В последний месяц осени читаем увлекательные диалоги Чулпан Хаматовой и Кати Гордеевой, автобиографию ирландского рыбака и размышления врача о старости.
Наш проводник в мире книжных новинок — литературный обозреватель Posta-Magazine Сергей Кумыш.
Чулпан Хаматова, Катерина Гордеева. Время колоть лед.
М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2018
«Время колоть лед» — документальный роман, где первостепенное значение имеет прямая речь: книга построена на диалогах актрисы Чулпан Хаматовой и журналистки Катерины Гордеевой. Описаний — щедрых, красочных, рвущих сердце на куски — здесь, впрочем, тоже хватает.
Вот заснеженная Москва девяностых и летняя — конца нулевых; два разных города, носящих одно имя и принадлежащих общей географии. Вот Сицилия, воображаемая и реальная, и первая от второй не отличается, по сути, ничем. А вот Петербург в конце августа 2017 года: чудесный вечер, встреча старых друзей, и никто еще не знает, что меньше чем через сутки на одного из них — Кирилла Серебренникова — наденут наручники и увезут в ночь, положив начало одному из самых тревожных судебных процессов нового времени. В этой книге много действия. История дружбы, двух переплетенных женских биографий оборачивается то шпионским романом, то политическим триллером, а то и вовсе чем-то, напоминающим боевик, — только спасают главные героини жизни не вымышленные, а настоящие: детьми, которым так или иначе помог фонд «Подари жизнь», можно заселить целый город. Время колоть лед — это прямо сейчас, это наше с вами время. Оно странное, неопределенное, подчас пугающее, но подчас же парадоксальным образом вселяющее если не оптимизм, то надежду — во многом, благодаря таким людям, как Чулпан и Катерина.
|
|
Томас О’Крихинь. Островитянин.
М.: Додо Пресс; Фантом Пресс, 2018. Перевод с ирландского Ю. Андрейчука. Перевод и версификация стихотворений А. Новикова-Ланского
Федерико Феллини говорил, что жемчужина — это автобиография устрицы: выкристаллизованное повествование не только о собственной жизни, но и о месте, где эта жизнь зародилась и прошла. Автобиографическая книга ирландского рыбака Томаса О’Крихиня — безусловно жемчужина. Прохладный и неторопливый рассказ об острове Большой Бласкет, ставшем домом и судьбой автора. Впрочем, «судьба» — слишком громкое слово, подразумевающее череду событий, очертания и смысл которых становятся видны и понятны лишь на определенном временном отдалении. Суть же «Островитянина» заключается в том, что все, происходящее в книге, происходит как бы здесь и сейчас (несмотря на то, что речь идет о второй половине XIX и начале ХХ веков); все, что может повлиять на жизнь, влияет на нее незамедлительно. Это история не о замершем времени, не об умении жить на низких скоростях, но, в частности, о том, как можно существовать, исключив скорость из списка физических понятий. В некотором смысле это роднит книгу Томаса О’Крихиня с «Уолденом» Г. Д. Торо. Однако, в отличие от Торо, в рассказе О’Крихиня отсутствуют намек на жертвенность и попытки силой слова остановить мгновение. Потому что каждое мгновение, если правильно к нему относиться, всегда принадлежит тебе; здесь нет борьбы со временем, а есть понимание того, что время и человек, в конечном счете, заодно. Наконец, «Островитянин» — это практически вся ирландская литература в эссенции: тягучая и напевная, пахнущая древесной смолой и морской солью, дышащая легендами и песнями, нежная, но не сентиментальная, грустная, но никогда не скатывающаяся в уныние. Не пытающаяся кого-то чему-то научить или с чем-то примирить. И ровно поэтому способная научить многому и примирить — со многим.
|
|
Сарей Уокер. Диетлэнд.
М.: Эксмо, 2018. Перевод с английского А. Моховой
«Два дня прошло с тех пор, как я обнаружила „Приключения в Диетлэнде“ на кухне в Остен-тауэр; и почти закончила читать эту книгу. Я должна была быть в кофейне, отвечать на вопросы „девочек Китти“, но я не могла оторваться от истории». Эти два предложения, с которых начинается третья часть дебютного романа Сарей Уокер, пожалуй, нагляднее всего демонстрируют, что написанная ею история делает с читателем: завладевает вниманием с первой же страницы, и не отпускает до самой последней. Во многом потому, что для книги подобрана не то чтобы единственно верная интонация (здесь все-таки возможны варианты), но тем не менее найдено очень правильное сочетание авторского языка, манеры исполнения, дарящей почти физическое ощущение читательской радости, и сюжета, за которым хочется неотступно следить. Одно в равной степени конгениально другому, а это, вообще говоря, большая редкость. При том, что общая фабула умещается в четыре слова: молодая женщина решила похудеть. У Плам, главной героини, с самого детства были проблемы с весом, и вот однажды прозрачным нью-йоркским днем (то, как здесь показан город, ненавязчиво и вместе с тем на удивление осязаемо, заслуживает отдельного упоминания) она решает раз и навсегда с ними покончить. Но не тут-то, как говорится, было, и, по мере, развития сюжета, ее желания и мотивы переживут весьма занятные метаморфозы. Это яркий, яростный («полный очаровательного гнева», — как написал кто-то из зарубежных критиков), очень смешной и бесконечно увлекательный роман, способный подарить каждому, кто его откроет, несколько отличных вечеров, а также залечить немало внутренних ран — тех самых, что оставляют в душе большой пакет чипсов и лишний кусок торта крем-брюле.
|
|
Федра Патрик. Артур Пеппер и загадочный браслет.
М.: Синдбад, 2018. Перевод с английского М. Шевелева
Что будет, если поменять декорации и поместить в жизненные обстоятельства главного героя «Второй жизни Уве» другого человека? Правильно: будет вторая «Вторая жизнь Уве» — только, ну, знаете, без Уве. Сам собой возникает вопрос: если такая книга все равно уже написана, что делать-то? (Ответ: написать свою.) Ответ: у Фредрика Бакмана есть и другие романы. Например, тот, про бабушку и внучку. Что, если объединить их в один? (Ответ: все равно будет роман Фредрика Бакмана.) Ответ: это отличная идея! Впрочем, шутки в сторону. «Артур Пеппер и загадочный браслет» поначалу действительно выглядит попыткой «перепереть бургундскую полечку на родной язык», но это только на первых порах. На деле же книга оказывается необременительным и трогательным романом-путешествием, который так и просится в самолетную сумку ручной клади. Овдовевший британец по имени Артур Пеппер, закрытый, до болезненного педантичный и потерявший всякий интерес к жизни, спустя год после смерти жены решает наконец разобрать ее вещи и находит среди них странный браслет с подвесками разной формы и, очевидно, происхождения. Телефонный звонок по незнакомому номеру, внезапная встреча, незапланированная поездка, и вот уже привычная жизнь Артура несется в пока еще неизвестном направлении со скоростью бегущего за жертвой тигра (нет, это не притянутое за уши сравнение: в книге действительно в какой-то момент появится тигр). Достаточно скоро он выяснит, что не знал о своей жене очень и очень многого. Однако именно этот факт подарит ему удивительную возможность познакомиться с ней еще раз — чтобы снова в нее влюбиться и хотя бы в каком-то смысле больше не терять никогда.
|
|
Атул Гаванде. Все мы смертны.
М.: Corpus, 2018. Перевод с английского А. Бродоцкой
Если вы читаете этот обзор не по диагонали, а последовательно — одно предложение за другим, — к моменту, когда дойдете до конца, ваша жизнь сократится на несколько минут; пускай незначительно, но вы состаритесь. Еще один простой факт, гораздо более неприятный: определенному проценту людей, прочитавшим книгу Атула Гаванде «Все мы смертны» (как, впрочем, и эту статью), до преклонных лет дожить не суждено. Это не предсказание, а статистика. Тем не менее, со старением, будь то собственное угасание или медленный уход кого-то из близких, в течение жизни сталкивается почти каждый. Практикующий врач Атул Гаванде пишет о старости, смертельных болезнях и борьбе — не за жизнь как таковую, а за ее наполненность. «Все мы смертны» — книга о том, что именно такая борьба имеет смысл. Современная медицина дает пожилым и неизлечимо больным людям иллюзию временного, контролируемого бессмертия: конец жизни неизбежен, однако в наших силах максимально его отсрочить. Одна только мысль о смерти пугает нас, и подчас мы превращаем свои последние дни, месяцы, а то и годы в своеобразные прятки: затаившись в темном углу, ждем, когда нас обнаружат. В результате значительная часть человеческой жизни оказывается наполнена в лучшем случае ожиданием, в худшем — экзистенциальным ужасом. В своей книге Атул Гаванде рассказывает не о том, как перестать бояться конца, — это невозможно, — а о том, как перестать бояться его неизбежности; чтобы зловещая доля секунды, подстерегающая нас в финале, не влияла на качество других миллионов секунд, каждая из которых — не путь к смерти, а жизнь.
|
|
