Вышел седьмой сезон «Игры престолов» — великого и страшно популярного сериала, где женщины заводят драконов, берут города, не прощают врагов и командуют флотом. Наш колумнист Елена Шахновская считает, что женские типажи телеэпопеи создают новые гендерные модели.
Условное Средневековье «Игры престолов» — это, разумеется, современность, в которой традиционные социальные роли трансформируются стремительно и, очевидно, бесповоротно.
Мир изменился настолько, что знаменитый тест Бехдель, придуманный в 80-х годах американской художницей-феминисткой, сегодня смогут пройти довольно много киноисторий. Нужны всего-то две героини, способные обсудить друг с другом хоть что-то, кроме мужчин. Это больше не кажется сложным: даже в обычных девичьих беседах мужчины всплывают минут через сорок, барахтаясь между политикой и заказом десерта. Теперь непросто мужчинам — и в жизни, и в сериалах — когда женщины выходят из-под многовекового контроля, очень трудно говорить не о них.
«Игра престолов», вот уже шесть лет рассказывающая, в сущности, историю феминизма в Средневековье (то есть буквально историю нашей жизни) к седьмому сезону заходит так далеко, что отменяет вопросы о равноправии — гендерном, да и каком угодно. В мире, где нет справедливости, важно другое: как стать сильнее и всех победить.
История первая: Дейенерис Таргариен
Кхалиси начинала традиционно: задумчивая блондинка вышла за абьюзера, пыталась наладить отношения в браке и быть удобной для всех, но потом случайно высидела полученных в наследство драконов, и понеслось. Вместе с драконами у Дейнерис Бурерожденной отчетливо подросла и самооценка. Главная претендентка на трон Семи Королевств смогла выстроить сначала личные, а затем и территориальные границы, взять не то, что получится, а то, что захочется (ей нравится брать города и брутальных мужчин) и обрушить сайт HBO в день премьеры седьмого сезона. Нет, конечно, все побежали смотреть и на Джона нашего Сноу, но без Кхалиси рейтинги были б не те.
Чему мы у нее научились: надменному взгляду (актрисе Эмилии Кларк эта часть роли дается лучше всего), антикризисному управлению и внутреннему дракарису. «Дракарис» — боевая команда, которую Дейенерис дает собственным теперь уже взрослым драконам. Не слишком сложная метафора для тех, кто растит своих.
История вторая: Санса Старк
Похожие приключения Сансы — разрушенные девичьи иллюзии, муж-садист и превращение Золушки в Сару О’Коннор — даже поинтереснее. И дело не только в том, что играющая ее Софи Тернер к седьмому сезону сильно улучшилась как актриса, — просто все, что тебя не убило, тебя не убило (и это, вообще-то, не худшие новости). Санса сублимирует страдания в рост IQ, учится на ошибках врагов и никогда не повторяет своих. А еще — носит прическу как у Серсеи, присваивая себе ту силу без жалости, которую предпочла бы не встретить.
Чему мы у нее научились: доверяться себе, спорить с теми, у кого больше власти, и перебивать мужчин насмешливой фразой «Можете не оставлять за собой последнее слово — я просто предположу, что это что-то умное».
История третья: Серсея Ланнистер
Вдовствующую королеву на грани нервного срыва можно было бы встретить в древнегреческой трагедии или хотя бы пьесах Шекспира, но и здесь ей есть чем заняться. Ее сильная сторона — в ненависти, усиленной отчаянием человека, которому терять нечего. Сомнительная, казалось бы, сила, но нет: история Серсеи Ланнистер напоминает о том, что женщина не обязана быть хорошей. И милой не обязана, и понимающей, и даже умной. Спрос с нее, конечно, такой же, как с мерзавца-мужчины, но лучше жить в мире, где нет скидок на женственность, чем в том, где бывает охота на ведьм.
Чему мы у нее научились: справляться с депрессией без доступа к психотерапии и тому, что даже публичное унижение — еще не повод отказываться от престола.
История четвертая: Арья Старк
Поначалу Арья казалась обычной девочкой, отринувшей гендерную социализацию. Кукол ей заменяли мечи, платья — брюки, а уроки танцев мастер-классы по фехтованию, но кого этим удивишь. Вместо того, чтобы к семнадцати годам и седьмому сезону предсказуемо привести аристократическую пацанку к кружевам, поклонникам и сносным девичьим манерам, авторы отправляют ее совсем в другое путешествие. Арья последовательно отказывается от всех своих идентичностей, а потом возвращает их с новой силой — и такая инициация становится важнее классической «женской». «Я Арья Старк, и я иду домой», — говорит она тоном, который нам не дается годами, и сразу ясно, что эту девочку не остановить — куда бы она ни направилась.
Чему мы у нее научились: заводить друзей, оставлять друзей и составлять списки врагов, не чувствуя себя виноватыми.
История пятая: Бриенна Тарт
Эта женщина-рыцарь настолько новаторский персонаж, что выламывается из всех стереотипов сразу. Она может дать в нос, уйти в лес, орудовать булавой или сделать сыгравшую ее актрису Гвендолин Кристи знаменитой после тридцати пяти. А еще — втрескаться не в того чувака, обойдясь без девичьих страданий, и отказать рыжему одичалому — единственному мужику в окрестностях, равному ей если не по интеллекту, то хотя бы по внутренней силе.
Чему мы у нее научились: стать лучшей не там, где от нас этого ждут, а там, где мы действительно лучше.
