В октябрьском обзоре — «Спящие красавицы» Стивена Кинга, правда о войне от Полины Жеребцовой и приключения людей, которые читают.
Наш проводник в мире книжных новинок — литературный обозреватель Posta-Magazine Сергей Кумыш.
Камила Шамси. Домашний огонь. М.: Фантом Пресс, 2018. Перевод с английского Л. Сумм
Исма — британская мусульманка, в прошлом вынужденная самостоятельно воспитывать младших брата и сестру, обладающих степенью несхожести, доступной лишь близнецам: пришельцы из разных галактик, родившиеся в один день у одной матери. Теперь они выросли и героиня может, как ей кажется, наконец-то начать жить собственной жизнью. Ключевое здесь — «кажется». «Домашний огонь» Камилы Шамси — роман до определенной степени старомодный (чтобы не сказать «шаблонный»), но лишь в том, что касается его собственно романного, сюжетообразующего начала. Не раз и не два читатель поймает себя на скептическом «а, ну понятно» — и обманется, не раз и не два. Чтение «Домашнего огня» напоминает процесс археологических раскопок: за каждой вроде бы предсказуемой перипетией, налипшей на историю, подобно комьям земли и глины, неизменно обнаруживается нечто, ради чего, вообще говоря, и стоит пускаться в поиски, — переходный момент, когда книга становится литературой. Чистая радость от соприкосновения с иным пространством, которое тут же распознается как свое. Так, поросший травой бугор может оказаться фрагментом разрушенной колонны. Который ценней самой по себе колонны, потому что будит воображение, и таким образом ты не просто изучаешь чужую историю, но волей-неволей начинаешь ее достраивать. А значит — проживать.
|
|
Стивен Кинг, Оуэн Кинг. Спящие красавицы. М.: АСТ, 2018. Перевод с английского В. Вебера
Если верить обрывочным данным из зарубежной прессы и оговоркам, которые Стивен Кинг допускает в интервью, его сын Оуэн выступил не столько вторым рассказчиком «Спящих красавиц», сколько инициатором, автором идеи и сюжетной канвы. Исполнение же здесь — самого маэстро: его фирменный стиль угадывается с первой страницы. Впрочем, и все недостатки позднего Кинга тоже налицо. Роман неоправданно длинный, избыточно подробный и в целом напоминает нанизанное на одну нить собрание дедушкиных баек: старику скучно, вот он и потрошит память и воображение, день за днем возвращаясь к сбивчивому и одновременно обстоятельному пересказу одних и тех же событий, обрастающих все новыми подробностями. Вот небольшой городок, где происходит странная хрень. Вот женская тюрьма в небольшом городке, где происходит странная хрень. Вот одна из заключенных женской тюрьмы в небольшом городке, где происходит странная хрень. И эта заключенная — вообще самая странная. А теперь поговорим о холодном пиве, вкусной еде и высокой морали. Тем не менее, дедушку безоговорочно любишь, и хочешь, на самом деле, только одного: чтобы он подольше был с нами. И пускай его бесконечные байки не кончаются никогда.
Потому что иногда так здорово оказаться в знакомом с детства жилище, где за десятилетия не поменялся ни один предмет обстановки. Сесть рядом со стариком в глубокое кресло и послушать очередную историю. Да, время от времени он будет засыпать, а ты будешь знать наперед, к чему он клонит. Но тебе все равно. Ведь так, как это делает он, никто на свете больше не умеет.
|
|
Полина Жеребцова. Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004. М.: Время, 2018
Единственно правильный способ читать книги Полины Жеребцовой — делать это за один присест, не отрываясь, каким бы в каждом отдельно взятом случае ни был объем. Дело не только и не столько в ее писательском даре и уже тем более не в динамичности повествования, хотя и то и другое, за что бы ни бралась Полина, всегда налицо. Просто ты оказываешься не в состоянии растянуть даже на несколько вечеров то, что эта девочка каждодневно переживала в течение десяти лет. Стоит один раз дать слабину, позволить себе передышку, и, скорее всего, ты туда не вернешься. Кому захочется смотреть кошмар с продолжением? Но читать это необходимо. Чтобы не забывать правду о событиях войны, так или иначе затронувших каждого жителя современной России. Чтобы рубец, который не должен стереться, пропасть, не стирался и не пропадал. И в этом случае не просто важно, необходимо знать, что девочка, вводящая тебя за руку в этот кошмарный сон, сможет вывести тебя оттуда. Без таких писателей, как Полина, без таких книг, как ее «Муравей», жить, мириться с жизнью было бы гораздо сложнее. Когда тебе шесть лет, и ты один под одеялом в темной комнате, тебе нужен фонарик. Когда ты становишься старше, тебе нужен ангел, который на время сгустит мрак, чтобы тем ярче и желаннее стал свет,
который он тебе непременно покажет. Несмотря на огни и туманы войны, это во многом светлая книга. Та же рука, что вводила тебя в пекло, будит тебя в конце: не бойся, не бойся; это я; я здесь.
|
|
Элиф Батуман. Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают. М.: АСТ, 2018. Перевод с английского Г. Григорьева
«Бесы» Элиф Батуман (или, при обратном переводе на английский, «Одержимые»: так в свое время в США было интерпретировано название романа Достоевского) — книга о любви к русской литературе и особой роли Узбекистана в формировании этой любви, написанная американкой турецкого происхождения. Сборник умных и обаятельных эссе, автор которых пытается рассказать своим соотечественникам, что такое русская литература и почему к ней стоит проявить как минимум интерес. Забавно, что на самом деле гораздо больше эта книжка может сообщить русским читателям про их собственную литературу — территорию, на которой они сами, по сути, иностранцы. Например, что русская классика может быть необязательной и классной (согласитесь, поставить рядом слова, например, «Достоевский» и «классный» вряд ли придет в голову тому, кого в школе насиловали, насиловали и наконец изнасиловали всеми этими «маточками», сонечками и прочими бедными людьми). Взгляд, которым Батуман смотрит
на бородатых (и не очень) мэтров, интересен в первую очередь тем, что обладает абсолютнейшей незамутненностью, которой большинство из нас с вами, в силу более-менее одинакового школьного прошлого, лишены.
|
|
Энди Уорнер. Краткие истории обычных вещей. М.: Livebook, 2018. Перевод с английского А. Савиных
Попробуйте разгадать загадку: что общего у зубной щетки и светофора? На самом деле, гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд. Ответ (точнее, множество ответов) на этот и другие самые разнообразные вопросы можно найти в книге-комиксе Энди Уорнера. В основе всего здесь лежат два качества, объединяющие многих детей и журналистов по всему миру: любопытство и любовь к историям. Эта познавательная и в лучшем случае хулиганская книжка рассказывает о вещах-невидимках — тех самых, без которых в повседневной жизни невозможно обойтись, и которым мы, ровно по причине их непреложности и невычитаемости из нашего быта, уделяем меньше всего внимания; да попросту не замечаем. Тогда как у каждого из этих предметов в отдельности свое уникальное прошлое, захватывающая и полная приключений семейная хроника, а также мифология.
И любой из них — будь то светофор или зубная щетка, кошачий лоток или шариковая ручка, пылесос или бюстгальтер — заслуживает отдельного, пристального внимания. Поверьте, стоит лишь открыть «Краткие истории обычных вещей», и вам захочется это внимание им уделить. Кстати, для этого вовсе не обязательно быть ребенком или журналистом.
