Перефразируя знаменитое изречение «Что позволено Юпитеру — не позволено быку», я сказала бы так: что позволено другу — не позволено френду. И, похоже, со мной согласен Кассационный суд Франции, на днях официально постановивший, что «дружба» в Facebook* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации) не является таковой в традиционном понимании — это после иска одного юриста, просившего отвод адвокатов, «друживших» в соцсети.
Сначала, читая эту новость,
невольно улыбаешься: мол, надо же, оказывается, такие очевидные вещи всерьез нужно заявлять во всеуслышание, да еще и в судебном порядке. Но, если задуматься как следует, получается, что нужно, поскольку они явно очевидны не всем.
Виртуальная «дружба» лично мне больше всего сегодня напоминает дрожжевое тесто — стремительно разбухает и вылезает из миски, и обратно ее никак не запихнешь. Фактически незнакомые люди, чей «запрос на дружбу» был одобрен, с грацией бегемотов резвятся в пространстве чужой жизни, давая советы, оценивая, критикуя, указывая, — словом, делая все то, что обычно позволяется только самым близким. И страшно удивляются, когда их пытаются поставить на место. Потому что — «мы же друзья»!
Вот здесь-то, похоже, и кроется причина. Знаете, на научных конференциях доклады принято предварять предложением: давайте договоримся о терминах. Если не определить, что мы подразумеваем под каким-нибудь ключевым понятием, нас могут понять искаженно, а то и вообще превратно. Русскоязычный Фейсбук* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации), по сути, основан на переводных англоязычных понятиях. Их «френд» переведен буквально, по словарю: «друг». И вот, простое кликанье на запрос заканчивается триумфальным сообщением: «теперь вы и NN — друзья», а ваши статусы и комментарии «доступны для друзей и для друзей друзей». Круг виртуальных сближений разрастается, и в какой-то момент мы становимся обладателями сотен, а то и тысяч новых друзей. Мыслимо ли такое в реальной жизни?
В американской или европейской реальности — пожалуй. Там стереотип дружбы подразумевает запланированную в ежедневнике встречу раз в неделю за кофе и обмен рождественскими открытками. В наших широтах дружбу отличают гораздо более размытые границы и предельно сокращенная дистанция. У них «другом» может называться любой человек чуть ближе незнакомого прохожего, у нас же в языке есть множество слов, определяющих разные дистанции: «знакомый», «приятель», «хороший знакомый», «друг», «близкий друг», «лучший друг»… И в случаях, когда американец или европеец пойдет доверять свои личные проблемы психоаналитику за деньги, мы в три часа ночи позвоним в дверь друга, точно зная, что нас не прогонят, а обнимут, накормят, выслушают и дадут совет.
Хотим того или нет, мы все равно мыслим «ярлыками». И ярлык «друг» автоматически означает определенные права и обязанности. Пусть сознание говорит нам, что незнакомый человек в социальной сети — это просто имя и картинка на аватаре, подсознание, назначившее его другом, диктует уже совсем другое. И, читая очередной пост или видя очередную фотографию, мы в комментариях реагируем так же, как если бы близкий человек чем-то поделился с нами на кухонных посиделках.
Интересно, что попытка хоть как-то регламентировать различия между реальной и виртуальной дружбой сделана именно во Франции. Мы ведь действительно с французами в чем-то очень похожи, и русский и французский Фейсбук* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации) тому доказательство. Они так же страстно интересуются политикой и социальными проблемами — настолько, что запальчиво спорят о них даже в застольных беседах. И они с такой же опасной легкостью двигают туда-сюда границы интимности.
Сейчас, когда я думаю об этом, мне пришло в голову любопытное сравнение. Именно французы в бурные шестидесятые совершили пресловутую сексуальную революцию. Ее следствием стала специфическая свобода нравов, когда первая же «встреча с интересным человеком» запросто могла закончиться в постели. И именно закончиться: двух незнакомцев она ближе ничуть не делала, и после сексуальной близости они прекраснейшим образом разбегались навеки. Вот вам, кстати, и необходимость договориться о значении понятия «близость» — ну какая тут, по большому счету, близость, в таком коротком, страстном, ни к чему не ведущем слиянии чужих людей? Одна только минутная иллюзия, тающая, как только они возвращаются к реальности.
Сексуальная революция отменила важнейшие базовые правила. И теперь, спустя полвека, новое поколение тычется туда-сюда как слепой щенок, пытаясь сформулировать их заново. Сначала на смену жесткой схеме «помолвка-свадьба-секс» пришло разухабистое «постель — не повод для знакомства», а потом — забавные и грустные блуждания героинь «Секса в большом городе» в трех соснах, в попытках найти своего мужчину в череде десятков вероятных претендентов. Чем это кончилось? Именно осознанным стремлением общества разработать хоть какие-то правила — ну, скажем, «правила пяти свиданий» или кодекс про «парень лучшей подруги — не мужчина».
Вот в точности такая же история — с виртуальной дружбой в соцсети. Буквально по Высоцкому: «Друг оказался вдруг… и не друг, и не враг, а так…». Только понимается это не сразу. Чем больше мы вовлечены в призрачные реалии Фейсбук* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации), тем вернее сдвигаются и «плавают» наши представления о границах, дистанции и правах. В сущности, любая социальная сеть (и Facebook* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации) не исключение) формирует что-то вроде секты. Огромной виртуальной семьи, которая постоянно прирастает, вытесняет реальные связи и все крепче удерживает. В какой-то момент начинает казаться, что именно здесь можно предъявить наилучшую версию себя и встретить понимание и поддержку в виде «лайков».
И вот, мы уже спешим в Фейсбук* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации) с каждой новостью, наблюдением, фотографией, и любое событие в своей жизни оцениваем только сквозь призму того, как это опишем и сколько меток «супер», «ух ты» или «нравится» получим. Потребность в дозе иллюзорно дружеского, теплого, едва ли не семейного внимания растет, ограничения снимаются, и наедине с посторонними людьми искренне чувствуешь себя своим. Пока однажды не обнаруживаешь, что, лежа в постели или сидя за ужином с реальным партнером, упоенно переписываешься с виртуальными собеседниками. В этом есть что-то незрело-подростковое, вам не кажется?
Но, действительно, Фейсбук* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации) был создан молодыми людьми — по законам фактически подростковых отношений с миром. И вот, подчиняясь им, мы и сами стремительно молодеем и возвращаемся к давно оставленным позади инфантильным, поверхностным и страстным поступкам и реакциям. В нас снова бьет ключом чувство избранности и амбициозного соревнования: «знаменитый блогер или артист ответил на мой запрос о дружбе!» («я с Пушкиным на дружеской ноге»), «после этого поста мне прислали еще двадцать запросов!», «еще чуть-чуть, и я стану тысячником!» Но главное — мы снова, как старшеклассники, с головой отдаемся стремительным, горячим и нелепым спонтанным дружбам «взасос»: впервые встреченный человек через полчаса прочувствованной беседы «о самом главном» уже воспринимается как самый близкий и родной на всем белом свете. Но ведь мы давно уже не подростки…
И сейчас, насытившись легкостью виртуальной дружбы, уже испытываем потребность отстраниться и оценить происходящее взрослым взглядом. В Фейсбук* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации), безусловно, можно найти настоящих новых друзей — такое случается, и виртуальный знакомый однажды становится вполне реальным близким человеком. Но сотни других друзей остаются незнакомцами, непонятно как получившими доступ к укромным уголкам нашей жизни. Осознав это, большинство вменяемых людей делает первый шаг: вводит в жизнь дополнительный термин — «френды». В этой буквальной кальке с английского есть необходимый элемент иронической отстраненности, и разница между «друзьями» и «френдами» зачастую интуитивно понятна. В чем она? В том, например, что реальная дружба основывается в первую очередь на доверии, а виртуальная — на интересе (и без доверия вполне можно обойтись). В том, что в реальной дружбе сочувствие и поддержка требует действенного поступка, а в виртуальной достаточно выбрать из системы знаков и аббревиатур нужный код — «лайк», «плюс», «RIP», «LOL». В том, что реальная дружба требует колоссальной осознанной взаимной ответственности, терпения, прощения, объяснений и примирений, а виртуальную в любой момент можно разорвать «отфрендом» или «баном». И в том, наконец, что реальная дружба — результат строгого «естественного отбора», буквально по эмоциональной группе крови. Не зря говорят, что настоящих друзей не бывает много, зато каждый из них — на вес золота. А сотни и тысячи виртуальных друзей, большая часть которых вообще скрывается из ленты или является «мертвыми аккаунтами»… Сами понимаете.
Переносить в Фейсбук* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации) требования реальной жизни смешно. Формировать свою ленту, придирчиво тестируя каждого нового френда на соответствие высокому званию настоящего друга, — нелепо. Виртуальную дружбу стоит мерить своими критериями, не переоценивая и не недооценивая. Не стоит обижаться на фамильярность комментатора, с размаху прыгающего в вашу жизнь с брызгами во все стороны. Он просто запутался в «правах и обязанностях сторон». Как часто путаемся и мы сами, считая своим долгом ознакомить совершенно, в сущности, чужого человека с нашим бесценным мнением по поводу его жизни, внешности, увлечений и суждений.
Я тут только что придумала поговорку. И предлагаю засчитать ее как попытку нового правила: «Кесарю, так сказать, кесарево, другу — другово, френду — френдово, Фейсбук* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации) — фейсбуково». Старайтесь не путать!
