На большом экране наконец можно увидеть драму Томаса Винтерберга о трагедии российской подлодки «Курск».
Показанная впервые почти год назад на фестивале в Торонто, картина теперь внезапным образом стала перекликаться с сериалом «Чернобыль».
В случае с «Курском» важно не только имя режиссера фильма, но и имя его продюсера: это легендарный француз Люк Бессон, которого, похоже, русская тема увлекла не на шутку. Вот и новый его режиссерский проект «Анна» рассказывает о суперженщине родом из России. Для съемок «Курска» он привлек датчанина Томаса Винтерберга — некогда соратника Ларса фон Триера, одного из авторов манифеста «Догма 95». С годами Винтерберг стал снимать кино менее радикальное: от нервного «Торжества» 1998 года, вскрывающего ужас, который прячется за внешним благополучием буржуазных семей, и сделанного в сверхреалистичной манере «Догмы», перешел к вполне традиционным картинам вроде «Вдали от обезумевшей толпы». Винтерберг умеет ставить и социально-значимые истории, и ленты, что называется, берущие за душу. И то, и другое соединилось в «Курске».
Бельгиец Маттиас Шонартс, уже работавший с Винтербергом над экранизацией романа Томаса Харди, сыграл в «Курске» капитана Михаила Аверина (имена в фильме изменены), который стал лидером выживших после двух взрывов на «Курске» подводников. «Курск» упрекают в схематичности характеров, но, тем не менее, авторам картины удалось создать персонажей запоминающихся: герои, они же жертвы, не сливаются друг с другом, в отличие, например, от мучеников из российских «28 панфиловцев». А это все же важно для возникновения эмоциональной связи с происходящим на экране. Кстати, как и в «Чернобыле» (более проработанном в плане подробностей быта), все актеры подобраны отлично: веришь, что перед тобой и правда соотечественники. Замечательна, например, Леа Сейду в роли жены Аверина, вместе с другими женами и матерями пытающаяся выяснить правду о «Курске». Вообще, Бессон настаивает на том, что «Курск» — это универсальная, общечеловеческая история, и политика здесь совсем ни при чем. Авторы для пущей доказательности этого тезиса даже решили убрать из фильма сцены с Путиным. Но слишком многое в картине противоречит ее провозглашенной аполитичности.
Конечно, после выхода на HBO «Чернобыля» «Курск» заиграл новыми красками, поскольку составил рифму сериалу. Причем вполне достойную рифму выдающемуся телешоу. Катастрофа 1986 года даже упоминается в фильме Винтерберга: один из героев жертвует собой, чтобы авария, подобная Чернобыльской, на атомной подлодке не повторилась. Как и в «Чернобыле», где ликвидаторы катастрофы и ее жертвы изображены с истинным восхищением и сочувствием, в «Курске» подводники и их родственники показаны настоящими героями и при том живыми людьми. Поэтому о какой-то антироссийской пропаганде речи нет. А вот строчки Евтушенко «Я Родину люблю свою, но государство — ненавижу!» довольно исчерпывающе описывают как «Чернобыль», так и «Курск» — за исключением того, что это в обоих случаях взгляд на чужую родину и чужое государство. Вероятно, мы никогда не узнаем, что послужило причиной взрывов на подлодке (в ленте представлена версия, близкая к официальной), но одно известно точно: на помощь, своевременно предложенную сразу несколькими странами, в России согласились слишком поздно — поэтому никого не удалось спасти. В фильме это совершенно логично объясняется боязнью утечки секретных военных данных и страхом национального позора. Как и в «Чернобыле», государственные интересы оказываются важнее человеческой жизни. В «Курске» этаким воплощением безжалостного государства становится персонаж великого Макса фон Сюдова — врущего напропалую адмирала, до последнего не согласного на иностранную помощь. Говорит неправду он, в частности, о спасательных судах, якобы таких же совершенных, как у зарубежных коллег. На самом деле в картине такое судно в распоряжении российских моряков всего одно, и оно абсолютно непригодно для успешной спасательной операции. В действительности их было вроде бы несколько — но результат от этого не изменился, а уж по каким причинам — мы тоже едва ли точно узнаем (но отчего-то норвежские водолазы, когда их допустили, смогли быстро проникнуть на подлодку).
«Курск» безусловно больно смотреть, с самых первых кадров осознавая, что никто из героев не выживет — аналогичные эмоции были и во время просмотра «Чернобыля». Но, конечно, те, кто были в сознательном возрасте в августе 2000-го и круглосуточно следили за сводками новостей, испытывали чувства гораздо более страшные. Самое пугающее в фильме Винтерберга и Бессона заключается все же в другом: в осознании нами того, что ничего не меняется и, наверное, не изменится. Что и в 1945-м, и в 1986-м, и в 2000-м, и в 2019-м наша жизнь ничего не стоит, а война не прекратится никогда, даже если мы ни с кем в открытую и не воюем. Что опасными торпедами будут пользоваться, если они будут дешевыми.
