Gourmet с Сандрой Димитрович: «Черный банкет» от food-художников Bompas & Parr

Экстраординарный ужин-спектакль «Черный банкет» был устроен на днях для 150 избранных клиентов и друзей Vertu.

Вдохновившись романом «Наоборот»,

британские художники предложили провести ужин в духе главного героя книги — загадочного графа Дез Эссента, который превратил свою жизнь в изысканный спектакль.

В электротеатре «Станиславский» на прошлой неделе состоялся экстраординарный ужин-спектакль — настоящее гастрономическое представление знаменитых британских food-художников Bompas & Parr в честь премьеры нового смартфона Vertu Signature Touch.

Во все времена люди стремились познать совершенство. В конце 19 века француз Жорис-Карл Гюисманс подарил миру роман «Наоборот» — великий манифест эстетизма, содержащий подробнейшие инструкции об искусстве роскошной жизни. Гармония формы и содержания — вот где скрыт идеал. И только через внимание к деталям можно к нему приблизиться.

Британские художники предложили провести ужин в духе главного героя книги графа Дез Эссента, который превратил свою жизнь в изысканный спектакль, став его режиссером, сценографом и исполнителем главной роли. В тот вечер, следуя за главным героем, наблюдая, как он шаг за шагом превращает свою повседневность в произведение искусства, гости ужина погрузились в мистерию, создаваемую мастерством британских food-художников студии Bompas & Parr, которые с 2007 года занимаются художественными кулинарными инсталляциями и организацией уникальных гастрономических мероприятий.

Прошла уже почти неделя, но приятное послевкусие осталось. Этот невероятный ужин я запомню надолго — как квинтэссенцию таланта и творческого подхода организаторов.

«Наоборот» — одна из самых эстетских книг мировой литературы, в которой удивительно точно описано искусство подлинного art de vivre. Бомпас и Парр перенесли гостей в эпизод, рассказывающий о «Черном банкете», который устраивал в своем замке в пригороде Парижа загадочный аристократ Дез Эссент.

«В столовой стены затянули черным, дверь распахнули в сад, по этому случаю также преображенный: аллеи были посыпаны углем, небольшой водоем окаймлен базальтом и наполнен черными чернилами, цветник уставлен туей и хвоей. Ужин подали на черной скатерти, на столе стояли корзины с темными фиалками и скабиозами, горели зеленым огнем канделябры, мерцали свечи в подсвечниках.

Под звуки невидимого оркестра блюда разносили нагие негритянки в туфлях без задника и серебристых чулках с блестками, похожими на слезинки.

Из тарелок с черной каймой гости ели черепаховый суп, русский черный хлеб, турецкие маслины, черную икру, зернистую и паюсную, копченые франкфуртские колбаски, дичь под соусом цвета лакрицы и гуталина, трюфеля, ароматные шоколадные кремы, пудинги, виноградное варенье, чернику, чернослив и черешню. Пили из бокалов дымчатого хрусталя лиманское, тенедосское, русильон, валь-де-пеньяс и портвейн, а после кофе с ореховым ликером потягивали квас, портер и темное пиво…»

Специально для этого «идеального вечера» Бомпас и Парр разработали сервировку и меню ужина, в котором использовались ингредиенты преимущественно черного цвета. На черной скатерти в темном зале подавали «черное меню»…

Черная икра, крем-сыр, черные тосты из семян льна, черная ежевика
Пате из скумбрии, соус с чернилами каракатицы, хрустящие черные «водоросли»
Палтус, чёрное ризотто, соус из мидий
Оленина, соус Беарнез из обожженного сена и чёрного трюфеля, чёрные лисички, пюре из корня сельдерея, инжир, какао, маринованный грецкий орех

Ужин сопровождался оригинальными визуальными перформансами. Стены зрительного зала меняли цвет, на экранах появлялся калейдоскоп драгоценных кристаллов, руки невидимых танцоров в белых перчатках исполняли хореографическую миниатюру, играл оркестр.

А под «Десерт и дижестив» в зале шел снег. Точно также как в гениальном произведении… «Шел снег. При свете ламп за голубоватыми стеклами распускались льдистые травинки, и иней, как рассыпанный сахар, искрился на оконных стеклах.

От камина волнами шел жар и наполнял комнату. Дез Эссент приоткрыл окно.

Как огромная обивка из серебряного горностая на черном фоне, поднималось перед ним черное небо. Пронесся холодный ветер, взбудоражил полет снега и нарушил порядок красок.

Он закрыл окно; слишком резкий переход от жары к холоду оказался неприятен; и ему пришла мысль выпить, чтобы согреться.

Дэз Эссент прошел в столовую; здесь в стенном шкафу у него стояли маленькие бочонки с серебряными кранами, наполненные ликерами. Он называл это собрание органом для рта. Трубочка могла соединить все краны таким образом, что если нажать кнопку на панели, все краны одновременно поворачивались и наполняли напитком незаметно подставленные под них бокалы.

Дез Эссент пил по глотку то тут, то там, разыгрывая в горле внутренние симфонии. Каждый напиток, по мнению Дез Эссента, соответствовал своим вкусом звуку какого-нибудь инструмента. Сухой кюрасо, например, соответствовал кларнету, певучесть которого кисловата и бархатиста; кюммель — гобою: его звонкий тенор гнусавит; мятная и анисовая водка — флейте, она мягка, но щиплет в то же время; а для полноты оркестра — вишневка яростно трубит в трубу, джин и виски горчат нёбо своими пронзительными взрывами корнет-а-пистонов и тромбонов; виноградная водка гремит оглушительным шумом туб, в то время как от хиосского раки и других крепких напитков во рту катятся громовые удары цимбал и барабана.

Он думал также, что под сводом нёба могли разыгрываться даже и квартеты струнных инструментов: со скрипкой — похожей на старую водку, крепкую и тонкую; с альтом — замененным ромом, хриплым и глухим; с ратафией, раздражающей и тягучей, меланхолической и ласкающей, как виолончель, и, наконец, с контрабасом, вкусным, солидным и черным, как настоящий старый биттер.

Иногда он сам сочинял мелодии, разыгрывая пасторали с легкой черносмородиновой, выводившей в его горле переливы жемчужных песен соловья с нежным шоколадным ликером, напевавшим паточные старинные мелодии».