Чаще всего интервью со звездами кино, режиссерами и продюсерами берут для СМИ журналисты или критики, которые могут блестяще говорить о предмете и разбираться в нем, но те, кто работает непосредственно в индустрии, знают большее количество деталей и подводных камней.
Фото: Геннадий Авраменко
Генеральный продюсер проекта: Аниса Ашику
Поэтому для интервью и репортажей в нашей рубрике «КиноБизнес изнутри» мы пригласили в качестве ведущей Ренату Пиотровски — профессионала индустрии. Сегодня ее собеседник — актриса Ирина Розанова, сыгравшая главную роль в открывшей «Кинотавр» картине Валерия Тодоровского «Одесса».
Папа в такой рубашке ходил…
«Одесса» Тодоровского — это счастье. Когда артисты «вошли» в эти декорации, случилась магия, потому что «Одесса» — это машина времени. Наша профессия тем и прекрасна: раз — и ты в фэнтези, раз — и в своем детстве. Это такой уровень погружения! Не было у нас, конечно, в детстве таких сумасшедших шкафов из красного дерева… Но вот Ленька сидит в рубашке, а я сморю — у меня папа в такой рубашке ходил… А вот я говорю про арбуз: «Валерчик, кушай», а Валерка сентиментальничает: «Так мои бабушки говорили»… Попасть в такой рассказ — мечта. Но над этой мечтой нужно работать. Помню, как просыпалась ночью и учила идиш…
Кино просит сразу
Игра у хорошего режиссера — это одновременно и режиссура в какой-то степени, это сотворчество, особенно в кино: театр долго ходит, долго держится за бумажки, а кино просит сразу. Помню, как было у Кончаловского в «Чайке»: а сыграй сейчас? а сыграй сразу? И придумываешь, и играешь. Я действительно сочиняю вместе с режиссерами, и самые лучшие режиссеры всегда понимают это. Но что-то снять самой? Не знаю. Сейчас все девочки кинулись снимать кино. Но кому я привезу свое кино? Всем тем, кто меня знает? Все скажут: «Розаниха, а ты-то что кинулась? Ты такая артистка замечательная». Я не очень близко была знакома с Георгием Данелией, но когда-то я по его сценарию снималась в картине и встречалась с ним в тот период, когда он уже не снимал. Я его спросила: «А почему вы не снимаете сами?» Он ответил: «Потому что я сейчас не знаю, что бы я сам хотел увидеть». А я не знаю, что я сниму. Возьму артистов хороших, хорошего оператора и буду с гениальными режиссерами бороться-конкурировать в своей какой-то бабской недосказанности? У меня ее нет, а если и есть, то у меня есть возможность ее высказать в своих актерских работах. Потому что роли ко мне приходят ценные.
Розаниха не испугается
«Садовое кольцо» Леши Смирнова — это одна из моих любимых ролей за последнее время. Валера писал сценарий сразу под меня, предполагая, что Розаниха не испугается. И я обожаю эту работу. И обожаю картину «Жили-были», с которой мы объездили весь мир. Там роль моя — на сливочном масле, роль деревенской женщины. В Нант с ней ездили, французам про российскую деревню рассказывали. А вот российские каналы фильм не показали, сказали, нет у нас в России таких деревень.
Деньги — это важно
Я с детства поняла, что деньги — это важно. И в пять лет пошла зарабатывать. Но если бы я сейчас пошла в рекламу, когда бы я сыграла «Одессу»? Помню, как мне предлагали рекламировать зубную пасту с гонораром около 400 долларов — по тем временам невиданные деньги, сумасшедшие. Но я посчитала — на всех не хватало. (Смеется.) Думаю, раз не хватает на всех, то и не надо.
Не лозунгами, а от души
Мама моя — секретарь парторганизации, член пленума обкома. Но когда был процесс против Солженицына, и вся творческая интеллигенция подписала обвинительное, мать отказалась. Почему ее не забрали? Наверное, потому что она ничего не имела, не ходила за пайками и разговаривала не лозунгами, а от души. Я когда Фурцеву играла, думала: как же этот язык можно запомнить? Когда я выходила и говорила: «Ленин! Партия — наш рулевой!» — в эти моменты в тексте меня просто клинило. Я все думала, да что ж я такая тупая-то, запомнить не могу? А все потому, что вот этот язык — неживой. А мать говорила с душой. Сейчас такие реалити-шоу за большие деньги делаются, а мать делала все это бесплатно. Потому что как председатель парторганизации она должна была уметь с людьми разговаривать, душу рвать. И актриса она была наимощнейшая — залы стояли и рыдали, энергетика такая — пробивала галерку.
Вся страна будет моя
Я пошла и спела в «Инстаграм* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)»: «Ветер в харю, а я шпарю…». И поняла: вас взять сейчас в «Инстаграм* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)» просто на три копейки, ведь я знаю столько откровений с детства, что сейчас вся страна моя будет. Но «хайпить», как сейчас говорят, я не могу.
Большой пионерский лагерь
Фейсбук* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации) — это большой пионерский лагерь, а пионерский лагерь — это то, из чего я всю жизнь убегала, я их терпеть не могла. Мне нравилась тусовка вечером, свобода, мне нравился ужин, потому что я обожала рыбку, пюре и соленый огурец. А вот все то, что связано с девизами, отрядами, хождением строем, все это меня раздражало.
Я с винтажной картиной
Я представляю на «Кинотавре» «Одессу» и выйду вся такая разодетая, в сережках, в бриллиантах? Нет, я с винтажной картиной. Мне хотелось, чтобы образ был живой, чтобы это было очень просто, очень женственно. На мероприятия я хожу как Розанова, а не как дама света. Вот звонит мне Chopard, а я их предупреждаю: «Я явно пойду не в том, что будет соответствовать вашему великому бренду». Помню, как на «Нику» меня нарядили, когда я бросала курить и поправилась на 25 килограммов: длинное бархатное платье в пол с большим таким атласным ремнем и декольте — помните Феллини «Сладкая жизнь»? А еще каблук 11 сантиметров на мой рост 1,78 и яркий, почти агрессивный макияж — и меня люди не узнавали. Саша Абдулов не узнал… И уже на следующую «Нику» я нова пришла как Розанова.
Вы что, не можете посидеть просто?
У меня аллергия на пыль, поэтому у меня должен быть дома хирургический кабинет. Хирургический! Когда приходят ко мне помощницы, я с ними вместе работаю, потому что мне нужно что-то для своего дома сделать самой. Они на меня смотрят и говорят: «Вы столько денег зарабатываете, вы что, не можете посидеть просто?»
Призы отдавать молодым
Призы нужно отдавать молодым — нужно давать дорогу молодым, прекрасным и талантливым. Я, как нафталин, уже довольна призами, они мне не нужны, я клянусь вам. У меня ставить некуда. А молодые должны их получать — чтобы получать надежду!
Едят попкорн
Меня раздражают люди, которые в кинотеатрах едят попкорн, потому что я знаю, сколько те, кто делали этот фильм, вложили в него средств, сил и энергии. Ведь в театре вы не едите попкорн, а почему в кино можно?
