«К Юлии Яниной сегодня идут за тем, за чем в 50-х парижанки шли к великому Диору — за красивым платьем в упаковке из люкса и обожания», — так говорят про своих клиенток в Модном доме Yanina Couture.
Фото: Jan Coomans
Дарья и Юлия Янины
О том, как создавался модный дом Yanina,
и о показах в Италии и Франции дизайнер Юлия Янина рассказала колумнисту Posta-Magazine Марии Лобановой.
— Юлия, по вашему мнению, какой должна быть обстановка в семье, чтобы ребенок вырос звездой мира моды?
— Должны быть вера, поощрение и особая атмосфера. Атмосфера любви и доверия. Очень важно, чтобы с тобой рядом были люди, которые тобой гордятся — это и есть главная движущая сила. Папа меня очень баловал и поощрял все мои «шедевры»: я с детства много рисовала и выросла с мыслью, что все могу. Мечтала стать художницей: делать эскизы, чтобы кто-то это шил. Меня вдохновляла моя мама — она была женщиной потрясающего вкуса и всегда заказывала одежду у портнихи.
— Куда вы пошли учиться?
— Я собиралась поступить в Московский технологический институт, но по воле случая не стала этого делать… Мама сказала: «Прекрасно! Пойдешь осваивать основы мастерства», — и я пошла в техническое училище, где научилась и шить, и кроить.
— Сейчас это как-то не принято, ведь каждый второй дизайнер даже не умеет шить.
—Это тоже дух времени. Традиционно мастера кутюра должны были уметь шить. К тому же, я полагаю, что когда появляются технические возможности, это расширяет диапазон направлений и в творчестве. Вдохновение — это прекрасно, но этого не всегда достаточно.
— То есть все-таки важно вникать во все азы?
— Молодым дизайнерам я всегда советую сначала изучить профессию, чтобы «от» и «до» уметь объяснить каждый шаг. Если ты сам умеешь сесть за машинку и сделать все, что задумал, ты сможешь донести свою идею и до других.
— А с чего вы начинали?
— С подвала, который мы снимали еще в Саратове, зарегистрировав свое первое предприятие. Но мы уже тогда замахнулись на высокую моду.
— Сейчас это не кажется вам самонадеянным — создавать кутюр в подвале маленького ателье в Саратове?
— Нет, я c самого начала точно знала, чего хочу. Я хотела, чтобы ко мне приходили в гости, чтобы мы садились и за чашечкой кофе обсуждали все детали. Для меня уже тогда казалось важным узнать, почему эта дама пришла ко мне, что ее привело и что изменилось в ее жизни с тех пор, как она решила доверить свою судьбу — именно судьбу — модельеру? Сейчас говорят «дизайнер», но мне больше нравится слово «модельер». Оно теплее звучит.
— Сегодня почти любая девочка мечтает делать свой кутюр, потому что информация о высокой моде повсюду — зайди в интернет или включи телевизор. Но как к этом пришла советская девочка, живущая в Саратове? Это же почти из области космоса.
— Да, в этом было что-то космическое, но я всегда именно об этом и мечтала… Мне очень хотелось быть проводником красоты в мире, где ее так не хватало. Тогда быть непохожей на всех, делать какие-то модные заявления было очень сложно. Это привлекало массу внимания, в том числе и негативного, но я всегда знала, что именно в этом мое призвание. К счастью, была поддержка близких, были единомышленники. Когда в 80-х были в моде гигантские плечи, наша команда, четверо отважных из Молодежного дома моды в Саратове, так и ходила. Народ что только ни говорил про нас…
— Как и когда вы решили переехать в Москву?
— В какой-то момент я почувствовала, что нам необходимы перемены. То самое чувство, когда в родном городе мне уже тесно, и нужно двигаться вперед.
— Как семья приняла ваше решение двигаться дальше?
— Переезд — это сложно: ты как бы отрываешься от семьи, от проверенных отношений. А Москва очень любит победителей. Пока ты никто, ты никому не нужен. В Москве очень быстро взрослеешь. Но в итоге поддержка семьи сыграла очень важную роль.
— Как вы набрали свою первую команду?
— Выбрала самых лучших конструкторов, сняла помещение. Все работали очень много, чтобы воплотить все идеи в реальность.
— И показы устраивали?
— Да, в популярных в то время клубах, а потом одни из первых ввели традицию салонных показов в атмосферных местах.
— Ваш бренд долгое время ассоциировался с закрытым миром чиновников и олигархов. От светской жизни и московского фэшн-бизнеса он как бы оставался в стороне. Почему вы изменили политику?
— За последние 10 лет у нас все сильно изменилось — в первую очередь благодаря моим детям. Бог послал нам вторую дочь, и это дало мне новое дыхание. Тот факт, что мы работаем с моей старшей дочерью, тоже многое поменял: во-первых, это уже второе поколение, а значит, настоящее семейное дело, а во-вторых, она как никто другой умеет представить эстетику нашего бренда в Европе. Это потрясающе.
— Как вы заполучили дочь в свою команду?
— О, это случилось не сразу. Я, конечно, всегда об этом мечтала, но знала, что на детей нельзя давить. Сначала моя дочь получила образование в Москве, на юридическом факультете МГИМО, потом отучилась в Instituto Marangoni в Милане. Она работала с Bluemarine и Moncler, а когда мы начали показываться в Париже, стала все больше и больше вовлекаться в рабочий процесс, пока не приняла решение работать с нами. Сейчас она — мой соратник, мы много стратегических решений принимаем вместе.
— Никогда не было желания взять сильного инвестора?
— Нет. Независимость стоит очень дорого, но все равно мы family run business. Это для нас очень важно: мы все болеем за общее дело, и это нас еще больше сближает. Наша команда — как большая семья, мы все заботимся друг о друге.
— Муж помогал вам финансово построить бизнес?
—У нас часто предполагают, что за финансовым успехом бизнеса обязательно кто-то стоит — муж или инвестор. Но это не мой случай: мы всегда работали вместе, не было такого, что один брал, а другой давал. В наших отношениях и понятия «я» как такового нет! У нас все общее: дом, семья, работа. Мы вместе строили наш бизнес и начинали с нуля — этим все сказано.
— Тем не менее, вы всегда производили впечатление обеспеченной дамы.
— В бизнесе очень важна уверенность. Сначала ты начинаешь производить впечатление успешного человека, а потом успех приходит к тебе.
— Но все-таки вам когда-нибудь кто-нибудь помогал? ?
—Однажды совершенно чудесная женщина предложила мне помощь с пространством для дома Yanina Couture, и когда мы поехали его смотреть, я чуть не расплакалась от счастья. Я хорошо знала это здание невероятной красоты — Саввинское подворье. Я сразу даже не поверила. И когда нам его уже открыли, показали пространство, большие комнаты с высокими потолками, я поняла, что это — мой дом. И оформили мы его как настоящее пристанище кутюра.
— Как вы начали демонстрировать коллекции в Риме?
—На неделю моды Alta Roma Alеa Moda мы попали по личному приглашению мэра Рима и при поддержке посла Российской Федерации в Италии, и одно из наших шоу прошло в личной резиденции посла — на вилле Абамелек. Италия перевернула мое сознание как модельера. Были моменты, которые я с грустью открыла для себя по отношению к России: такого внимательного подхода со стороны журналистов и прессы, как на тот момент в Италии, у нас не было никогда.
— Расскажите, в чем разница?
— У нас любят судить, не будучи при этом профессионалами. А западные журналисты, если им не нравится, способны доступно тебе объяснить почему. Это настоящая фэшн-критика: она дает возможность что-то корректировать, расти и меняться.
А уж если западным журналистам что-то нравится, они такие восторженные. И мы им всегда интересны, они приходят знакомиться — и не младшие стилисты, а директора моды — из Madame Figaro, L’Officiel, Numero и других известных изданий. В нашем отечестве почти невозможно стать героем: создается столько преград и рамок. В какой-то момент ты понимаешь, что в общем-то и не так нужен. Особенно это обидно молодым, начинающим дизайнерам. Хотелось бы, чтобы с прессой, особенно у молодых дизайнеров, отношения складывались легче. Хотя бы в рамках одной страны. В конце концов, в Европе мы всем всегда говорим, что мы — русский дом. В Париже мы сейчас показывали 11-й сезон.
— На каком этапе своей творческой карьеры вы решились участвовать парижских показах?
— В какой-то момент итальянская публика начала принимать коллекции Yanina Couture с таким восторгом, что задача слишком упростилась. И я поняла, что нужно ставить новые задачи. И мы попробовали замахнуться на Париж.
— Многие воспринимают парижские показы как некоторые «понты» для российского дизайнера — дорогостоящее удовольствие, оправдываемое престижем. Зачем ваш дом идет на эти расходы, помимо градуса авторитетности?
— У каждого профессионала есть такие рубежи, как творческий отчет. Для меня показ на Неделе высокой моды — это творческий отчет бренда. Это твой рост, развитие. И подтверждение того, что ты не просто выполняешь заказы, но делаешь моду. На международном уровне. Конечно, бывают ситуации, когда ты в средствах ограничен, но все равно работаешь ради идеи. Кутюр — это вообще не про деньги. Кто глубоко в бизнесе, тот это понимает. Хотя клиентов после каждого показа все равно становится больше.
— Много ли заказов идет к вам из Европы?
— Да, у нас есть клиенты из Европы и с Востока. Так как мы стараемся работать с одной примеркой, это большое достижение. Все-таки изготовление эксклюзивного изделия по индивидуальным меркам клиента — это одна из основ кутюра. Впрочем, наши конструкторы могут вылетать в любую страну мира — чтобы посадить изделие, подкорректировать.
Гвен Стефани в платье Yanina Couture на вечеринке Vanity Fair после церемонии «Оскар-2016»
— С кем из звезд у вас особые отношения? Я, например, всегда вижу Лизу Боярскую в ваших платьях.
— Лиза — невероятная девушка. Потрясающе воспитана. Несмотря на ее статус и известность, да и на наше безграничное уважение и любовь к ней, она всегда слушает все рекомендации. Мы всегда с особой тщательностью готовим людей на мероприятия: важна прическа, make-up, сумочка, обувь. Иногда можно так испортить этими комплектующими платье, что становится просто неловко, что этот человек в твоем бренде. Мы одеваем звезд, но стараемся делать селекцию. Например, наш «амбассадор» — Ольга Томпсон. А из западных звезд — Гвен Стефани, Жюльет Бинош, Кейт Хадсон, Джейми Чанг, Ева Лонгория, Сара Полсон, Пэрис Хилтон, Джесси Джей… Церемонии вручения «Оскара», «Грэмми», «Золотого глобуса», Каннский фестиваль, балы, приемы и вечеринки — это большое достижение для русского дома одевать голливудских звезд. В этом случае модный дом является проводником мира красоты и стирает границы. Для нас это большая гордость, что русский бренд востребован в мире.
