Кажется, скоро весь мир окажется во власти ароматов. По крайней мере, Москва — точно: такого количества селективных и нишевых брендов столица, пожалуй, никогда раньше не видела. Можно только догадываться, насколько велика конкуренция в этом сегменте рынка.
Впрочем, Джулиан Бедель, основатель парфюмерного Дома Fueguia 1833, к вопросу о конкуренции относится философски. По его мнению, каждый аромат напоминает путешествие: выбирая новый парфюм, ты погружаешься в особый мир.
Появление новых игроков на ароматном рынке всегда вызывает любопытство: чем еще они смогут нас удивить? Молодой аргентинский парфюмерный Дом Fueguia 1833 стоит в этом смысле особняком: появившись относительно недавно, в 2010 году,
с легкой руки неординарного человека Джулиана Беделя, бренд уже успел занять прочную позицию среди мировых производителей лучшей нишевой парфюмерии. За это время Джулиану удалось придумать и воплотить в жизнь 71 аромат, не считая тех, что были сделаны по индивидуальным заказам. Сначала он открыл по всему миру более 90 бутиков и корнеров, а затем некоторые из них благополучно закрыл, чтобы сосредоточиться на развитии лучших магазинов и представить там наиболее полную коллекцию ароматов. Популярность марки на родине настолько велика, что адрес пространства Fueguia 1833 Patagonia Laboratorio de Perfumes указан в туристическом справочнике Буэнос-Айреса: будете в Аргентине — не проходите мимо.
Факты о бренде
- В названии Fueguia 1833 зашифрованы имя Фуэгии Баскет из Патагонии и дата ее встречи с английским путешественником Робертом Фицроем.
- Концепция бренда, дизайн бутика, формулы ароматов — за всем этим стоит Джулиан Бедель.
- Коллекции ароматов — тематические. Они посвящены разным странам, историческим личностям, сказочным животным.
- Вместо традиционной ароматной пирамиды Джулиан Бедель предложил новую структуру: центральный ингредиент и две ноты, следующие за ним, которые создают ведущий аккорд композиции. Этот принцип лежит в основе всех ароматов Fueguia 1833.
- Спирт для парфюма получают из маиса (кукурузы), а флаконы выдувают из переработанного в Южной Америке стекла.
- Надписи на деревянные шкатулки и этикетки наносят чернилами, сделанными из сои.
- Упаковку Fueguia 1833 создают из упавших деревьев лесов Вальдивиано. В небольших ремесленных школах Патагонии их перерабатывают и из полученного материала вручную вырезают изящные коробочки.
Анастасия Зарипова: Уверена, многим вы напоминаете пазл, который очень хочется собрать, но никак не получается. Вы отлично разбираетесь в литературе, любите музыку, имеете художественное образование. И вдруг — парфюмерия. Как вы пришли в эту индустрию?
—
Джулиан Бедель: Поначалу я изучал архитектуру, скульптуру и изобразительное искусство, затем мне стала интересна музыка, я увлекся игрой на гитаре. В процессе заметил, что при создании любого нового произведения — музыкального или живописного — ты неизбежно копируешь своих предшественников. Поэтому свои знания в изобразительном искусстве и музыке я решил применить в парфюмерии. Только ароматы позволяют мне создавать что-то совершенно новое. Я не занимался изучением истории ароматов, я мало знаю об этой школе. Но опыт, накопленный в сфере искусств, позволил мне придумывать и воплощать в жизнь ни на что не похожий продукт.
— Но в парфюмерии сложно без специальных знаний? Разве не так?
—
Процесс создания ароматов для меня такой же творческий, как работа над мелодией или полотном. Разрабатывая тот или иной аромат, мы берем несколько молекул — разных и по размеру, и с точки зрения сочетаемости друг с другом. Например, жасмин состоит из 300 молекул. После очистки остается всего около 30: мы пытаемся их комбинировать и наблюдаем за реакцией. Художники работают примерно так же: они экспериментируют, смотрят, как сочетаются цвета, насколько хорошо проявляются пигменты, сколько слоев краски необходимо нанести на холст для достижения нужного эффекта. В парфюмерии для меня важен именно эмпирический подход: все надо постигать опытным путем.
— Вы сами придумываете формулы?
—
Да. И делаю это в любую свободную минуту, даже если собираюсь срочно куда-то лететь. Я только рад этому: никто лучше меня не знает, что именно я придумал и хочу реализовать. Мне не нужно для этого обращаться к парфюмерам. Производство идет на нашем собственном заводе, за продажи мы тоже отвечаем сами. Я всегда отслеживаю, как продается аромат, и, если он пользуется спросом, могу выпустить дополнительную партию. Или, наоборот, заменить молекулы на новые, чтобы улучшить запах.
— Я вижу на всех флаконах стеклянные колбы — это ваше ноу-хау?
—
Мы придумали использовать в наших бутиках колбы, чтобы можно было лучше представить аромат. Мы не разбрызгиваем его в воздух и не наносим на бумажный блоттер: ни воздух, ни тем более бумага не смогут передать настоящего звучания аромата, особенно учитывая, что некоторые молекулы на бумаге просто не раскрываются. А стеклянная колба, надетая на флакон, запирает запах внутри, и у наших клиентов есть возможность послушать каждый аромат по отдельности. Так что эти колбы не просто для красоты.
— Возвращаясь к музыке: она находит свое отражение в ваших парфюмерных композициях?
—
У меня есть коллекция «Гармония» — она как раз посвящена музыке, а с помощью некоторых ароматов я отдаю дань конкретным песням или даже отдельным музыкальным инструментами. В Южной Америке растет фиалковое дерево жакаранда, его древесина считается ценной и используется для изготовления гитар. Мы ввели ноты этого дерева в некоторые наши ароматы, представленные в форме масла, и такие парфюмерные композиции пользуются огромной популярностью среди гитаристов. Перед концертом они наносят масло на кутикулу, и во время игры, когда руки постоянно находятся в движении и кожа отдает тепло, аромат раскрывается еще сильнее и отчетливо слышится запах жакаранды.
— Масляные ароматы, кроме гитаристов, кто-то еще любит?
—
О да! Они очень популярны в Японии: местные женщины любят наносить масло на кутикулу. За счет масляной основы аромат распространяется на меньшее расстояние, чем обычный парфюм. Когда женщина наносит его на кутикулу, например, в офисе, она чувствует аромат, но окружающим он не мешает. Такие масла можно использовать на любой части тела и комбинировать их с другими запахами. Я сам наношу масляный парфюм на бороду. К слову, в обновленной коллекции наших ароматов все парфюмы будут выпускаться как в классическом формате, так и в формате масла.
— Вы обращали внимание, какие ароматы любят женщины в России?
—
Мне показалось, что в вашей стране больше любят сладкие, фруктовые запахи. Хотя вот сейчас я чувствую, что на вас аромат с нотами кожи. Мне кажется, ваши пристрастия больше зависят от времени года.
— А чем для вас пахнет Москва?
—
Не могу сказать, что чем-то определенным. Вот про Нью-Йорк я могу сказать, что знаю, чем он пахнет. Правда, его запах я не люблю: асфальт, мусор, сталь. При порыве ветра эти запахи только усиливаются. С Москвой сложнее. Она очень большая, все места, в которые мне нужно попасть, находятся очень далеко друг от друга, так что чаще всего я передвигаюсь на машине. Поэтому улавливаю скорее не запах города, а запах людей, с которыми общаюсь, ресторанов и баров, в которые хожу. Нет, пожалуй, аромата Москвы в моей голове пока нет.
— Сейчас все создают свои личные парфюмерные коллекции. Не боитесь ли вы затеряться среди них? И что вас отличает от других нишевых брендов?
—
Я не слежу за развитием рынка в этой сфере. Мы занимаемся тем, чем занимаемся: у нас есть собственная фабрика, мы разрабатываем новые ароматы, и я точно могу сказать, что именно добавлено в парфюм. На каждый аромат мы готовим около 400 флаконов. Спрос очень велик: как только парфюм выходит в свет, считайте, что он уже распродан. У нас есть своя лаборатория, свои бутики и своя фабрика, а еще точки продаж по всему миру. И огромному количеству конкурентов мы только рады, потому что у нашего покупателя всегда есть выбор. Ведь ароматы — это путешествие, во время которого вы погружаетесь в особый мир. В Москве мы сотрудничаем с Authentica и развиваемся здесь довольно успешно.
— Ваша коллекция на сегодняшний день включает в себя 71 аромат. Не слишком ли много для семи лет существования?
—
В этом году я создал около десяти ароматов. Часть из них были новыми, а часть вышли с обновленными формулами. Мы постоянно получаем ингредиенты, которые значительно улучшают аромат.
— А есть ли у вас любимчики?
—
Да. Это новый парфюм Muskara Phero J. Он вдохновлен двумя людьми, получившими Нобелевскую премию в области химии и медицины: они доказали, что летучие молекулы ароматов оказывают на людей определенное влияние и позволяют по-другому воспринимать мир. В Muskara Phero J есть молекулы растений из Анд, считающихся афродизиаками. Этот аромат даже сложно назвать парфюмом: скорее он представляет собой эликсир, который работает на гормональном уровне и способствует выработке эндорфинов — гормонов счастья и хорошего настроения. Он подходит и женщинам, и мужчинам. Я его использую для привлечения внимания женщин.
— Вы хотели бы создать аромат, который стал бы чем-то вроде таблетки от плохого настроения?
—
По поводу таблетки не знаю, а вот с точки зрения вклада в медицину нам есть чем гордиться. Недавно я принимал участие в важном исследовании в области нейропсихиатрии, оно было посвящено влиянию ароматов на обоняние человека на ранних стадиях болезни Альцгеймера. Известно же, что во время болезни у человека путается восприятие запахов: вместо, скажем, аромата банана ему кажется, что пахнет маслом или каким-то деревом. Мне нужно было разработать тест-систему запахов, которые помогали бы врачу сделать определенные выводы о состоянии здоровья пациента. Сейчас этот тест с успехом применяется на практике. Тогда же, во время этого исследования, родилась тема для следующего — о влиянии ароматов на хорошее настроение. В общем-то, мы могли бы называть наш бренд медицинской парфюмерией, но это слишком сложно для восприятия. Так что мы предпочитаем оставаться в своей нише, делая небольшой вклад в медицину.
