Волхвовать понемножку и всем — вынужденная мера. Ведь индустрия Рождества превратила Таинство в достаточно безвкусное коммерческое предприятие, а объединенную Европу, где на центральных площадях городов уже выстроились торговые ряды и будки — в страны победившей злобной Коммерциализации, сбывающей рождественский китч.
Но есть у нас все-таки
возможность выговорить барышнице: «Чем ты сильней,
тем верней, неизбежнее чудо». Так поволхвуем!
Вернемся к истокам — к возрожденным с высокохудожественным размахом Праздникам Света, которые отмечаются сегодня по всей Европе, в противовес выхолащиванию Рождественского таинства с целью обогащения. Итак, взвейтесь огнями темные зимние ночи — чтобы развиднелось! Есть еще на планете места, где можно ощутить самое главное из рождественских чувств — неизбежность чуда.
Праздник еды и света в Лионе — Fete des lumières, 5-8 декабря
По части неизбежности чуда Лион не переплюнуть. Днем это — степенный, сытый город, живущий в темпе вод неспешных Соны и Роны, вдоль которых он и раскинулся. Утром — пока тощ живот — имеет смысл подняться к собору Notre Dame de Fourviere, чтобы удостовериться: да, это Лион, он красивый и основательный. И все улицы ведут к набережным. После чего — даешь, простите, жор! Лионские мясные и колбасные лавки — всем мясным и всем колбасным лавкам лавки. Вон там Rue Merciere — нашпигованная этими bouchons («обжорками»), бистро, ресторанчиками и ресторанами. Вот расписной «кубик» ресторана великого Поля Бокюза (27-28 января Лион будет выбирать и чествовать победителей финального тура «мирового чемпионата поваров», Bосuse d´Or Finale). Вот мой любимый рынок на набережной Сан-Антуан (Quai Saint Antoine). Его «специализация» — деликатесы и всякая особая региональная свежатина, рассчитанная на то, чтобы растравлять не только меня, но и знаменитостей от гастрономии. Лион — рабочее место 14-ти (!) звездных шефов, и родина 34-х гастрономических ресторанов по Gault-Millau. Но нет ничего более изысканного, чем завтрак тем, что Бог послал, за столиками, которыми заканчивается рынок.
Дневной Лион. Откровенная и полноценная буржуазность. Но эта буржуазность — обманчивая. Обезоруживала бы, если бы не трабули (traboules) — проходные дворы, вернее, системы площадей и площадок, башен и аркад, соединенных галереями, тоннелями, переходами, лесенками и лестницами. В трабулях кишит и кипит трабульная жизнь — кого и чего там только нет! Это калейдоскоп неповторимых и неожиданных сочетаний: магазины и магазинчики, кафе и кофейни, художественные салоны и салончики.
Настоящий лионец — тот, кто знает, где следует нырнуть в трабуль, как и куда в нем двигаться, чтобы вынырнуть именно там, где намеревался оказаться. Спасибо лионским «лабиринтам»: они запутали меня так, что я, сама того не понимая, оказалась в центре и именно там, где он донельзя «уделан» «кебабством», спасаясь от которого я попала туда, где никогда бы не оказалась без «трабуле-кебабного» бега. А именно — у ресторанчика. Да простят меня великие лионские кузиньеры и бушоньеры за то, что в гастрономической столице Франции я предпочла высокую сирийскую кухню месье Абуда (Abboud), уроженца практически не существующего больше благородного Алеппо…
Чувствуя себя почти восточным правителем после тончайшего l´assiette du kalife (блюда калифа), шагаешь за порог и … превращаешься в Аладдина, потершего свою волшебную лампу, и, как следствие, зависшего в межпланетном пространстве среди запущенных в космос Сезамов. Вот уж воистину, перефразирую Булгакова, пропал Лион — великий город, как будто не существовал на свете. Все стало светом, преобразившим все живое и неживое и в центре Лиона, и на его холмах.
На месте города — световое капище: инфернально красный и пульсирующий кометный; расходящиеся и снова сходящиеся фасады доселе невиданных сооружений; парады планет и шаровых молний; пламя, возгорающееся из искры и превращающееся в искру; порхающие «электробабочки» чудовищных размеров; телефонные будки, превращенные в аквариумы с сияющими «электрорыбками». Ощущение, что ты в сказочном мире: фантазмы и фантасмагории, пульсары, квазары и неверные болотные огоньки. Семьдесят световых инсталляций и панно — чудесных технологически и прихотливых эстетически, и никакого тебе «диксиленда». Самый инновационный праздник света, который родился из традиционной процессии благодарных жителей в честь Девы Марии, Notre Dame de Fourviere, покровительницы города, которая отвела от Лиона чуму еще в 1643 году, закончится невероятным фейерверком 8 декабря.
Но, наверное, все-таки самый светоносный из рождественских канунов разворачивается в зимнем — то есть, в темном и таинственном — Стокгольме, где люди празднуют двойную победу света над тьмой.
Стокгольм: первая победа света над тьмой, которую празднует все человечество. 10 декабря.
Восход солнца — 8:32, заход солнца — 14:49. В 15.30-17.00 за окном уже темно. В помпезном Konserthuset (главный концертный зал страны, напоминает Кремлевский дворец съездов) в день смерти Альфреда Нобеля пройдет церемония награждения лауреатов нобелевской премии по физике, химии, физиологии или медицине, литературе и экономике. Медали светочам наук и изящной словесности вручит по традиции сам король Швеции. А завершит церемонию награждения так называемый Nobel Banquet — прием в мэрии (Stockholm City Hall, 21:00), где лауреаты Нобелевской премии и произносят свои знаменитые, лучезарные в веках, речи.
Стокгольм-Cкансен: вторая победа света над тьмой, которую празднует вся Швеция и посетители Скансена. 13 декабря.
Восход солнца — 8:36 Заход солнца — 14:47. В этот день Швеция празднует самый свой задушевный праздник — день Святой Люсии. Вечером 13 декабря без преувеличения вся Швеция озаряется танцующим светом свечей и факелов в руках девушек в белых одеяниях и просто граждан обоих полов любого возраста, которые следуют за «Люсией». Это чаще всего молодая и статная блондинка, полная всяческих достоинств, позволяющих ей победить в отборочных конкурсах (детсадовских, школьных, поселковых, городских) за право возглавить процессию с короной на голове, состоящей из семи зажженных свечей. Процессия распевает «Санта Лючию» на шведском языке. Празднество завершается так называемыми «концертами Люсии» (13-15 декабря) — хоровым пением в церквях и концертных залах, как правило, освещенных трепетным пламенем живого огня.
Чтобы праздник удался наверняка и в лучшем виде, имеет смысл отправиться в Скансен. Основанный в 1891 г., это первый в мире историко-этнографический музей под открытым небом (это целый город — 160 традиционных шведских построек) на стокгольмском острове Юргорден (Djurgården). Здесь День Святой Люсии по-прежнему отмечают так, как в незапамятные времена, от начала до конца: и коронацию Люсии — то есть возложение на ее голову семисвечной короны, и факельное шествие, и концерт. В этом году Люсия и свита проедут через центр города в каретах.
И, как всегда, Германия, которая использует самый полный арсенал приманок для волхвов. Количество зажигаемых здесь рождественских звезд трудноисчислимо, как и количество рождественских рынков (с полсотни только особенных). Тут и Дрезден, где к Рождеству выпекают гигантский «штолен» — традиционный рулет с орехами и изюмом, и Кельн с собором-ракетоносителем Рождества, и Нюрнберг с игрушками и пряниками, и Эрфурт, где переселяешься в средневековье, и… Классификация бессмысленна в силу регионального разнообразия.
Однако позволительно утверждать, что самыми «технологичными» и самыми сияющими из них являются рождественские рынки на Потсдамской площади, внутри и вокруг Sony Center. Так, зрелищное предприятие под названием Weihnachtsmarkt @ Sony Center обещает головокружительно-инновативную иллюминацию в 100 тыс. огней! При этом вся Потсдамская площадь превращается в центр зимних спортивных забав с катками, ледяными желобами и огромной ледяной же горой (Winterwelt am Potsdamer Platz, 1.11 — 4.01.2015).
Антиподом же любым инновациям Рождества является пряничный Гослар (Goslar), похожий на волшебную шкатулку. Гослар — родина сказочных гномов, добывающих и охраняющих сокровища горного Гарца, а также героев братьев Гримм. Он словно создан с единственной целью: быть эталоном рождественского уюта и чистой детской веры в чудо Рождества.
И чудо случается. Причем на всех парах. Потому что на выдыхающем пар старинном поезде можно взъехать на Броккен — самую высокую точку национального парка Гарц (паровозики отправляются из соседнего, тоже очень пряничного и нарядного Wernigerode). Несмотря на кукольную высоту в 1142 метра, оглядывая раскинувшиеся вокруг сказочно-непроходимые леса, убеждаешься, что, действительно, для какой-нибудь ведьмы нет лучшей точки для старта на метле, чем Броккен. Возможно, не случайно легенды утверждают, что Броккен — место шабаша окрестных и даже европейских ведьм. Но об этом ребенку рассказывать не обязательно. Особенно в Рождество.
Ваша, Татьяна Шевченко
P.S. Время начинать готовить новогодние подарки!
