бы вообще ничего не сделала! В какой-то момент я поняла, что эти советы раздают люди, которые вообще не живут той жизнью, которой мне хотелось бы жить, например, или их дают совсем не те люди, на которых мне хотелось бы ориентироваться в принципе, и их мнение никакой ценности для меня не представляет.
Повторюсь, я никого не слушаю, абсолютно! Кроме своего мужа, потому что, во-первых, мы с ним самые лучшие друзья. И это так круто! Потому что мне как женщине очень важно знать: этот человек меня чувствует и понимает, я могу абсолютно все ему рассказать. Например, у меня на работе какая-то неприятная ситуация, не важно, где-то вне дома, я прихожу домой, и я пытаюсь имитировать хорошее настроение, и он мне говорит: «Ну, рассказывай». Я говорю: «Да нечего рассказывать, у меня все хорошо!» Он говорит: «Слушай, ну хватит. Давай, рассказывай». И это не случается в других ситуациях, а именно тогда, когда есть что рассказать, просто не хочется его расстраивать, грузить чем-то.
— У многих успешных женщин не получается играть разные роли. Они руководят на работе, приходят домой и пытаются руководить мужем. А далеко не все мужчины это любят.
— Мне кажется, в этом смысле многое зависит от мужчины. Секрета нет: если ты попадаешь домой и понимаешь, что ты девочка, ты не можешь не быть ею, если тебе говорят: «Малыш, ну, как твои дела? Рассказывай, что у тебя там случилось?»
— Все очень просто, на самом деле. А мы все усложняем, сами.
— Именно! И потом, конечно, быть мамой — это так круто, и, когда твой муж видит, что ты мама, это его побуждает к каким-то сентиментальным моментам. Васим даже иногда шутит, что надо было нам подождать с детьми, потому что мы, на самом деле, ворвались в эти отношения друг с другом молниеносно как-то, что абсолютно ни мне, ни ему не свойственно, в достаточно сознательном уже возрасте.
— Насколько я поняла, за последние несколько лет муж стал очень успешным человеком. И очень обеспеченным. Ты заметила, что его отношение к финансам, к тратам как-то поменялось из-за этого?
— Вообще нет. Во-первых, мы с ним оба работаем практически с детства. У Васима вообще уникальная судьба в этом смысле — он из очень скромной семьи, родители-инженеры из глубинки. Сегодня — он лучший врач в России, занимающийся малой урологией и вопросами мужского бесплодия. Это ли не феномен?
— Тебе помогает тот факт, что рядом с тобой не ведомый человек, а очень амбициозный мужчина?
— Конечно. Муж для меня — главный пример того, что нельзя останавливаться, и тогда все получится. Я не верю, что сильной женщине полезно быть рядом с ведомыми людьми, не важно, говорим ли мы про мужа, подругу или партнера по бизнесу. Растем мы, только когда общаемся с людьми, которые интереснее, сильнее, умнее нас. Я в это очень верю!
