В Третьяковской галерее на Крымском валу проходит выставка Аделаиды Пологовой «Иди и след мой сохрани» — блестящего скульптора поколения шестидесятников, чьи работы с полным правом можно назвать застывшей поэзией.
Аделаида Пологова. «Колыбельная», 1988 г.
Третьяковская галерея
Небольшая выставка,
на которой представлено полсотни скульптур разных лет, оставляет впечатление интимного разговора о самом важном: любви, материнстве, красоте.
Первое, о чем думаешь, когда видишь скульптуры Аделаиды Пологовой (1923–2008), — это об их удивительной теплоте и человечности: они созданы художником, который чувствовал и понимал жизнь гораздо тоньше и глубже, чем многие. Внутренняя гармония соединяется в них с совершенством формы.
При входе в зал нас встречает женщина с ребенком на руках — деревянная композиция 1987 года «… Иди и свет мой сохрани». Одно из самых известных и пронзительных произведений Пологовой, которое и дало название выставке, поражает практически тактильным ощущением беззвучного разговора между женщиной и младенцем. В ней есть что-то от рублевской «Троицы» и архаичных идолов одновременно. Эта скульптура посвящена памяти матери художницы, которая умерла, когда та была еще подростком.
Аделаида Пологова, «Иди и след мой сохрани», 1987 г.
Третьяковская галерея
Материнство — одна из больших сквозных тем в ее творчестве. В 1956 году появилась первая скульптура, посвященная сыну, Алеше Письменному. Названная «Рождение», она изображает младенца головой вниз на каркасе из досок, напоминающих человеческие ребра. Лаконичный образ, в котором заложено все: и физиологический акт рождения с сопутствующими ему счастьем и страданием; и любовь, живущая в сердце; и жестокость мира, с которой придется столкнуться ребенку.
Аделаида Пологова работала с разными материалами: деревом, бронзой, кованой медью, майоликой, терракотой, известняком, стеклом — которые в ее руках неизменно приобретали какую-то мягкость, плавность, текучесть, словно меняя свои физические свойства. Ее керамика по духу напоминает сказки Андерсена и итальянские фрески Раннего Возрождения, в дереве как будто слышатся отголоски друидских культов, а в бронзе и меди проскальзывает ироничная улыбка «галантного века».
Аделаида Пологова. «Весна на Оке», 1988 г.
Третьяковская галерея
Каждая из ее работ звучит, вступая в диалог со зрителем или позволяя ему услышать внутренний монолог. Это ощущается и в автопортрете 1977 года, в котором Пологова изображает себя в минуту отдыха с небольшой скульптурой в руках; и в портрете художника и поэта Бориса Кочейшвили, который с увлечением объясняет что-то невидимому собеседнику; и в «Пловчихе» (1973), которая, кажется, всем своим видом говорит: «Ну посмотрите же на меня, хороша, до чего хороша!»
Аделаида Пологова. Автопортрет, 1977 г.
Третьяковская галерея
«Искусствовед В.А. Лебедев и его Муза», 1981 г.
Третьяковская галерея
Скульптуры Пушкина и Гоголя, выполненные в 1990-е годы, при всем обобщении, у Пологовой — очень личные образы: в чем-то реальные люди, в чем-то — литературные персонажи или герои театральной инсценировки. Ее работам вообще присуща театральность в лучшем смысле этого слова: когда из условности рождается живое переживание и возникает ощущение сопричастности чему-то большему, одновременно земному и трансцендентному.
Аделаида Пологова. «Н.В.Гоголь», 1993 г.
Третьяковская галерея
Одни из последних произведений — парные фигуры «Короля» и «Королевы» 2002 года, собранные из листов меди, стали и стеклянных банок. Трудно поверить, что их автору на тот момент было 79 лет: вся та же легкость, искрометный юмор и изобретательность. Несмотря на не такую уж легкую профессиональную и личную судьбу, Аделаида Пологова обладала редким талантом счастья — и это именно то, ради чего стоит прийти на выставку.
Аделаида Пологова. «Король» и «Королева», 2002 г.
Частная коллекция
Детали от Posta-Magazine
Выставка открыта до 5 февраля
Государственная Третьяковская галерея на Крымском валу, Крымский вал, 10, зал 38
www.tretyakovgallery.ru
