26 апреля Центр документального кино выпускает в прокат анимационный фильм Лео Габриадзе «Знаешь, мама, где я был?» по рассказам и рисункам его отца, грузинского художника, сценариста, писателя и режиссера Резо Габриадзе.
Об отце, своей первой марионетке, кирпичах, из которых строятся кино и театр, а также об идеально желтом рабочем кабинете мечты Лео Габриадзе рассказал в интервью Posta-Magazine.
Резо Габриадзе — автор более 35 фильмов, среди которых «Мимино», «Не горюй!», «Кин-дза-дза!», «Чудаки» и многие другие. Однако всему миру он известен Театром марионеток, который был им основан в 1981 году в Тбилиси. Вот уже много лет театр выступает на лучших мировых сценах и побывал на крупнейших мировых театральных фестивалях — в Авиньоне, Эдинбурге, Нью-Йорке, Сполето. В 2010-м американский журнал The New Yorker признал его «Сталинград» лучшей театральной постановкой года. Помимо насыщенной театральной жизни, Резо Габриадзе занимается живописью и скульптурой: его творения украшают Санкт-Петербург и Одессу. В 2013 году в Москве в ГМИИ им. А. С. Пушкина прошла ретроспектива его работ. Среди многочисленных его наград: Государственная премия СССР, премии «Ника», «Триумф», «Золотая маска», «Золотой софит», Царскосельская премия, Государственная премия Грузии им. Руставели, а также звание командора французского ордена Искусств и Литературы. Недаром знаменитый артист балета Михаил Барышников сказал: «Резо Габриадзе — это художник уникального диапазона».
Резо Габриадзе
В фильме «Знаешь, мама, где я был?» своего сына, Лео Габриадзе, Резо выступает в новой для себя роли, не только сценариста и художника, а непосредственно рассказчика. И рассказывает он на этот раз невымышленные истории из собственной жизни.
Эта работа — своеобразный дебют и для Лео — его первый полнометражный анимационный фильм. С 1995 года он работает режиссером и арт-директором в основанной Тимуром Бекмамбетовым российской кинокомпании Bazelevs и за это время создал более ста рекламных роликов. В 2011 году на экраны вышел его первый полнометражный фильм — комедия «Выкрутасы», где главные роли исполнили Константин Хабенский, Милла Йовович и Иван Ургант. В 2015-м за этой картиной последовал снятый в США хоррор «Убрать из друзей» (Unfriended), действие которого не выходит за пределы компьютерного экрана.
«Знаешь, мама, где я был?» — первая строчка детской грузинской народной потешки (перевод на русский В. Берестова). Уже само название фильма возвращает нас в детство. Наблюдая за приключениями десятилетнего Резо Габриадзе, мы сами вспоминаем время, когда ничего не страшно, когда фантазии — неотъемлемая часть твоей жизни, когда любая вещь может стать твоим верным собеседником, когда ты еще не знаешь, что такое скука, потому что весь мир — это множество вопросов и тайн.
Эта светлая история вызывает странное желание непременно подружиться с ее создателями. Поэтому разговор с Лео, несмотря на небольшую продолжительность, был крайне легким и местами смешным. Ребенка лучше всего понимает другой ребенок, а потому совсем неудивительно, что в глазах Лео, сумевшего передать мир детства, есть нечто детское: доверчивое, удивленное и доброе.
Полина Бабушкина: Каково было расти в творческой театральной обстановке? Марионеток дома много?
Лео Габриадзе: Когда мне было двенадцать, мой отец открыл театр, и у меня в жизни появилось место, куда можно было ходить каждый день, такое своеобразное продолжение дома. Там трудились разные мастера, актеры, и мне было очень приятно в этом находиться и чувствовать себя частью процесса. Вскоре я сам начал работать в этих мастерских и даже потом — актером, когда чуть-чуть подрос. Потом была «Кин-дза-дза!», где я исполнил роль Скрипача, пропустив восьмой и девятый классы. Потом меня взяли в армию, потом мир изменился: гражданская война — я уехал в Америку надолго, учился в Калифорнийском университете, работал. Семнадцать лет назад я вернулся обратно, к корням, к театру и очень счастлив. А марионеток у нас дома очень много, так как я со своей семьей живу на крыше театра. Я, как настоящий Карабас-Барабас, только борода поменьше. (Смеется.) Куклы, правда, всегда ретируются, потому что Резо их делает, рисует, лепит, приносит и уносит.
—
Помните первую куклу, которую сделали сами?
—
Помню очень хорошо. Кукла до сих пор играет в массовке в спектакле «Осень моей весны». Это мужчина с усами и огромным носом, в плаще, он в острый момент появляется и сеет смуту. Я из-за усердия настолько толстый слой папье-маше сделал, что она получилась крепче железа и работает в театре почти тридцать лет.
—
Ваш любимый спектакль в Театре Резо Габриадзе?
—
«Осень моей весны». Мы его сейчас как раз переделываем, у нас было несколько вариантов постановки, сейчас идет
второй вариант, сделанный в двухтысячных, а сейчас хотим вернуть старую версию и уже работаем над этим. И если ранее, в двух спектаклях, «Рамоне» и «Бриллианте маршала де Фантье», я выступал как продюсер, то в этот раз я участвую как режиссер, но, конечно, вместе с Резо. Вообще, Резо верит в тотальную режиссуру, когда все аспекты контролируются и он сам все придумывает, начиная с пьесы, которую сам пишет, и заканчивая актерами, которых сам мастерит и лепит. Поэтому, наверное, он и ушел из кино, где главенствует коллективное творчество, а в театре марионеток можно все держать в одной руке.
—
Это будет ваша первая режиссерская работа в театре. Сложно после кино переключиться на сцену?
—
Пока не ощутил больших отличий. Основа одна и в кино, и в театре — это драматургия. Единственный способ завлечь чье-то внимание на полтора часа — это хороший сценарий, другого человечество еще не придумало. Ведь сколько можно смотреть фотографии и картинки, если задевающей истории нет? Пять секунд? Только в театре, в отличие от кино, камера не двигается, и все происходит внутри фиксированного «экрана». Но лучше, чтобы об этом говорили мэтры дела, я еще новичок, посмотрим, чему научусь.
—
Вы говорили, что двадцать лет мечтали снять фильм «Знаешь, мама, где я был?». Что мешало? И что послужило пусковым моментом?
—
Мешало то, что одному это очень сложно делать, нужны были люди. Поэтому только с помощью Тимура и «Базелевса» мы смогли собрать команду. Мы с Тимуром вместе в 95-го года. Мы снимали рекламу, фильмы. Но бывает, когда проект, который ты любишь, лежит на полке и ждет своего времени, и «Знаешь, мама, где я был?» — как раз такая история. Тимур с Резо дружат с давних времен, и, с точки зрения Тимура, этот фильм — подарок Резо, от художника художнику.
Тимур Бекмамбетов
—
Это ваше первое крупное сотворчество с отцом?
—
Можно сказать и так, но я отцу постоянно помогаю, и он часто советуется со мной. Как продюсер я более пятнадцати лет участвую в его проектах. Мне очень нравится, что он делает. И работа с ним для меня — это, в первую очередь, школа. И, конечно, очень приятно проводить таким образом время с родителями. Потому что просто так довольно сложно с ними видеться. Приходишь в гости — «ну здрасьте, здрасьте, как дела?». Разговоры с возрастом становятся поверхностными, а вот когда вы вместе работаете, то общение более полноценно: от конфликтов до радостей.
—
В Грузии уже видели этот фильм?
—
Пока мы провели два закрытых показа в театре в Тбилиси только для друзей. Официально в Грузии он выходит 3 мая.
—
Как Резо отнесся к идее экранизировать его истории?
—
Был 1994 год, он приехал ко мне в Лос-Анджелес на месяц. Первую неделю мы походили, я ему все показывал, а потом он сказал: «Мне скучно, давай что-нибудь сделаем, напишем». Я ему тогда предложил написать рассказы про детство, но только так, чтобы без диалогов и в действии, — мне очень нравится такое кино, например, как у режиссера Жака Тати. И Резо тогда стал вспоминать истории, но так как не хватало производственных частей и одному часовой фильм сложно сделать, все притормозилось, и работа закончилась только в 2017-м. Сама идея экранизации рассказов Резо понравилась, но он всегда рассказывал про вымышленных людей, а это первая его попытка рассказать про себя, поэтому для него это дополнительная ответственность.
—
Вы как-то упомянули, что Резо не записывал свои истории и рассказы. А вы записываете?
—
Да, я веду дневник наблюдений, записываю периодически какие-то детали. Профессия такая, наблюдательная. Режиссер не должен выдавать шоу, он должен его смотреть, подмечать что-то за другими людьми, запоминать. Житейская правда всегда нужна, она может потом пригодиться.
—
Как бы вы определили жанр фильма?
—
Здесь смесь жанров. Это и автобиографичная история взросления, и фантазия, и документальное кино. Но для меня это больше литература, если честно. Ведь как она устроена? Все жанры от детектива до поэзии подлежат написанию на бумаге, буквами. Но есть один, который не подлежит, — это устный рассказ. Его можно, конечно, записать, но все-таки полноценнее — снять, потому что получится целый перформанс, литература с исполнением. И для меня этот фильм — устный рассказ, который передается киноязыком.
—
Для вас это первый анимационный фильм. Ранее были клипы, реклама и художественное кино. Какие новые ощущения испытали?
—
Мне вообще очень понравилось работать с анимацией, и я хотел бы в этом направлении продолжать. От художественного кино производственный процесс отличается кардинально, и в лучшую сторону. Тут ты аккуратно выстраиваешь историю из кирпичей. А там снял, сделал, например, ошибку, и ее очень сложно исправить. А когда ты двигаешься потихоньку, больше шансов что-то настроить, достроить и подправить. Снимать художественный фильм — как работать с бетоном: залили, и хорошо, а если лишняя арка получилась — давайте все ломать, или, что ж, делать нечего, пусть с ней стоит. А в анимации работа постепенная и тонкая, ты в процессе понимаешь, что тебе не нужно, лишний кирпич можешь вовремя изъять и потом для другого использовать.
—
Вы фантазер?
—
Да. Только вчера ночью фантазировал, как устроить свой рабочий кабинет. Все должно быть идеально: ничего лишнего и вещи по полочкам. И обязательно все желтого цвета, чтобы даже в плохую погоду было солнце.
Детали
cdkino.ru
