На Лазурном Берегу продолжается главный мировой киносмотр года. О самых важных и любопытных картинах Каннского фестиваля рассказывает обозреватель Posta-Magazine Анастасия Гладильщикова.
Одним из самых обсуждаемых событий стал показ нового фильма Ларса фон Триера после семи лет обструкции на фестивале.
«Экстаз» (Climax), режиссер Гаспар Ноэ
Одну из самых интересных картин фестиваля показали в параллельной программе «Двухнедельник режиссеров», отмечающей в этом году пятидесятилетие. Эта секция была создана после событий 1968 года, когда Жан-Люк Годар со товарищи сорвали буржуазный Каннский фестиваль в знак солидарности с революцией. Годар в этом году, кстати, вновь попал в основной конкурс, и его фильм «Образ и речь», собранный преимущественно из обрывков чужих фильмов, — образец истинного киноноваторства. Кадр с целующимися Жан-Полем Бельмондо и Анной Кариной из годаровского «Безумного Пьеро», меж тем, украшает официальный постер этого фестиваля. На главном киносмотре мира всегда обожали красивые рифмы.
Но вернемся к Гаспару Ноэ, чей «Экстаз» (в оригинале Сlimax), уже купленный для российского проката, смотрится бодрее многих участников основного конкурса. Автор скандальных «Необратимости» и «Любви» вновь эпатирует публику. Начинается все относительно невинно. Середина 1990-х. Некая многонациональная танцевальная труппа (есть даже русская девушка) прогоняет свой наспех поставленный, но очень впечатляющий танцевальный номер. Раскованность и отточенность движения, свобода от предрассудков (юноша может быть на каблуках), сумасшедшая энергия! Хореограф труппы (прекрасная и отважная София Бутелла, которую можно увидеть и в показанном здесь вне конкурса фильме «451 градус по Фаренгейту») довольна. Начинается вечеринка — разумеется, танцевальная — успех нужно отметить. Импровизация, джем, вдохновение и идеи, приходящие от взаимодействия с партнером или наблюдения за ним — каждый, кто хоть раз попадал на подобную артистическую тусовку, знает, какой кайф даже просто наблюдать за этим. Кстати, основу каста составляют как раз профессиональные танцоры, для которых был поставлен лишь первый номер в картине. Все остальное — импровизация, причем речь идет в том числе и о диалогах.
Конечно, не обходится и без сплетен в кулуарах. А кулуары (по-французски couloir — «коридор»), кстати, в этом странном помещении пугающие, мерцающие зловещим неоновым светом. Предчувствуешь, что первая, «райская» часть картины, сменится второй, «адской». Так и случается: кто-то подсыпал в сангрию наркотики, и вот — приличные вроде бы люди превращаются в варваров. Оргии, нечеловеческая жестокость, да и просто неадекватное поведение потерявших разум героев. Близка кульминация. Камера, которая поначалу была, подобно персонажам, прекрасна в своей свободе и естественности, тоже сходит с ума, переворачиваясь вверх тормашками.
Конечно, «Экстаз» — далеко не первый фильм о том, как легко можно потерять человеческий облик. Об истинной природе человека, прячущейся за этическими нормами, привнесенными цивилизацией. Но точно один из самых запоминающихся: в нем и невероятная радость концентрированной жизни, и невыносимая печаль бытия. Впрочем, некоторые усмотрели в «Экстазе» и юмор.
|
|
«Дом, который построил Джек» (The House that Jack Built), режиссер Ларс фон Триер
Один из самых ожидаемых фильмов фестиваля продемонстрировали вне конкурса. Говорят, во время официальной премьеры люди толпами валили из зала. На главном показе для прессы ничего такого не было: ушли немногие, на титрах звучали аплодисменты. Кстати, мгновенно вызывающая взрывы хохота песня на финальных титрах (не будем раскрывать какая) выбрана совершенно гениально. Сам фильм многие уже тоже назвали шедевром.
Идти смотреть новую картину главного современного кинопровокатора, которого в Каннах наконец перестали считать персоной нон-грата, некоторые по-настоящему боялись. Неудивительно: «Дом, который построил Джек» посвящен серийному убийце 70-х годов (Мэтт Диллон), пять из более чем шестидесяти преступлений которого мы видим подробно. Страх оказался не вполне оправданным. Наверное, сверхчувствительным зрителям и правда стоит обойти картину стороной: там, например, отрезают женскую грудь и садистски отстреливают маленького мальчика, превращенного впоследствии Джеком в зловещую куклу. Но более «прокачанным» зрителям бояться по большому счету нечего. Во-первых, чрезмерного смакования жестокости в «Доме, который построил Джек» все-таки нет: камера каждый раз довольно быстро отворачивается от кровавых ужасов. Во-вторых, фильм пропитан иронией и юмором: он, парадоксальным образом, очень смешной. И это позволяет дистанцироваться от жути. В течение всего экранного времени главный герой беседует с неким старцем по имени Verge (Вергилий), находящимся поначалу за кадром. Эту роль исполнил швейцарский актер Бруно Ганц. Из бесед с ним мы лучше узнаем Джека — инженера по образованию, мечтающего стать архитектором. Дом ему никак не удается построить, но творческую реализацию он все же обретает — в артистически обставленных убийствах, которые он считает настоящим искусством. Как и в «Нимфоманке», Триер выстраивает хитроумные ряды аналогий, и мы, например, видим, что классические картины зачастую вдохновлены именно смертью (вспомнить хоть голландские натюрморты XVII века). Более того: Джек полагает, что главными творцами XX века можно считать диктаторов, по вине которых были истреблены миллионы людей. Герой ассоциирует себя с ними, и постепенно становится понятно, что Джек на самом деле — альтер эго самого режиссера. В этом контексте «Дом, который построил Джек» кажется знатным троллингом Каннского фестиваля, откуда Триера в 2011 году изгнали именно из-за шутки о симпатии к Гитлеру. Так или иначе, главная мысль, тревожащая после этого крайне личного фильма, — как же страшно быть Ларсом фон Триером.
|
|
«Счастливый Лазарь» (Lazzaro Felice), режиссер Аличе Рорвахер
По удивительному стечению обстоятельств, когда на Лазурном Берегу все обсуждают новую картину итальянки Аличе Рорвахер, ее предыдущая работа «Чудеса» наконец выходит в прокат в России. «Всего-то» четыре года прошло с тех пор, как история взрослеющей в деревне девочки завоевала каннский Гран-при. «Счастливому Лазарю» многие прочат уже главный приз — «Золотую пальмовую ветвь». Действие вновь разворачивается в деревне, но на сей раз это сказка (в «Чудесах» волшебство не присутствовало, но ощущалось — волшебство детства). В некоей выдуманной деревеньке крестьяне работают на циничную маркизу, не получая от нее денег и даже, напротив, оставаясь постоянно ей должными. Дело в том, что они уверены: феодализму еще не пришел конец. Правда, живется им, несмотря на отвратительные условия, вполне неплохо: все эти люди — большая, веселая и дружная семья, настоящее братство. Да и другой жизни они не знают. Особенно выделяется среди всех Лазаро (Адриано Тардиоло), на которого порой сваливают слишком много работы, пользуясь его удивительными наивностью и добросердечием. Юноша подружится с сыном маркизы и поможет ему после побега от ненавистной семейки. Однажды Лазаро упадет с высокой скалы и… очнется, вероятно, через несколько десятков лет — таким же молодым и духовно чистым. За время его спячки «табачную маркизу» успели разоблачить, а всю семью и друзей — перевезти в город, где они еле сводят концы с концами, живя в своеобразной коммуне и занимаясь мошенничеством. В картине Рорвахер очевидные библейские аллюзии (воскрешенный Иисусом Лазарь) переплетаются с социальной критикой и гуманистическим посылом. Последнее особенно приятно поражает. В то время как экраны давно захватывает вполне объяснимая мизантропия, Аличе Рорвахер находит в нашем мире не просто хорошего человека, а святого. Плюс ко всему этому, итальянской постановщице сейчас почти нет равных в создании поэтической киноатмосферы. И только ленивый не отметил, что именно Рорвахер является главной наследницей великой традиции итальянского кино.
|
|
«Черный клановец» (BlacKkKlansman), режиссер Спайк Ли
Американское кино в этом году представлено в основном конкурсе очень скудно — всего два фильма. Кинематографисты из других стран тоже на сей раз работали преимущественно без участия голливудских актеров. Посему Канны остались почти без суперзвезд, и появление съемочной группы культового режиссера Спайка Ли на красной ковровой дорожке вызвало ажиотаж.
Спайк Ли экранизировал автобиографическую книгу чернокожего полицейского Рона Сталуорта (его в фильме играет Джон Дэвид Вашингтон). В 70-е он, афроамериканец, задумал внедриться в ку-клукс-клан, и у него это получилось! Секрет вот в чем: Рон завел дружбу с членами секты по телефону, а для личных встреч было решено делегировать другого копа в исполнении Адама Драйвера. В какой-то момент герой Драйвера познакомится с харизматичным, но глуповатым руководителем организации (Тофер Грейс). Параллельно разворачивается сюжет об отношениях Рона и главы студенческого общества по защите прав афроамериканцев (красавица Лора Хэрриер). Полицейских она ненавидит, ведь они то и дело убивают на улицах ни в чем не повинных чернокожих людей.
Спайк Ли («Малкольм Икс», «25-й час»), самый известный афроамериканский кинорежиссер, всегда посвящал свои работы вопросам межрасовой напряженности, но именно сейчас она зазвучала особенно злободневно. При этом «Черный клановец», несмотря на тематику, смотрится большую часть времени как очень остроумная, зрительская комедия с массой ситуаций, которые могли бы стать частью какого-нибудь хорошего смелого ситкома. Кстати, одним из продюсеров фильма стал Джордан Пил, автор еще одного развлекательного хита о расизме — кассового хоррора и оскаровского лауреата «Прочь». Напоминает картина и о сатирических работах братьев Коэн — с той разницей, что «Черный клановец» почти никогда не оборачивается фарсом. Завершается картина документальными кадрами нескольких недавних драматических событий, и в первую очередь речь о трагедии в Шарлоттсвилле, где в 2017 году в результате наезда на толпу автомобиля во время столкновений между «южанами» и «северянами» погибла женщина по имени Хизер Хейер. Такой финал кажется отчасти лишним — вроде бы и так понятно, что Ли говорит прежде всего о последствиях риторики и политики Трампа, о сегодняшнем дне. Несколько раз даже возникают отсылки к печально известному лозунгу «Make America Great Again». Но по-другому режиссер поступить не мог: трагедия в Шарлоттсвилле произошла уже после завершения съемок, и для Спайка Ли ее демонстрация — это способ не только усилить свое киновысказывание, но и почтить память погибшей. На пресс-конференции постановщик произносил пылкие речи, называя Трампа «motherf**cker» и подчеркивая, что «Черный клановец» рассказывает не только о США, но и обо всем мире, где растет ненависть по отношению к евреям, арабам, афроамериканцам и вообще любым мигрантам.
