Чаще всего интервью со звездами кино, режиссерами и продюсерами берут для СМИ журналисты или критики, которые могут блестяще говорить о предмете и разбираться в нем, но те, кто работает непосредственно в индустрии, знают большее количество деталей и подводных камней.
Поэтому для интервью и репортажей в нашей рубрике «КиноБизнес изнутри» мы пригласили в качестве ведущей Ренату Пиотровски — профессионала индустрии. Сегодня ее собеседник — Гоша Куценко, не так давно представивший свой новый проект: военную драму «Балканский рубеж», где выступил не только в роли актера, но и как генеральный продюсер.
Стоял голый на сцене и думал
Я сам запутался в том, кто я в большей степени — актер, продюсер, певец… Иногда я очень противоречиво существую в жизни. Я театральный актер: у меня семь спектаклей в работе. Иногда это умные спектакли, а иногда откровенные глупости, комедии, назовем их так. Вчера, когда я играл финал спектакля Ladies’ Night и стоял голый на сцене, я думал о том, что в это же время сутки спустя будет идти картина, которую я продюсировал на протяжении семи лет и которая уже никак не вяжется с голым человеком, стоящим на сцене. А потом я вдруг понял, что моя «оголенность» — это и есть то, что объединяет все мои проекты, это моя любовь к творческому риску, который дает мне опыт, развивает меня как человека, как личность. Именно в такие проекты я всегда бросаюсь с головой.
Разминка длиной в 30 лет
Я продюсировал с десяток картин, начиная с «Антикиллера» и продолжая каскадом комедийных фильмов, и, наверное, эта одиннадцатая по сути своей, по сложности, по объему стоила этой «разминки» длиной в 30 лет. Надеюсь, что все мои заигрывания с искусством, с творчеством — это была подготовка к чему-то серьезному. Я верю, даст Бог мне сил, что сделаю еще что-нибудь интересное. Но пока что «Балканский рубеж» — это действительно рубеж для меня, после которого, я думаю, моя жизнь более систематизируется. Мне кажется, у нас получилось интересное высказывание, в своем роде единственное, о современной, новой России.
Сцена любит свободных
До сегодняшнего дня я жил как свободный художник, вел себя безответственно. Когда ты ни за что не отвечаешь, ты свободен, а сцена любит свободных, для них она и сделана. Я боюсь, что «Балканский рубеж» превратит меня в другого человека, в более серьезного, ответственного. Меня это очень пугает.
Миссия миротворца
В качестве режиссера нам нужен был человек, владеющий формой, и им оказался Андрей Волгин, человек, до этого уже снявший и несколько телевизионных проектов, и полный метр, но который еще не занимался картиной такого размаха. Три с половиной года длился запуск, нам лично помогал Сергей Викторович Чемезов из «Ростеха»: он поверил в проект. А Юнус-Бек Евкуров усилил сценарий, направив в нужное русло — и мы получили историю спецподразделения и спецоперации, которая предшествовала марш-броску. В итоге нам удалось, на мой взгляд, соединить практически несоединимые вещи. Мы рассказали историю развала великой страны, историю безнаказанных уничтожающих бомбардировок НАТО, за которые кто-то должен ответить. Мне кажется, к этому рубежу совесть очень многих людей будет приглашена. И наши сербские партнеры очень смело вступили в нашу реку: и я волнуюсь сейчас даже не о прокате, а о том, чтобы эта картина выполнила главную свою миссию — миссию миротворца.
Просто Юрий Георгиевич
Сборы — это очень важно. Я продюсер этой картины не просто в качестве билборда, я несу ответственность и сам участвую в пакете. В общем, это серьезный для меня шаг, он не очень вяжется у меня самого внутри с актером, с Гошей Куценко. Наверное, в этой картине я просто Юрий Георгиевич, так уместнее мне самому себя именовать. Я думаю, жизнь моя меняется прямо вот в эти минуты, и я это понимаю. Надеюсь, в приятном направлении. Мой дядя, друг моего отца Алексей Венгеров — книговед, автор библиохроники, профессор, историк, известный человек, знающий меня с детства, позвонил мне и сказал: «Я думал о твоей картине. Я хочу тебе сказать одну вещь, может быть, она тебя как-то подогреет и поддержит. Вы сделали очень нужное кино, и если вас будут упрекать в излишней жестокости, в излишней правде, которой мало не бывает, то… знаешь, кто такой Карамзин? Так вот, Карамзину принадлежит одна фраза, если будут спрашивать, скажи — 9 том. Он исследовал царствование Ивана Грозного и вывел такую формулу, что история гораздо беспощаднее, чем народ. Народу свойственно забывать горе, кровь, тяжелые, трагические события, человечество прощает все». Грозный раньше Кровавым назывался, а потом назвали уже Грозным, скоро назовут Иван Мудрый — так и происходит в жизни. Мне кажется, наше кино о жестокой истории, и если оно будет правильно услышано сейчас, то, может быть, история наша, нынешняя, в будущем будет не так жестока.
Могли сделать нормальный госзаказ
Эта картина — это как сборная игровая, где не один-два боксера, а человек 20 в команде. Когда они получают приз, кому он принадлежит? Наверное, им всем и клубу, клуб — это идея. И самым сложным было найти компромисс для всех именно с идеей. Мы не успевали, мы хронически не успевали, потому что шла борьба за качество. Было три экспедиции, мы снимали с трех заходов в течение года. И когда я посмотрел первую «сборку», я сначала молча вышел и уехал, а потом вернулся вечером к Андрею с семью страницами текста замечаний, которые мы сели обсуждать. В этот момент мы могли сделать из этого продюсерское кино — сократить его где-то до 2.10, убрать все жесткости, нивелировать, сделать нормальный госзаказ. Но мы оставили его автором, и это кино — абсолютно режиссерское. Мне сказали сегодня журналисты на пресс-показе: «Вы знаете, я должен вам сказать, что вокруг меня сидели мужчины, и они плакали». Для меня это важно. Кроме того, в наш проект поверил и поддержал телеканал «Россия-1».
Давайте я вам себя покажу
Мы придумывали и перепридумывали, мы писали и переписывали текст, а картина продолжала жить. Эта картина вообще жила все время самостоятельно. Я вспоминаю, как я ею занимался, как я искал деньги, как убеждал людей, как она останавливалась, потом оживала снова. Вот картина зашла в зал, поздоровалась и сказала: «Ой, я в кинозале. Давайте я вам себя покажу. Я пришла сюда совершенно случайно». Она жила своей жизнью, я не могу назвать ее своей собственностью. И я горжусь, что моя фамилия в титрах продюсеров.
Есть продюсеры-генералы, а я продюсер-солдат
У меня, к сожалению, с отдыхом проблема. Я думал, что отдохнем на банкете, но завтра у меня спектакль в Питере, и заодно будет премьера этой картины. Так устроена моя жизнь. Дело в том, что есть продюсеры-генералы, а я продюсер-солдат, и я так устроен. Жизнь кабинетная для меня скучна, и поэтому я пошел в актеры. Возможно, я сыграл роль продюсера в этой штуке, и я немного боюсь, что роли продюсеров и режиссеров я теперь буду играть чаще, чем роли актеров.
Тебя воспринимают как чистую идею
Мне нравится рождать проект и доводить его до конца. Когда песни пишешь со стихами — ты автор, и тебя любят сразу как автора, как исполнителя и композитора. И тебя воспринимают как чистую идею, смотрят на тебя целиком — и если ненавидят, то ненавидят тоже целиком, но если любовь, то тогда любовь, не просто симпатия, а по полной. Когда я во что-то верю, я в этом обретаю какую-то силу и могу вести за собой. Но это закон природы вообще: сила в вере.
