Индивидуальность и шарм, тайна и волшебство, любовь и смерть — все это можно обнаружить в спектаклях Романа Виктюка.
О том, что такое магия театра,
какой он — современный зритель и сложно ли играть на сцене сразу две роли Posta Magazine расспросил заслуженную артистку РФ Людмилу Погорелову.
— Людмила, в одном из спектаклей «Театра Романа Виктюка» — «Нездешний сад», который с успехом идет на сцене уже не первый год, у вас сразу две непростые и очень интересные роли.
— Да, в спектакле о жизни Рудольфа Нуреева я играю сразу мать танцовщика и балерину Марту Грэхем. Образ матери как бы всплывает в воображении Нуреева — он ведь очень по ней тосковал, потому что покинул ее на долгие годы, и не видел почти до самой смерти, когда приехал в СССР. Она была единственным по настоящему любимым им человеком. Это очень трогательный образ, который очень точно передает болевую струну героя — танцовщик был очень сложным, жестким человеком, который через всю жизнь провел эту любовь к матери. Вторая роль — персонаж совершенно потрясающий, великая балерина Марта Грэхем, которая, будучи уже в преклонном возрасте, вступилась за Нуреева перед американской элитой, которая его гнобила и не хотела признавать. У этих двух ролей есть одно общее: обе эти женщины безумно любили Нуреева, ценили и верили в него. Поэтому и играет одна актриса. Мы нашли разные проявления любви у матери и у Марты, и выстроили два способа существования меня на сцене. Мать — она очень нежная, лирическая, трогательная. А играя Марту Грэхем, я на сцене превращаюсь совершенно в другого человека. Она более жесткая, категоричная.
— В этом году 15 лет другому известному спектаклю вашего театра — «Саломея». Там у вас тоже две разные роли — играть кого-то одного уже не интересно?
— Просто Роман Григорьевич видит, как может проявляться с разных сторон сущность человека. Ведь очень многие люди схожи в своей сути, в мотивах своих поступков. Например, в «Саломее» я — и мать О. Уайльда и мать девочки Саломеи, Иродиада. Обе они матери, но это два абсолютно разных человека. Одна — благородная и достойная женщина, которая защищает сына нетрадиционной сексуальной ориентации (которого за это судят), а другая, Иродиада, — чистая ведьма, мать, которая готова бросить своего ребенка на погибель ради своей сверхидеи. Она тоже любит свою дочь, но эта любовь где-то на дальнем плане, главное для нее — любовь к власти. Одна защищает свою кровиночку, другая распоряжается ею во имя достижения своей цели. Виктюк рассматривает человека как универсальную систему. В человеке всегда может жить разные полюсы, поэтому это пересечение в одном актере нескольких взглядов на мир — оно естественно для Виктюка как для художника, философа.
— Вас не часто увидишь в кино. Не нравятся предлагаемые роли?
— В театре мне гораздо интереснее, потому что там — жизнь духа. Ты имеешь возможность глубоко проникнуть в персонаж. Ты им живешь, он в тебе развивается, видоизменяется. Внутри идет процесс существования и выхода энергии этого персонажа. Кино — тоже вещь интересная, но она технологически совершенно другая, это разные актерские подходы. Кино, чтобы его полюбить, надо так же много заниматься, как и театром. В театре актер не учит текст, он в него вживается, а у киноактера текст идет какой-то верхней памятью, запоминается и выбрасывается, он не затрагивает его внутренние струны. Кино сегодня снимают очень бегло, быстро, неглубоко, поэтому, конечно, здесь нужен опыт — нужно много сниматься и тогда ты будешь «щелкать» все очень легко. Театр — это служение, искусство, жизнь.
— К сожалению, этого не скажешь о многих нынешних театральных постановках.
— Да, и в современном театре тоже бывают поверхностные вещи. Знаете, актер полжизни стремится к славе, и только когда он понимает, что не в славе счастье — он начинает заниматься делом. Молодые актеры часто хотя славы, медийности, бегут сдавать свои фотографии на студии, чтобы получить это магическое «узнавание», чтобы о них говорили. Это верхний слой. Ты или должен быть гением, или очень киногеничным, чтобы попасть в струю. Почему в театре сегодня так редко бывают какие-то глубинные вещи? Потому что хорошая режиссура — профессия, которой владеют просто единицы. И когда приходит режиссер, который просто ничего не понимает — все получается, как в сериалах, по верхам.
— Гениальный актер может вытянуть плохую пьесу?
— В антрепризе, куда идут на медийное лицо, актер может это сделать, потому что публика следит за органикой и узнаваемым человеком. В театре даже самый хороший актер не сможет в одиночку сделать спектакль, без режиссера. Если нет режиссера, который имеет концепцию и «вставляет» тебя в какую-то идею, задачу художественную, то ты сможешь только рекламировать свой талант, свои способности, но искусства из этого не возникнет. Режиссер — первая и главная профессия в театре. Он должен уметь организовать вокруг себя «банду» актеров, которые будут его слышать и разделять его взгляды на мир, и делиться всем эти со зрителем.
— Многие спектакли в вашем театре идут по нескольку лет. В чем секрет? Почему не угасает интерес зрителя?
— Публика — как ребенок, она приходит до того, чтобы быть очарованной, чтобы вынести впечатления после спектакля. Есть какая-то магия, волшебство, которые создаются трудом режиссера и актеров. Какая бы ни была публика — она как кролик попадает под магию этого удава. Он ее затягивает в свою ауру. Почему, к примеру, так долго живет «Саломея»? Работает это волшебство. Оно срабатывает в любом городе, куда мы приезжаем с гастролями. Хотя везде зритель разный, разные культурные слои. Сила живого театра в том, что он не только про сегодняшний день и сегодняшние проблемы, это театр, который задевает чувства людей, дает им толчок к пониманию, осознанию себя.
— Что нам ждать в будущем сезоне?
— Мы готовим интересную премьеру, там будет больше праздника, восторга перед талантом, это спектакль с философским подтекстом — о том, как человеку важно верить в свои силы, чтобы быть счастливым. Называться он будет «Несравненная». За основу взята легкая комедия, которая шла на Бродвее. Это абсолютно реальная история об одной богатой американке, жившей в 30-е годы прошлого века. У нее не было ни слуха, ни голоса, но она думала, что она певица, причем оперная. Она слышала музыку, и ей казалось, что она поет красиво. И она выступала в опере, собирая огромные залы. Она была богатой дамой, покупала поклонников, и смогла даже выступить в «Карнеги Холле», куда на нее «ломился» весь город. Она была таким фриком, особым явлением, над ней все смеялись, но, надо сказать, как-то по-доброму, без издевки. Виктюк считает, что в этом — смысл жизни человека: даже когда все вокруг смеются над тобой, но ты сам веришь в свою звезду — это прекрасно, и ты имеешь право на существование.
Детали от Posta-Magazine:
«Театр Романа Виктюка», последние в этом сезоне спектакли:
«Мастер и Маргарита» — 22 июля, 19:00
«Маскарад маркиза де Сада» — 23 июля, 19:00
«Путаны» — 29 июля, 19:00
«Служанки» — 30 июля, 19:00
«Саломея» — 31 июля, 19:00
На сцене театра «Содружество актеров Таганки»
