Том Харди, сыгравший близнецов-гангстеров в новом криминальном триллере Брайана Хелгеленда «Легенда», рассказал журналисту Джейн Тэйлор, сложно ли разговаривать с теннисным мячом, может ли актер быть дисциплинированным и стоит ли бояться тех, кто играет злодеев.
Несговорчивый демон на сцене —
и обаятельный собеседник в жизни.
Удивительно, но репутация у одного из самых обаятельных голливудских актеров весьма противоречивая: с одной стороны, нарко- и алкогольная зависимость в прошлом оставили в его биографии мрачные следы, с другой — его актерский талант всегда вызывал восхищение и у зрителей, и у коллег по цеху. К счастью, он выбрал путь света, и темная сторона личности теперь играет главную роль только на съемочной площадке. Он талантливо сыграл роль наркомана и бездомного в ленте «Стюарт: Прошлая жизнь», бандита нетрадиционной ориентации Красавчика Боба в гангстерской комедии Гая Ричи «Рок-н-ролльщик», гангстера Фредди в сериале «Прикуп» и алкоголика Сэма в спектакле Филипа Сеймура Хоффмана The Long Red Road, однако в реальной жизни остается верен своим принципам благородства и выдержки. «Я — это не мои роли», — подчеркивает Том Харди едва ли не в каждом своем интервью и, после разговора с ним, это становится очевидным.
В фильме «Легенда» франко-британского производства, снятом американским режиссером Брайаном Хелгелендом по мотивам книги Джона Пирсона «Искусство жестокости: взлет и падение близнецов Крэй», Тому пришлось раздвоиться и сыграть сразу двух злодеев. Лента рассказывает историю неуравновешенных и жестоких близнецов Крэй, терроризировавших Лондон в 60-х годах. «Брайан сначала предложил мне сыграть только Регги, но как только я прочитал сценарий, то понял, что должен сыграть и Рональда, — рассказывает 38-летний Харди. — Но если бы мне пришлось-таки выбирать, я бы выбрал Рона. Ронни был ярче, он был непредсказуемым, внезапным. Удивлял и словом и делом, причем делал это совершенно неожиданно. И это был очень амбициозный вызов мне как актеру — сыграть сразу двух настолько разных персонажей. Я просто не мог отказаться от такого, поэтому заявил, что обе роли должны принадлежать мне».
На британской премьере фильма «Легенда» с женой Шарлоттой Райли (фото: FOTODOM.ru)
Из двух близнецов Крея считали наиболее деловым и вменяемым. Он был человеком, вынужденным держать под контролем психопатические наклонности Ронни, который ко всему прочему не скрывал того, что он гей, что не очень вязалось с гангстерской философией. При подготовке к роли Харди много читал про обоих, изучал материалы их дела и общался c современниками, примеряя на себя роли этих темных личностей.
Следующий проект Тома Харди — роль в вестерне «Выживший» Алехандро Гонсалеса Иньярриту, частично основанном на жизни колониста Хью Гласса, где Том снова сыграет отрицательного персонажа, ограбившего и оставившего умирать героя Леонардо ДиКаприо.
К счастью, в реальной жизни берет верх светлая сторона нашего героя: Том Харди живет в Лондоне с женой, актрисой Шарлоттой Райли, с которой они ждут первенца, воспитывает семилетнего сына Луиса от первого брака с Рэйчел Спид и просто обожает своего пса Вуди, играет с ним по утрам, словно ребенок. Настоящий Том Харди именно такой — харизматичный, благородный, откровенный и очень коммуникабельный.
Джейн Тэйлор: Том, какие особенности ваших персонажей Регги и Рона вы использовали, чтобы как-то разграничить эти роли?
Том Харди: Ронни был крупнее брата, более мускулистый и широкоплечий. Чтобы подчеркнуть различия, для этой роли я надевал лишнюю одежду и обувь на платформе, а также коронки. А вот с Регги мне повезло — у него были кривые зубы, как и у меня! (Смеется.) Что касается личностных различий, то была масса отличительных черт. У Реджинальда более обыденная, простая манера разговаривать, в то время как Ронни говорил очень глубоким, таким полым голосом. У каждого из них был свой стиль, но Регги был более лощеным, элегантным.
— Насколько ваши беседы с современниками близнецов, а также знакомство с архивными съемками помогли в воплощении персонажей на экране?
— Все это помогло мне усложнить характеры. Хотя архивные документальные хроники часто еще больше запутывают ситуацию, а не вносят ясность в представление о характерах героев. Ведь поведение на камеру чаще не совпадало с тем, как парни вели себя и разговаривали в жизни. Братья Крей были действительно самодостаточными личностями, и это знание очень помогло мне в работе. Крутой и расчетливый Рэгги, которого не так-то просто раскусить на откровенность, не говоря уж о том, чтобы предсказать его поведение или прочитать мысли. И Ронни, который, несмотря на психопатические наклонности, был более открытым и честным в выражении чувств.
— И каково это — держать двух таких разных персонажей у себя в голове?
— Мне было несложно, я всегда знал, какого брата играю, когда меня снимала камера. А вот другим актерам было непросто разобраться, поэтому во время съемок периодически возникали какие-то сложности и запутанные ситуации. Брайан (Хелгеленд. — Д. Т.) выполнил масштабную задачу при довольно скромных ресурсах, порой мы просто не понимали, что вытворяем, но не останавливались и продолжали снимать. (Смеется.)
Фото из архива братьев Крэй
— Кого из двух братьев было играть сложнее, и как вам удавалось переключаться с одного образа на другой?
— Ронни было играть значительно проще — он изначально более открыт и эмоционален. Регги же держал свои эмоции при себе, и это усложняло мою задачу: нужно было воплощать его хитрее, изощреннее. Но тем интереснее для меня было играть этого персонажа. В целом это невероятное приключение — сыграть обоих, это вызов самому себе. Особенно меня забавляли моменты, когда приходилось разговаривать с теннисным мячом или Джейкобом (дублером Харди. — Д. Т.) в эпизодах бесед между братьями. Это учит быть более профессиональным, «оттачивает» мастерство. Кстати, как только ты понял механизм такой съемки, переключаться между героями становится намного легче, даже если ты никогда этого раньше не делал.
— В этом фильме вы играете очень опасных персонажей, и зрители любят ваши дерзкие роли. В вас самом есть эта опасная натура?
— Мне нравится играть злодеев и нравится погружаться в такие мрачные темы в моей работе. Но сам я — не опасная и не темная личность. Я — актер, и мне льстит, что публика верит в то, как я изображаю демонических, напряженных личностей. Если берешься за роли братьев Крэй, Бэйна («Темный рыцарь: Возрождение легенды») или Форреста («Самый пьяный округ в мире»), ты должен быть способен выражать такие эмоции и воплощать на экране мрачную суть своих героев. Я счастлив, если люди думают, что я немного сумасшедший, если это добавляет им радости от просмотра фильма, но я-то просто играю! Это не секрет — в моей жизни не все было гладко, и бывают роли, которые я могу обогатить и собственными впечатлениями с личным негативным опытом, но по большей части я играю. Это дар, за который я благодарен, — правдиво изображать напряжение и опасность, но в реальности я совершенно не похож на своих героев.
— Что стало решающим фактором в вашем самоопределении и помогло сделать выбор?
— Мой отец. Я — единственный сын и всегда хотел, чтобы отец гордился мной. Актерство, игра — это своего рода дисциплина, которая заставляет меня сфокусироваться, делает меня собранным и внимательным, а также обогащает мое понимание жизни и психологии. Становишься аналитиком, многое обдумываешь и в какой-то момент осознаешь, что для тебя важно и что делает тебя счастливым.
— Вы часто говорите о том, что вас очень сильно изменило отцовство?
— С рождением ребенка появляется и огромная ответственность. Прежде всего за то, чтобы не смыть свою жизнь в унитаз. Ты должен быть хорошим человеком — личностью, хорошим отцом, который сможет открыть перед своим ребенком множество возможностей. Моя ежедневная задача — не деградировать, двигаться вперед и быть хорошим отцом моему сыну.
— Ваша карьера с каждым годом набирает обороты. Как вы себя ощущаете в роли звезды?
— Главное — то, что я получаю удовольствие от работы, делаю ее вместе с людьми, с которыми мне приятно общаться, и чувствую, что моя работа имеет смысл.
Эволюция имиджа Тома
Интервью предоставлено агентством FOTODOM.ru
