Louis Vuitton разместил на своих сумках, кошельках и шалях шедевры мастеров прошлого: Леонардо да Винчи, Питера Пауля Рубенса, Тициана, Жана-Оноре Фрагонара, Винсента Ван Гога.
Выясняем, чем примечательна идея Джеффа Кунса перенести «Джоконду» на аксессуары Louis Vuitton, и вспоминаем, как картина Доменикино стала подкладкой фрака, римские камеи — деталями тиар, а браслеты Cartier — украшениями на статуэтке богини Сехмет.
Во всех музейных магазинах мира продаются однотипные сувениры: зонтики с подсолнухами Ван Гога, чашки с картинами Леонардо да Винчи, блокноты с Рембрандтом. Каждая галерея торгует копиями шедевров, которые в ней выставляются, но туристы отнюдь не выстраиваются за ними в очередь. И вдруг Louis Vuitton решает сделать нечто подобное и размещает на своих сумках, кошельках и шалях шедевры мастеров прошлого: Леонардо да Винчи, Питера Пауля Рубенса, Тициана, Жана-Оноре Фрагонара, Винсента Ван Гога. Почему самый известный бренд аксессуаров в мире пошел на такой шаг?
Существует один нюанс, который расставляет все по местам. В музейном магазине сувенир не является арт-объектом сам по себе: это всего лишь отражение шедевра, приспособленное к нуждам публики. Сумки Louis Vuitton из коллекции Masters можно рассматривать и как аксессуар, и как концептуальные скульптуры, к которым «приложил руку» мастер. Автором концепции является Джефф Кунс, один из самых известных современных художников. Автор позолоченной статуи Майкла Джексона и гигантских игрушек, сделавший из своего имени бренд, покусился на святое: он — почти по Пелевину — превратил творцов в «криэйторов», а их имена — в логотипы, скромно поставив в углу и свои инициалы JK, подозрительно похожие на монограмму LV.
|
|
В результате Мона Лиза на кошельке Louis Vuitton претендует на то, чтобы стать знаком XXI века в искусстве, символом консюмеризма и насмешки над ним. Аналогичную роль почти 100 лет назад сыграли усы, пририсованные к репродукции «Джоконды» Марселем Дюшаном. Louis Vuitton не впервые сотрудничает с известными художниками: вспоминаются и распускающиеся цветы вишни Такаси Мураками, и недавняя веселая коллекция братьев Чепмен с изображением зубастых африканских зверей. Правда, размах концепции Masters можно сравнить, пожалуй, лишь с коллаборацией Дэмиена Хёрста и Prada в 2013 году: тогда в Катаре в специально созданном по проекту Хёрста помещении Prada Oasis продавались сумки с очень натурально выглядящими жуками из стразов и перьев. |
На первый взгляд кажется, что каждый художник сотрудничал с модным брендом от своего имени, а эстет и хулиган Джефф Кунс лишь почивает на лаврах великих покойников. Но нет: его присутствие в коллекции ощутимо. В конце концов, ее предтечей стали не, собственно, работы Рубенса и Тициана, а посвященный им проект Кунса 2015 года: в тот раз он помещал на копии шедевров мировой живописи голубые зеркальные сферы. Кунс заказал 350 таких сфер, но выбрал в итоге только 35, подчеркивая, что каждая из них уникальна и сама по себе является предметом искусства.
Впрочем, в рамки поп-арта как рупора массовой культуры в большей степени укладывается проект Uniqlo и Нью-Йоркского музея современного искусства (MoMA): на майках печатают произведения Энди Уорхола, Жан-Мишеля Баския и других художников. Спираль истории сделала новый виток: Уорхол изобразил одну из множества банок супа и тем самым создал уникальное произведение искусства, а оно, в свою очередь, тиражируется Uniqlo и MoMA.
Джефф Кунс оставляет нам загадку эксклюзивности, призывая задуматься, что такое роскошь: уникальность или тиражное производство? Стерлись ли различия между бедными и богатыми, имеющими доступ к одним и тем же предметам, как предрекал Уорхол, или нет? Увидев свое отражение в синей сфере на фоне картины или посмотрев на себя в зеркало, держа сумочку с Ван Гогом в руке, мы больше узнаем о себе, нежели о художнике. Более того, Кунс открыто иронизирует над популярной в прошлом манерой превращать произведения искусства в украшения и детали гардероба. Вот лишь несколько тому примеров.
Подкладка из картины Доменикино
Если верить «Максимам и мыслям» французского писателя XVIII века Никола де Шамфора, одно из полотен Доменикино пошло на подкладку камзола английского посла в Неаполе. Однажды посол устроил праздник, после которого злые языки стали судачить о его скупости. В ответ он объявил дату нового торжества и приготовил гостям сюрприз. «Слуга вынес жаровню, — пишет Шамфор. — Собравшиеся замерли в ожидании чуда. „Господа, — сказал им посол, — вам не важно, весело у меня или скучно; вас интересует одно — во сколько мне встал прием. Смотрите же!“ И, распахнув свой фрак, он показал приглашенным его подкладку. „На нее пошло полотно Доменикино ценой в пять тысяч гиней. Но это не все. Вот десять векселей на предъявителя по тысяче гиней каждый. Они выписаны на амстердамский банк (с этими словами посол скомкал бумаги и бросил их на жаровню). Не сомневаюсь, что сегодня вы разъедетесь по домам, довольные и праздником, и мною. До свиданья, господа! Прием окончен“». Неизвестно, какое произведение пошло на подкладку и есть ли у этого рассказа исторические обоснования, но описан случай весьма красочно.
Корона с камеями
После захвата Наполеоном Италии в Париже вошли в моду античные камеи. Для коронации императора парижский ювелир Мартин-Гийом Бьенне изготовил корону в средневековом стиле взамен утраченной во время революции короны Карла Великого. Она была сплошь покрыта римскими камеями. Несколько диадем с камеями встречается и среди украшений Жозефины.
Броши из древнеегипетской статуэтки
Ювелир Луи Картье был большим поклонником древнеегипетского искусства и покупал подлинные египетские статуэтки у парижских антикваров еще до того, как началось повальное увлечение искусством фараонов, связанное с открытием гробницы Тутанхамона. Излюбленной манерой Картье было вставлять статуэтки в украшения, повторяющие формы пилонов египетских храмов, древних опахал и стилизованных цветов лотоса. В 2013 году несколько таких украшений продавались на аукционе Sotheby’s. Среди лотов были превосходная брошь 1923 года с профилем богини Сехмет (716–30 года до н. э.) с эстимейтом 300–500 тысяч долларов и брошь, сделанная из фаянсовой статуэтки Сехмет (1076–716 года н. э.). На руки богине надели платиновые браслеты Cartier с бриллиантами, а также заново изготовили навершие посоха и платиновый постамент.
